Тираны. Книга 2. Императрица - Вадим Чекунов

Теперь, даже сняв с шеи охранявший от тревоги талисман, Орхидея могла бы спать спокойно — тот, с кем она встречалась на свиданиях и кто снабдил ее этой магической фигуркой, уже никому, никогда и ничего не расскажет. Конечно, было бы лучше заполучить парня живьем и хорошенько допросить, откуда все-таки у него оказался Крокодил… Ведь не исключено, что подобных вещиц существует несколько. Взять эти упорные слухи о якобы колдовских глазах предводителя бунтовщиков. Если у него действительно имеется некий предмет, схожий с тем, что достался Орхидее, его действие явно иного плана — длинноволосый вождь тайпинов неукротим в своей ярости, это подтверждают многие видевшие его воочию. Одно лишь плохо — схватить Хун Сюцюаня вряд ли удастся. Его армия, набранная из всякого отсталого китайского сброда, непостижимым образом оказалась столь сильна, что маньчжурские войска терпели поражение за поражением, уступая мятежникам целые провинции.

Но гораздо сильнее, чем государственные неурядицы, Орхидею заботила собственная беременность. К тошноте она привыкла быстро, а с неудобствами, которые причинял росший с каждой неделей живот, смирилась не без труда. Девушка прекрасно понимала, что несколько десятков наложниц с нетерпением ожидают того времени, когда она перестанет быть желанной для императора. Урок, преподанный в свое время в Саду теней, следовало повторить и на новом месте.

Две прелестные китаянки, которые ранее пользовались благосклонностью Сына Неба, уже в открытую выражали недоумение тем, что господин так сильно увлекся грубой маньчжуркой — давно пора обратить внимание и на других, более достойных и утонченных красавиц, чьи фигуры не потеряли привлекательности. Звали их Пионовая Весна и Абрикосовая Весна, они не были наложницами, но входили в число дворцовых служанок, осчастливленных в свое время императором. В стремлении вернуть былое расположение Десятитысячелетнего повелителя, обе девушки принялись одеваться как можно наряднее и искать способы попасться ему на глаза. Об этом Орхидее донесли евнухи — чувствуя, что красавицы явно утратили свой прежний статус фавориток, а влияние разноглазой маньчжурки на императора огромно, дворцовая прислуга переметнулась на ее сторону.

Окрыленный предстоящим отцовством Сяньфэн, пребывая в нетерпеливой радости ожидания наследника, наделял возлюбленную все новыми подарками и правами. Власть Орхидеи в пределах Парка радости и света стала столь сильна, что в один из дней девушка решилась на месть.

Когда ей в очередной раз доложили о непристойных ужимках красоток перед господином и якобы его благосклонном взоре на это действо, она велела схватить обеих бесстыдниц и привязать к стволам кипарисов, росших перед флигелем, где она жила. Приказ наложницы был выполнен немедленно — испуганные и плачущие девушки, в чьи обнаженные тела впились крепкие веревки, умоляли пощадить их. Сидя у окна своей гостиной, Орхидея какое-то время молча взирала на них, пока склонившийся к ее уху Ли Ляньин не доложил, что все готово для наказания. Орхидея распорядилась принести ей чай и сладости. Затем она ехидно поинтересовалась у связанных, с кого из них следует начинать. Ведь вина их совершенно очевидна — обе они не человеческого рода, а хитроумные оборотни из лисьего племени, проникшие во дворец с целью погубить императора. Плач несчастных стал еще громче. Когда к ним приблизились палачи с дубинками, заостренными палками и полными ковшами вязко булькающей горячей смолы, девушки забились в отчаянии, но все было тщетно.

