Лик над пропастью - Иван Любенко

Офицер склонил в приветствии голову.

— Рада знакомству, — с едва заметной ноткой грусти в голосе выговорила Ардашева. Ей стало ясно, что романтический ужин пропал, как скисшее на солнце молоко.

— Вероника Альбертовна, моя жена.

— Польщен знакомством, мадам.

— У вас ко мне какое-то дело? — осведомился Ардашев и бросил виноватый взгляд на жену.

— Я бы сказал, первостепенной важности. С вокзала сразу к вам. Даже в гостиницу не успел еще заскочить. Горничная проговорилась, что вы в театре.

— А к чему вам гостиница, — вмешалась Вероника Альбертовна. — У нас большой и просторный дом.

— Благодарю, — замялся Мяличкин. — Но мне, право, неудобно стеснять вас.

— Стало быть, едем к нам! — решительно заявил адвокат и с благодарностью посмотрел на жену.

Неподалеку от здания театра, на облучке четырехместной коляски, дремал извозчик. И уже через минуту парный фаэтон бежал вниз в сторону Тифлисских ворот.

После довольно продолжительного ужина капитан и присяжный поверенный уединились в кабинете. Клим Пантелеевич разлил по крошечным рюмкам вишневую наливку, поставил на кофейный столик неизменную тарелку с сырной нарезкой и, усевшись напротив гостя, проронил:

— Прежде чем мы приступим к беседе, отхлебните этого божественного напитка. И закусите непременно кусочком сыра. Я предпочитаю осетинский. Мне кажется, эти два продукта удивительно подходят друг к другу.

Мяличкин сделал маленький глоток и отведал сырный квадратик.

— Восхитительно! — признался он.

Адвокат промокнул губы салфеткой и, ожидая разговора, откинулся на спинку кресла. Заметив это, гость сразу перешел к делу:

— Третьего дня мы получили шифрованную телеграмму от нашего источника в Константинополе: некий господин пытался связаться с представителями турецкого консульства в Одессе. Он утверждал, что располагает сорока семью пергаментными манускриптами переписки аланского митрополита с патриархом Византии. За них он хочет получить немалую цену: 300 тысяч фунтов стерлингов. Турки тянут, торгуются, но долго это продолжаться не может. Мы поставили консульство под круглосуточное наблюдение, но, видимо, сделали это не очень умело и спугнули продавца. На связь он больше не выходил. Мы склоняемся к мысли, что это один из членов вашей экспедиции. А это значит, что погибли не все.

— Вы хотите сказать, что среди нас был соучастник нападения?

— Скорее всего, так и есть. В Ставрополь я прибыл из Владикавказа. Там я ознакомился с рапортом жандармского подполковника Фаворского, в котором он подробно изложил все обстоятельства вашего дела. Нет никаких сомнений в том, что неизвестный был связан с бандой. Он ждал, пока вы найдете тайник. Как только свитки оказались у вас в руках, в ту же ночь явились абреки. Вероятно, вас должны были убить, но Зелимхан решил сначала получить выкуп. В итоге это его и сгубило. Таким образом, вы — единственный, кто может опознать продавца. Именно поэтому мы просим вас незамедлительно выехать в Одессу. Я тоже отправлюсь с вами. Наша задача — отыскать преступника и обнаружить переписку.

— Я смотрю, Константин Юрьевич, вы уже задачи мне ставите, а между тем я пока еще в вашем ведомстве не служу, — с лукавым прищуром вымолвил Ардашев.

— Нет-нет, — осекся Мяличкин. — Я не могу вам приказывать. Я могу вас только просить. Но поймите, обстановка с каждым днем накаляется. Не сегодня завтра начнется война. Германия продолжает накачивать мускулы, да и Австрия от нее не отстает. Если разразится катастрофа, Турция, несомненно, выступит против России. Константинополь давно имеет виды на Кавказ. И тогда свидетельства, запечатленные в этих древних манускриптах, приобретут для нас важное пропагандистское значение. Это понимают и турки. — Он встретился с Ардашевым взглядом и добавил: — Если вам кажется, что поездка опасна, вы можете от нее отказаться.

Помолчав немного, адвокат сказал:

— Теперь, после гибели стольких людей, никакая опасность меня не остановит.

— Позволите расценивать это как согласие?

— Да, конечно. Когда надобно выезжать?

— Завтра.

— Хорошо. В таком случае картина преступления вырисовывается следующая: злоумышленник, зная заранее маршрут, связался с Зелимханом и договорился о времени нападения. Что же касается подозреваемого, то это один из трех, чьи тела не обнаружены: Мокин, Кампус или Гласов.

— Но кто из них?

— На сей счет у меня есть некоторые соображения, однако пока я их не буду озвучивать. Рано.

— Ах да, припоминаю, это один из ваших знаменитых принципов: не гадать на кофейной гуще, — проговорил капитан и тяжело вздохнул. — Простите, что перебил.

Присяжный поверенный улыбнулся и заметил:

— Я вижу, что наши прошлогодние ялтинские приключения надолго останутся у вас в памяти. И все же получается, что бандитов было не восемь, как я насчитал, а по крайней мере девять. И этот девятый повел уцелевшего члена экспедиции через Клухорский перевал к морю. Манускрипты несли в двух заплечных мешках. Уже в Сухуми они наняли баркас до Одессы. Это самый безопасный путь. Очень вероятно, что проводник вернулся обратно. Вот и все, что нам известно на данный момент. — Он подошел к окну, отодвинул занавеску и, не поворачиваясь к собеседнику, проговорил: — А знаете, капитан, когда я поднялся по отвесной скале и увидел лик над пропастью, то понял вдруг, что со мной ничего не может случиться. Я прочитал это во взгляде Спасителя. И даже потом, оказавшись в плену у горцев, я был совершенно уверен в собственной безопасности. Да… Мне уже сорок пять, а я все продолжаю бременить землю.

— Видимо, Господь посчитал, что вы не до конца выполнили свое предназначение. Другого объяснения у меня нет, — задумчиво выговорил офицер.

Адвокат бросил взгляд на стоящие в углу часы.

— Предлагаю пойти спать. Завтра рано вставать. А мне еще надобно убедить супругу, что поездка будет недолгой и уж точно не такой опасной, как странствие по горам. Вам постелили в комнате для гостей. Позвольте, я покажу.

Проводив Мяличкина, Ардашев вошел в спальню и плотно прикрыл дверь. Супруга читала «Санина» Михаила Арцыбашева.

— Уезжаешь? — спросила она.

— Да.

— Когда?

— Завтра.

— Надолго?

— Всего на несколько дней.

— Куда?

— В Одессу.

Клим Пантелеевич выключил лампу и нежно обнял жену. Он почувствовал легкий аромат французских духов и ее горячее дыхание.

А за окном вереницей шалых теней мелькали голые ветки качающихся на ветру деревьев. Шла третья неделя октября.

Дорога до черноморского курорта заняла почти двое суток. Приходилось делать пересадки и дожидаться на станциях, пока придет нужный поезд. Еще в купе, за несколько минут до выхода на перрон одесского вокзала, адвокат достал из саквояжа накладные усы, бороду, театральный клей, кисть и коробочку матирующей пудры. Глядя в зеркало, он стал гримироваться. Появились аккуратные усики и клиновидная бородка. Пудра и ватный тампон довершили дело.