Каролин и Каро - Мэри Шелдон

Она все чаще стала вспоминать слова Зоэ, сказанные перед свадьбой: “Этот парень не для тебя, ты ошибаешься в нем”.

Каролин теперь заглядывала в “Попугай” каждую неделю, обычно по четвергам после полудня. Стакан белого вина у стойки означал для нее праздник по поводу окончания очередной невеселой недели. Майк, обычно в эти часы очень занятой, всегда находил время для разговора с ней и, казалось, ждал ее прихода. Он уже издали махал ей рукой, и их взгляды словно бы смыкались над головами посетителей. Она уже давно отметила чарующую медлительность в его движениях. Любой его жест был не резким, а наоборот, успокаивающим.

— Привет, — поздоровался он.

— Привет, — ответила она и взобралась на высокий стул.

— Как дела?

— Отлично.

Каролин никогда не рассказывала ему о неприятностях, тем более о том, что происходит в ее маленькой семье. Вместо этого она выкладывала ему смешные и не очень истории, частью выдуманные, которые случились — или якобы случились — с ней за прошедшую неделю. Сегодня она рассказала, как ее безуспешно пытался ограбить на улице какой-то хлюпик, причем дважды, не поняв, что он снова наткнулся на ту же женщину. Майк искренне хохотал, откинув назад голову. Каролин нравился его смех — как и все, что он делал.

— Эй, — вдруг спохватился Майк, — сын прислал мне фотографию моей маленькой внучки. Хочешь посмотреть?

— Очень.

Он раскрыл перед ней бумажник с вложенными в него фотографиями. Его руки были большие и сильные. Каролин больше смотрела на его руки, чем на фотографии.

Потом она поняла, что Майк может догадаться, чем вызвана пауза, и кровь бросилась ей в лицо.

— Она просто чудесна, — поспешно сказала она.

— А вот и другой. А тут они вместе. — Его пальцы перебирали фотографии, а она как завороженная следила за этими движениями, не видя детских лиц. Фотографий в кошельке скопилось много, но жены Майка не было ни на одной.

С наступлением лета Каролин стала посещать “Попугай” уже дважды в неделю, затем трижды. Бар был так близко, и в нем ей было так уютно.

Майк никак не отреагировал на ее более частые появления. Он так же встречал ее улыбкой и приветственным жестом из-за стойки. Ее стул по-прежнему ждал ее, всегда оказываясь свободным.

Ничего не изменилось в их отношениях. Она с юмором и по мере возможности с фантазией рассказывала ему, какие с ней случились происшествия, и передавала вкратце содержание книжек, которые прочла. И опять не было сказано ничего, что могло бы дать Грэму повод для ревности.

За день до Рождества у Грэма выдалась целая неделя свободного времени, и поэтому у Каролин имелся только один последний шанс навестить “Попугай” до наступления Нового года. У нее был приготовлен подарок для Майка — голубой шерстяной шарф. Она не стала прилагать к подарку открытку.

— Привет, — сказала она, взбираясь, а вернее, взлетая на высокий табурет у стойки.

— Как дела? Земля еще вертится? — спросил Майк.

— Как положено. И я с ней вместе. — Каролин достала из сумки пакет с подарком. — Это тебе от Сайта-Клауса.

Майк принял подношение со всей подобающей торжественностью. Сначала он внимательно осмотрел обертку, потом тщательно вытер руки полотенцем, а уж затем вскрыл пакет.

— Как ты догадалась? — Он с нежностью погладил шерстяной шарф. — Мне так нравится! Иди ко мне.

Он вышел из-за стойки бара. Каролин незаметно сползла со своего высокого стула. Она впервые увидела его фигуру целиком. Майк сжал ее в своих могучих объятиях. И тут она обнаружила, что дыхание остановилось.

— Я должна идти, — пролепетала она, — мне пора. Я только принесла тебе подарок.

Она заметила, как подрагивают его руки, лежащие на барной стойке. Ее же сердце скакало, как загнанный зверь, под зимней тканью пальто.

Каролин готовилась к Рождеству. Развешивала по квартире гирлянды разноцветных лампочек, купила игрушки для елки и напекла пирожных и аппетитного печенья.

Грэм похвалил ее. Они провели вдвоем чудесный уикенд — с поздним завтраком и прогулкой по торговым улицам. Они разглядывали празднично украшенные витрины, а потом посмотрели нашумевший фильм. Это было похоже на возвращение в студенческую молодость.

В рождественское утро Грэм заявился с кучей подарков, соответствующих статусу любящего супруга, — изысканное нижнее белье, новые часики и старинное ожерелье из опалов. А она устремилась в магазины, чтобы купить ему в ответ что-нибудь воистину стоящее в знак их любви. Все складывалось так хорошо.

А потом словно по дому вдруг пробежала трещина, и все изменилось. Уже ночью Грэм шлялся по дому в поисках неизвестно чего.

— Куда ты переставила вазу, подаренную моей матерью?

— В свою туалетную комнату.

— Ты что, не нашла более подходящего места?

— Там для нее самое место, — не раздумывая, ответила Каролин. — Как раз под цвет плитки.

— Как ты могла? Ты не выносишь никаких подарков от моей матери. Откуда в тебе такая враждебность? — Грэм выдвинул ящик туалетного столика и ткнул пальцем в спрятанную там шкатулку для косметики, как-то присланную Зоэ. — Зато подарки твоей мамаши всегда у тебя под рукой, хоть ты и скрываешь их от меня.

— Если хочешь, я ее уберу, — миролюбиво предложила Каролин. — Тебя это удовлетворит?

Ее лицо горело, она едва сдерживала себя, Грэм был, наоборот, бледен.

— Делай что хочешь, — не унимался он, — ты же все равно будешь слушать только себя.

Он ушел в кабинет и захлопнул за собой дверь.

А Каролин оделась и покинула дом. Она бродила по празднично освещенным улицам, пока усталость не сломила ее.

Целый месяц Каролин не заходила в “Попугай ”. Но в один из самых пасмурных и тоскливых дней она уже не могла удержаться. Она задержалась у вешалки, не сразу решившись снять пальто. Майка не было на привычном месте за стойкой.

В эти секунды ей показалось, что сердце ее перестало биться. Она потянулась за пальто и уже сдернула его с крючка, как замерла, услышав знакомый голос. Майк появился откуда-то из-за спины.

— Я испугалась, что тебя здесь нет, — призналась Каролин.

— А я боялся, что ты никогда больше не придешь.

Он усадил ее на высокий стул. Не спрашивая, что она хочет, налил большую чашку кофе по-ирландски.

— Пей, а я сейчас вернусь. Он прохаживался между столиками, приветливо заговаривая с посетителями. Наблюдая за Майком, Каролин вдруг вспомнила слова Долорес: “Наступит день и час, когда мимо тебя пройдет мужчина и ты поймешь, что он твой…”

Тогда она лишь скептически улыбнулась, а сейчас ее пробрала дрожь. Она отвернулась и сосредоточила внимание на экране телевизора, установленного за стойкой. Передавали новости. Появилась фотография мужчины крупным планом. Лицо было ей знакомо. Откуда? Где она могла его видеть? Потом Каролин вспомнила обложку на пластинке.