Пулемет для витязя - Антон Скрипец

– Так это, – до Тверда стало доходить. – То самое место?

– Не совсем то самое. Но ход мыслей у тебя верный. Оно такое же. Их вообще понатыкано по окрестностям стольного града четыре штуки. Ну, и в других местах, как я, помнится, уже говорил, тоже можно сыскать. Правда, зайти получится не у всякого…

– А у нас как получилось? Я тащил тебя. Потом споткнулся и упал…

– Запнулся? Н-да.

Новгородец поднялся со странного вида табуретки, обтянутой, насколько мог определить Тверд уголком своего зрения, белой кожей. Звякнув какими-то не иначе как пыточными инструментами, которых кентарх, как ни косился, разглядеть не сумел, подошел к изголовью небывалого ложа. Он, кстати, тоже был в таком же белом балахоне. И от его рук также тянулись куда-то за поле зрения Тверда прозрачные и длиннющие кишки трубок с жидкостями.

– Запнулся ты, неловкий мой товарищ, о тот самый черный полированный камень, который я тебе рекомендовал не трогать.

– Так там такие потемки были, что я носу своего увидеть не мог! Какой еще там камень? И какой идиот в таком мраке станет ставить черные камни?!

– Отполирован он таким образом, что отсвечивает своим гладким боком даже в темноте. Для того, собственно, его и шлифовали. И ты первый, кто его не заметил. Глаза, что ль, закрытыми держал?

– Нет, – буркнул кентарх, не собираясь рассказывать, что двигался по треклятому кротовьему ходу что рак, задом вперед.

– Я ж не зря говорил, что к нему нужно приложить именно руку. И не хрен пойми какую, а именно мою. А ты уж не знаю, сапогом по панели бухнул или задницей на нее присел, только она зафиксировала чужеродное проникновение – и тут же инициировала впрыск… хм… токсичного вещества.

– Чего?

– Отравленного.

– Но… когда я тебя волок, ты уже потерял столько крови, что вырубился окончательно и бесповоротно. Как бы ты в таком случае оказался бодрячком да еще весь утыканным какими-то кишками?

Прок дернул губами и кивнул головой – мол, уважаю, додумался.

– Фокус в том, что на разных людей этот токсичный газ действует по-разному. У меня, например, к нему иммунитет. Привитый. Приобретенный. Понимаешь?

– Конечно, нет, – передразнив тон чудного купца, не особенно вежественно проворчал Тверд. – И очень сильно надеюсь, что ты хоть сам понимаешь, что несешь.

– Н-да. Как бы тебе объяснить? Этой хм… хмарью… меня пичкали долго и упорно. Для того, чтобы организм научился ей противостоять. И теперь она у меня не вызывает таких, как у тебя, видений. Эффект совсем другой – от этой заразы мое тело начинает активно вырабатывать адреналин, – поймав сердитый взгляд Тверда, яснее ясного намекающий, что и это слово для него тоже темнее темного леса, он тут же исправился. – Кровь насыщается и начинает чуть ли не бурлить в венах. Отчего меня тут же подрывает на ноги.

– Как живая вода, что ли?

– Строго говоря, она и есть. Никакого сказочного дыма без реального огня в этом мире не бывает. Только, как видишь, в данном случае это не совсем вода. Не тот концентрат, что вводится посредством инъекций. Да и эффект дает краткосрочный, и если вовремя не получить необходимую помощь, когда он сойдет на нет, организм будет истощен еще больше, чем до того. А это, скорее всего, верная смерть.

– Но здесь-то мы как очутились?

– Проще простого. Очнувшись, я открыл проход в схрон, забрался внутрь, активировал медицинскую капсулу… Ну, прости, не знаю, как это перевести на твой язык. Она инициировала протокол срочного оперативного вмешательства – и через какое-то время я снова очнулся. Уже заштопанный.

– А я-то какого хрена тут делаю? Привязанный.

– О. С тобой, конечно, неловко вышло. Этот черный камень – не только ключ от пещеры сокровищ, но и… капкан для непрошеных гостей.

– Твою мать! А почему ж ты, тварь, так живо расписал мне свой расчудесный полированный камень, но ни слова не сказал, что там еще и капкан, рвать его, имеется?!

Прок пожал плечами. У любого другого человека этот жест обозначал бы признание вины. Но Тверд очень сильно сомневался, что гильдиец, знающий кучу непонятных и бессмысленных слов, даже не догадывается, что обозначает такое простое понятие, как «вина».

– На самом деле не понимаю, как ты мог камень не увидеть. Очень полезная и продуманная на самом деле вещь, не раз здорово выручала…

– Да я срать хотел, как там она тебя выручала! – так яростно прокричал Тверд, что даже ненароком заплевал белый халат гильдийца. – Меня-то, как видишь, капкан этот выручил не особенно удачно! И какого хрена ты меня тогда здесь привязал?! Тащи давай меня в эту свою хрень, которая на тебя, носка штопаного, заплат наложила!

– Поверь мне, так бы я и сделал, – еще раз развел руками Прок, и снова так, что веру в свои слова обрубил на корню. – Но медицинская капсула – одноразовая. Это тебе не скатерть-самобранка. Она израсходовала на меня такую кучу препаратов, что теперь их нужно заменить. А набрать их можно только в Новгороде. Да и вообще – нежелательно одному человеку в срок меньше месяца подвергаться ее воздействию. Тоже могут… проблемы возникнуть. Необратимые.

Тверд, играя желваками, яро пялился на купчину. Потом, когда часть сказанного протолкалась до его сознания сквозь пелену злобы, он сомкнул брови на переносице.

– То есть ты именно в такую штуку меня засунул тогда, под Полоцком?

– Именно. И, кстати, да – теперь мне нужно возвращать в рабочее состояние уже две капсулы. Да еще и в разных городах. Знаешь хоть, во сколько это обойдется?

– Да срать я хотел.

– Ну, уж потерпи. Мне тут приходится собирать твою руку самостоятельно, насколько умею это делать. А я – не врач! Поэтому умею не особо…

– Ты меня что ж, без руки оставить решил?

– Любой ваш знахарь, даже самый чопорный царьградский, именно так бы и сделал. От руки у тебя, уж извини, осталось не так много.

– Что?!

Тверд задергался и заизвивался так, что белое ложе, к которому он был намертво пристегнут, заскрипело и даже предательски накренилось. Впрочем, сколько-нибудь лучше свою изувеченную шуйцу он все равно разглядеть не смог.

– Да тихо ты! – придавил обоими руками твердовы плечи к лавке Прок. – Если сковырнешься отсюда, и башку себе до кучи еще раздолбишь, легче от того никому не станет. И руке твоей тоже. Я ж говорю – любой ваш знахарь, не раздумывая, оттяпал бы у тебя ее. А у меня есть способ, как ее оставить на месте. Правда, она у тебя будет не совсем такой, каковой была раньше. Но уж, по крайней мере, из плеча торчать будет. И даже шевелить пальцами. И, может даже, выглядеть… почти… хм… нормальной.

– Так делай тогда, что нужно делать!

– Только эта процедура довольно болезненна.

– Не заплачу.

– Ну, я бы не стал так огульно утверждать, – начал было Прок, но, встретившись взглядом с налитыми кровью глазами Тверда, примирительно вскинул руки. – Ладно, ладно. Добро. Ты ж у нас воин, с чего бы тебе, и впрямь, слезы пускать? Но в любом случае ты можешь здорово помешать операции. Криками там, или дерганьем. Но, хочу тебя обрадовать, от этого у меня тоже есть средство. Довольно, смею заметить, верное.