Первой приняла мучения Пионовая Весна. Руки и ноги ей выдернули из суставов, после чего один из евнухов, уродливый и низкорослый, ухмыляясь, достал палочки для еды и выколол ими китаянке глаза. Ослепленную и обезумевшую от боли девушку отвязали от дерева, повалили на землю окровавленным лицом вверх и залили раны дымящей смолой, выплеснув остатки и в раскрытый рот. Тело несчастной все еще сотрясала агония, когда палачи подступили к ее обезумевшей от увиденного подруге. Служанку принялись лупить палками. Через какое-то время ее визг стал походить на жалобный скулеж. Тогда евнухи отбросили дубинки и начали наматывать на руки волосы девушки, вырывая из целыми прядями. Голова жертвы моталась из стороны в сторону, и лишь когда на ней почти не осталось волос, мучители перерезали веревки. Абрикосовая Весна рухнула на землю, но тут же вскочила и побежала к видневшемуся неподалеку колодцу, желая броситься в него и избавиться от дальнейших мучений. Но преследователи настигли ее на полпути, повалили и распластали. Пара подоспевших с мечами евнухов отсекла бывшей красавице ступни и кисти рук. Кровь хлестала из обрубков, орошая траву и палую листву. Напоследок один из палачей резким ударом вогнал в «яшмовую пещеру» жертвы заостренный бамбуковый шест.

Едва Орхидея закончила чаепитие и покинула свое место у окна, Ли Ляньин распорядился прибраться возле дворца. Тела девушек разрубили на части и сбросили в тот самый колодец, куда пыталась спрыгнуть Абрикосовая Весна.

Останавливаться на достигнутом Орхидея не собиралась. Со времени расправы над двумя бывшими фаворитками она каждую неделю учиняла подобные казни, всегда с одним и тем же объяснением — под сводами дворца обнаружилось целое логово лисиц-оборотней. И едва император покидал Парк света и радости, как тут же, словно в насмешку над возвышенным названием, это место Запретного города наполнялось плачем, стонами и предсмертными воплями. Благоухание цветов на многочисленных клумбах было не в силах перебить тяжкий смрад из переполненного колодца. Тогда вновь замученных девушек стали топить в пруду. Многие служанки, страшась подобной участи, пытались подкупить евнухов и бежать из дворца, а некоторые из страха перед пытками предпочитали уйти из жизни сами — вешались или бросались в воду.

Но была среди служанок одна, которую Орхидея берегла как зеницу ока.

Пару месяцев назад вездесущий Ли Ляньин разузнал, что китаянка по имени Чу Ин забеременела от дворцового стражника. Срок зачатья всего на несколько недель разнился с тем, что был у самой Орхидеи. К соблазнителю китаянки был незамедлительно послан один из подчиненных Ли Ляньина — польстившись на угощение, простоватый воин с удовольствием опустошил поднесенный ему кувшин душистого сливового вина. Яд, подмешанный евнухом в напиток, начинал действовать на третий день, вызывая сильнейшую рвоту и жестокий понос, словно человек съел что-то испорченное. Таким образом, никто не заподозрил неладное, и, когда свидетеля не стало, Чу Ин, не успевшую еще оплакать смерть возлюбленного, схватили и разместили в самой дальней комнате флигеля.

План Ли Ляньина был прост. Нужно дождаться родов служанки — по его расчетам, они случатся не более, чем на месяц раньше того, как отойдут воды у самой Орхидеи. И если китаянка родит мальчика, то у них в руках окажется готовый наследник. На вопрос хозяйки о том, как быть, если она тоже носит в чреве младенца мужского пола, евнух пожал плечами — зачем рисковать, когда они заранее обзаведутся необходимым. Орхидея возразила, что ее ребенок, будущий император, хотя бы маньчжурских кровей, ведь заронивший в нее свое семя лекарь тоже был маньчжуром. Ли Ляньин поинтересовался, действительно ли это так важно для нее, и собирается ли она уступить власть после совершеннолетия наследника. На что уже Орхидея пожала плечами, соглашаясь с разумными доводами слуги. Оставался вариант, что обе они родят девочек, но в этом случае ничего не поделать, очевидно, придется искать младенца за стенами Запретного города.