Не родные - Ольга Джокер

— Повторим? — переспрашивает Самсонов.

— Да, говори. Я вся внимание.

— Вита, я хочу быть уверен, что во время моего отсутствия с тобой будет всё в порядке.

— Не будет.

Он усмехается краешками губ и слегка щипает за бедро.

— У меня не всегда может работать мобильная связь.

Я непонимающе трясу головой и щурюсь. Как это? Каким образом общаться все тридцать дней? Умом прекрасно понимаю, что у Самсонова непростая работа. Шутка ли — быть командиром спецподразделения? Я ни разу не спрашивала у Кирилла, чем он занимается и в чём суть выполняемых задач, лишь слышала обрывки телефонных разговоров, а остальное гуглила. Информации в сети было не так много, но этого хватило, чтобы понять: мало того что служба невероятно трудная, так ещё и смертельно опасная. Это шокировало меня до глубины души.

— Я оставлю тебе несколько контактов на всякий случай.

— Если я вдруг захочу секса, а тебя поблизости не будет? — спрашиваю, вскинув подбородок.

— Зачётная шутка, — качает головой Самсонов. — Я думал, мы разговариваем как взрослые.

— Извини.

Кирилл берёт мой телефон и вбивает туда номера телефонов. Подписывает по имени-отчеству: Виктор Александрович, Дмитрий Валерьевич… Третьего не успеваю прочитать — перед глазами плывёт от выступивших слёз. Я часто моргаю, чтобы не заплакать. Понятия не имею, кто все эти люди. Никому я не буду звонить!

— Тебе ответят в любое время суток и при необходимости помогут.

— Это твои друзья? — спрашиваю, склонив голову набок.

— Да, проверенные люди. Но в целом, надеюсь, обойдётся без этого и тебе не придётся никому звонить.

— И правда! Что со мной может случиться? — продолжаю наигранно-весёлым тоном. — Если только с ума сойду от одиночества.

— Не сойдёшь. Можешь приглашать подруг. Дом в твоём распоряжении в пределах разумного.

Втянув носом воздух, я отворачиваюсь. Удивительно, откуда у Самсонова столько хладнокровия. Неужели ему всё равно, что мы расстанемся так надолго?

— Владимир Степанович оставил тебе в наследство много денег, дом и компанию! — произношу с раздражением. — Можно уволиться, сидеть в кабинете и командовать подчинёнными! Зачем тебе вообще нужна эта работа!?

— Человек должен быть на своём месте, — спокойно, но твёрдо отвечает Кирилл. — А быть на своём месте не означает быть успешным с коммерческой точки зрения. Да, я не гребу миллионы, но удовлетворён духовно. Управлять бизнесом — это не моё, Вита.

— А что твоё? — фыркаю я. — Риск? Опасность? Адреналин?

Я знаю, что веду себя как маленькая капризная девочка, когда говорю все эти вещи любимому человеку. Хочется дразнить и провоцировать, хочется, чтобы по щелчку пальцев Кирилл вдруг остался со мной дома и никуда не поехал. Понимаю, что это чудеса и всего лишь фантазии, но всё же не могу из себя это вытравить. Самсонов ответственный, и даже слишком.

— И это тоже, — терпеливо кивает Кирилл. — Не попробовав, не узнаешь.

— Да, ты прав. Мне не понять, зачем осознанно рисковать жизнью, если дома тебя ждут?

— Наверное, именно по этой причине я долгое время делал так, чтобы дома меня никто не ждал. Когда ты идёшь на задание, то обязан очистить голову от лишних мыслей. В двадцать лет я был вспыльчивым парнем, долго учился контролировать эмоции. Не в последнюю очередь причина моего карьерного подъёма в том, что у меня нет и не было семьи. Пока кто-то грузился предстоящей свадьбой, разводом или деторождением, я думал исключительно о поставленных боевых задачах. А потом внезапно появилась ты, и я впервые отправляюсь в командировку с тяжёлым сердцем. Сейчас в моём подчинении тридцать сильнейших бойцов, за которых я отвечаю головой. Я не имею право на ошибку, Вита. Понимаю, что ты молодая и импульсивная, но тем не менее прошу: облегчи мне немного задачу. Не заставляй нервничать, злиться и переживать за тебя.

Я сажусь Кириллу на колени и примирительно тычусь носом в его шею. Теперь в его жизни есть я, он сам сказал об этом. И я обещаю себе, что сделаю всё, чтобы он не сомневался во мне, как сейчас это делает.

Мы поднимаемся в спальню, хаотично раздеваем друг друга и целуемся. Нужно многое успеть до рассвета, прежде чем Кирилл уедет, но все бытовые вопросы подождут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я трогаю кубики пресса на его животе, глажу широкие плечи. Прикрываю глаза от удовольствия, когда жёсткие губы Кирилла жалят мою нежную кожу и оставляют на ней отметки. Шучу, что он специально метит меня, чтобы никто другой даже не посмел приблизиться. Самсонов усмехается, но не останавливается. Грудь, живот, бёдра — не остаётся места, где бы он не целовал меня.

Я дурею от его запаха и напора, когда он разворачивает меня к себе спиной и резко входит. Отрываюсь от пола, встаю на носочки. Прогибаюсь в спине и упираюсь ладонями в стену, чтобы не упасть. Кирилл давно лишил меня невинности, но каждое вторжение ощущается остро и глубоко. До дрожи.

Он двигается быстро, ненасытно. Сжимает пальцами мои бёдра, рвано дышит. Это прощальный секс перед длительной разлукой. Следующий ещё не скоро… Уверена, Кирилл тоже будет скучать, не меньше меня. Хочется, чтобы даже чуточку больше. Я стану для него той самой идеальной женщиной: понимающей и принимающей его любого. Нужно только много и упорно работать над собой.

— Ты так и не сказала: ждать меня будешь? — спрашивает Кирилл на одном выдохе.

Прикусив губу, я прижимаюсь щекой к холодной стене. Блаженно улыбаюсь, потому что нахожусь в шаге от долгожданного удовольствия.

— Вита… — рычит Кирилл. — Не молчи.

— А у меня есть выбор? — спрашиваю с усмешкой.

— Выбор есть всегда.

Он замедляет темп и выходит. Проводит членом по влажным складочкам, надавливает пальцами на клитор. Его действия больше похожи на пытку. Я хватаю ртом воздух от того, как сильно мне Кирилла не хватает. Хочу, чтобы вновь продолжил. Двигался внутри размашисто и сильно.

— Так какой выбор сделаешь ты?

— Я буду ждать, Кирилл, — отвечаю быстро. — Каждую свободную минуточку и секунду. Буду засыпать и просыпаться с мыслями о тебе.

Мой ответ его более чем устраивает, потому что Самсонов совершает мощный толчок и ускоряется в заданном ритме, выбивая из меня хриплые стоны и горячие признания. Мы мокрые, вспотевшие. Стонем вместе, любим друг друга ненасытно.