Каролин и Каро - Мэри Шелдон

— Как интересно! А у вас там родственники? — Каро чуть помедлила с ответом.

— Да, — сказала она. — Отец, мачеха и сводный брат.

— Должно быть, они вас ждут не дождутся.

— Нет. Они не знают, что я приеду.

— Значит, это будет для них сюрприз?

— В некотором роде.

Она не сообщила отцу о своем решении и заставила Зоэ пообещать, что та им не расскажет. С одной стороны, она хотела справиться сама, а с другой — когда она в последний раз покидала Нью-Йорк, отец даже не повернул головы в ее сторону и не произнес ни слова на прощание.

Самолет начал снижаться. Окутанный густой облачностью огромный город выглядел зловещим и таинственным.

— Ну, удачи вам, — попрощалась с Каро старушка. — Буду искать вас на Бродвее.

Каро вышла из самолета. В аэропорту было шумно и ослепительно светло. У каждого выхода толпились люди. Они выискивали взглядом среди прибывших пассажиров тех, кого пришли встречать, махали руками, что-то кричали, проталкивались им навстречу.

Почему-то и Каро вдруг показалось, что кто-то окликнет ее по имени, хотя было нелепо предполагать, что отец встретит ее. И все же она задержалась на несколько минут и только потом встала в очередь за багажом.

Остановилась она пока в гостинице. Утром прошлась по Парк-авеню. Постояла у дома, где жили отец, Мэг и Адам. Цветы на подоконниках поменялись. Швейцар тоже был другой. Она не стала заходить, а пересекла улицу и уселась на ближайшую скамейку напротив дома.

Каро знала, что вполне могла бы зайти. Вероятно, ей давно простили то, что случилось тем летом, — ведь минуло уже три года — срок достаточный для прощения даже большей вины. Она знала, что, если поднимется, в квартире ее встретят приветливо. Мэг предложит ей выпить чаю, а затем, несомненно, вызовется помочь в поисках подходящего жилья.

Только сейчас она — ничья дочь, ничей ребенок. Она просто взрослая женщина, начинающая самостоятельную жизнь в одиночестве.

Ей было приятно считать себя таковой.

И все же она не уходила со скамейки и прождала так минут пятнадцать. Каро не увидела ни отца, ни Мэг, но без четверти восемь появился Адам. Он очень вырос, отросли и его волосы. Они вились и были в диком беспорядке. Но походка осталась все та же. И кисти рук, придерживающих школьный ранец, по-прежнему остались маленькими и изящными.

Каро едва не помахала ему. Чуть не устремилась к нему через улицу. Она знала, что он непременно сбросит свой ранец и кинется обнимать ее, так, как обнимались люди при встрече в аэропорту. Она скажет ему, что ее пребывание здесь надо держать в секрете и что только он — единственный, кому она захотела открыться.

Но ничего этого Каро не сделала, а через мгновение школьный автобус заслонил от нее Адама. Когда он отъехал, мальчика на тротуаре уже не было.

Каро встала со скамейки и продолжила свою прогулку по Парк-авеню. Через год она даст знать о себе. Через год она пришлет им всем билеты на бродвейское шоу. А пока ей было достаточно увидеть Адама, поглядеть на его все еще маленькие изящные ручки.

Первыми в списке самых неотложных дел значились поиски подходящей крыши над головой. У Каро не было ни малейшего желания делить комнату с кем-то, с нее довольно было коммуны. Она согласилась бы на любую берлогу, если только эта берлога будет в полном ее распоряжении.

В конце концов она нашла. Одна маленькая комната с окном, выходящим на пожарную лестницу. Кухонька, ванная и туалет совмещались в одном помещении, разделенные ширмами ядовито-зеленого цвета. Обрезок широкой доски, опускаясь, превращал ванну в кухонный стол. Здесь не было даже телефона. Ничего хуже невозможно было себе представить, однако Каро недрогнувшей рукой подписала договор об аренде.

Она перевезла свои чемоданы из отеля и втащила их на четвертый этаж в свою новую квартиру. Это отняло у нее массу времени и сил. Она решила повременить распаковывать вещи, а только достала фото Зоэ и еще Адама и поставила их на подоконнике. Потом принялась исследовать то, что имелось в наличии из обстановки. Кровать — железная, с тощим матрацем — напомнила ей коммуну. Дверца кособокого шкафа открывалась с большим трудом. В его нижнем ящике Каро случайно обнаружила теплые гетры, глядя на которые можно было сказать, что последний здешний жилец был танцовщиком.

Каро вдруг стало зябко и неуютно в комнате. Она вышла на лестницу, сбежала по крутым ступенькам четыре этажа, спустилась в метро и промчалась в вагоне через весь город до “Блумингдейла”.

Универмаг был переполнен и сиял огнями. Она прошлась по этажам, примерила красное вечернее платье от Армани. Оно идеально сидело на ней. Однажды — причем очень скоро — она его непременно купит. Она обещает это себе. А сейчас она — уже в другом отделе — приобрела пару удобных туфель на толстой подошве. Она обратила внимание, что многие женщины ходят здесь именно в таких.

Когда Каро вышла из магазина, уже смеркалось. Она устала, но ей не хотелось пока возвра-щаться в свою комнату. Пройдя полтора квартала по 58-й улице, она обратила внимание на ярко освещенный бар с забавно подмигивающей цветной вывеской “Попугай”. Она решила зайти.

Бармен улыбнулся ей приветливо, когда Каро взобралась на высокий табурет, обтянутый красной кожей. Это был мужчина средних лет, крепкого сложения, с густыми седеющими волосами. Он выглядел сильным и невозмутимым. От него исходила какая-то надежность.

— Привет, — поздоровался он. И голос у него был приятный — низкий, густой.

— А почему “Попугай”? — спросила Каро.

— А почему бы и нет?

— Самый разумный ответ. — Каро тоже улыбнулась. — Пожалуйста, бокал белого вина.

Он налил вино в высокий бокал и, протягивая ей, кивнул на пакет из “Блумингдейла”:

— Я вижу, вы занимались покупками.

— Хотелось немного встряхнуться, прощупать почву под ногами.

— Результат налицо. Отлично выглядите.

— Спасибо.

Каро рассказала ему о том, что она приехала в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой.

— Хорошее дело и, по-моему, как раз для вас.

Он не добавил, что надеется увидеть ее когда-нибудь на Бродвее. Покончив с вином, Каро потянулась к сумочке.

— Нет-нет, — остановил ее бармен. — Для вас за счет заведения.

Каро почему-то не удивилась.

— Благодарю вас.

— Меня зовут Майк. Я здесь хозяин.

— А я Каро.

— Что ж, Каро, я надеюсь, вы заглянете к нам опять. Я буду рад услышать от вас, как идут дела.

На мгновение Каро представила себя и Майка вдвоем в ее убогой комнатушке. Она видела массивное обручальное кольцо на его пальце, но знала, что могла бы запросто преодолеть этот рубеж.

— Спасибо, — поблагодарила она.