Дебютная постановка. Том 2 - Александра Маринина

– Почему глупо? Нормально. Все так делают. А что, любви, что ли, ждать? Где вы ее видели, эту любовь? Она только в кино бывает. В жизни все проще, – уверенно сказал Слава.

– Это пока ты не влюбился, – ответил Николай. – Влюбишься – сам все поймешь.

– Да на фига мне влюбляться-то, дядя Коля? Чувихи и без всякой любви дают, если попросить по-хорошему. А мне попросить нетрудно, так что я без этих любовных глупостей отлично обхожусь.

Он довольно хохотнул и потянулся к бутылке.

– Ну что, Губановы, по второй? Как говорится, между первой и второй промежуток небольшой.

В комнате зазвонил телефон. Николай поднялся.

– Ешьте, ребята, я подойду.

Звонил Михаил. С поздравлениями. Надо же, в Красноярске уже ночь, а брат не спит до сих пор. Или специально проснулся, чтобы позвонить.

– Наслышан о твоих достижениях. Отмечаешь?

В голосе Михаила не слышалось ни капли родственной радости, сплошная снисходительность. Таким тоном хвалят малышей, которые, забравшись на табуретку, читают детский стишок, при этом картавят и ошибаются. Но ребенка нужно обязательно похвалить, чтобы не отбить стремления к дальнейшим усилиям.

– Говорят, тебя к самому приглашали?

«Уже знает. Быстро, однако».

– Не меня одного, – сдержанно ответил Николай.

– Но и не всех награжденных, – заметил Миша. – Цени.

Прозвучало это так, будто Михаил лично посодействовал тому, чтобы его старший брат оказался в числе «избранных». Николай невольно поморщился. По мере возвышения Чурбанова, который до удачной женитьбы служил в политуправлении внутренних войск, Мишка становился все более важным и многозначительным. Если раньше его деятельность на ниве политико-воспитательной работы считалась будто бы не настоящей, не милицейской, почти игрушечной, то теперь все изменилось. То, чем занимался зять Генерального секретаря ЦК КПСС, никак не могло быть неважным и ненужным, и политико-воспитательная работа становилась все более уважаемым и значимым участком работы.

– Я тоже закрыл год с отличными показателями, – с гордостью произнес Миша. – Еще годик потяну здесь и вернусь в столицу, мне твердо пообещали.

– В министерство?

– Пока не решил. Предлагают в академию.

– На кафедру? Преподавать?

– Бери больше – кидай дальше, – усмехнулся Михаил. – Замом. Рядом с академией новый дом построили, дают жилье всем иногородним, кого приглашают на работу. Но есть и другие предложения. Так что жди, максимум через год приедем в полном составе. Нинку успокой, пусть не переживает, что мы ей на голову свалимся, я соглашусь только на ту должность, где сразу дадут квартиру.

В полном составе. Ну да, Мишка нашел в Красноярске жену, которую счел достойной своей высокой персоны. Красивая спокойная девушка, немного робкая, стеснительная, воспитанная в жесткой строгости. И родители при должностях. Николай летал на свадьбу вместе с Ниной, которая, увидев невесту, неодобрительно фыркнула: «Господи, какая она забитая! Как будто в рабстве выросла. Мишка ее уже сейчас под пятой держит, а потом что будет? Ох, дурочка, намается она с ним».

Николай пока не мог судить, насколько права оказалась сестра в своих пророчествах. Что ж, приедут – увидим. Один ребенок уже родился, мальчик, назвали Андрюшей, в честь покойного деда Андрея Митрофановича.

Мелковат братишка для заместителя начальника академии… При нормальном течении службы подобное назначение было бы невозможным. Но пример Чурбанова показал всем: если у тебя крепкие родственные или дружеские связи, то возможно все. И досрочное присвоение нескольких специальных званий подряд, и назначение на должности, до которых по-хорошему еще лет пятнадцать впахивать нужно. Что ж, Мишка всегда умел завести нужные знакомства и поддерживать отношения с полезными людьми. Тесть у него – ректор пединститута, так что младший братишка и ученую степень себе обеспечит: диссертация почти готова, в течение года защитится, станет кандидатом педагогических наук. Глядишь, и в самом деле в академию сможет прорваться. Конечно, цена этой диссертации – полгроша в базарный день, но… Как сказал Славик Лаврушенков, «все так делают». И все всё понимают. Однако ж против бумажки не попрешь: есть диплом, выданный ВАКом, – и никто не посмеет тебе в глаза заявить, что ты не настоящий ученый.

Все так делают. Женятся не по большой любви, а чтобы быть обслуженным в бытовом и постельном смысле. Выходят замуж, чтобы не носить клеймо старой девы, на которую никто не позарился. Становятся учеными, используя служебное положение, чтобы получить хорошую должность с высокой зарплатой и невысокой ответственностью. Ходят на митинги и выступают на партсобраниях, чтобы выглядеть политически грамотными и морально устойчивыми. Все искусственное, все притворное, все ложное, ненастоящее.

Николай спохватился, что продолжает стоять у окна в комнате и смотреть в окно, в темноту. Надо вернуться к мальчикам.

Он прислушался: из кухни доносились голоса, сын и его друг оживленно беседовали. Ну, пусть поговорят, пообщаются. Как быстро летит время! Кажется, совсем недавно оба были сопливыми пацанами, наматывали леску на толстый прут, выкапывали червей на берегу озера, а Николай учил их правильно ходить на лыжах, плавать кролем и делать разные финты с футбольным мячом. А теперь они превратились в молодых мужчин, ведущих разговоры за рюмкой водки. Юрка – серьезный, вдумчивый, целеустремленный, глубокий. Славик – грубоватый, прямой, резкий, прошел службу в воздушно-десантных войсках, стал сильным и ловким. Такому попасть под кулак – себе дороже. Обидно, что так нелепо сложилась его жизнь, ведь в школьные годы он был не менее способным, чем тот же Мишка. Только Мишка был поверхностным лентяем и халтурщиком, а Славик любил учиться. И что теперь? Мишка – почти кандидат наук и метит на высокую должность, а Славик шоферит на стройке. Все потому, что Михаил когда-то решил, будто Славкин отец – убийца.

Николай на цыпочках подошел к двери, осторожно прикрыл ее поплотнее. Голоса стали тише, и он понадеялся, что его голос тоже не будет слышен на кухне. Снял телефонную трубку, набрал номер.

– Как дела, хорошая моя? – спросил он тихонько, услышав на другом конце родной голос.

– Все в порядке. А ты как? С кем отмечаешь?

– С сыном и Славкой. Как папа?

– Как обычно. Ждал тебя сегодня, хотел помыться. Я ему объяснила, что ты весь день на совещании и будешь занят до позднего вечера, не придешь.

– Завтра приду обязательно, солнышко. Знаешь, Славик меня поставил в тупик сегодня: спросил, почему я не женюсь.

В ответ она рассмеялась:

– И как ты объяснил? Рассказал про папу?

– Молод он еще, чтобы я ему про свою личную жизнь объяснял, – усмехнулся Николай. – Да и вообще, он чувства в расчет не берет, для него женитьба – всего лишь способ привести в дом хозяйку, которая будет его кормить и обстирывать, а по ночам ублажать. Удобно ведь, никуда ходить не нужно, все под