Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Юрий Корчевский

— Молодец, герой! — восхитился Нифонт. — По этому поводу и пригубить не грех.

Нифонт достал из шкафа пузатую бутылку смородиновой наливочки.

— Давай! По маленькой, для аппетита!

Они чокнулись за успехи, выпили, взялись за обильную закуску. Хотя аппетит у Андрея и без выпивки был зверский. Да и Василиса знатный стол накрыть успела.

Воздали должное курице, стерляди да овощам — капустке солёной с яблочками, а потом, как водится, чай с сахаром да с баранками вприкуску.

Наелся Андрей от пуза, вспотел от чая. Веки слипаться стали — сомлел. Нифонт заметил:

— Всё, спать пора. Вишь, гость дорогой почивать желает. Иди, Василиса, стели постелю.

Андрей разделся и лёг в кровать, на перину пуховую — благодать! Ещё бы в баньку, но это уже завтра. С тем и провалился в сон.

А под самое утро Василиса пришла, сбросила ночнушку и — к Андрею под одеяло. Какой уж тут сон, когда молодое жаркое девичье тело под боком? Натешились вдоволь.

Андрей уже придрёмывать в сладостной истоме стал, как Василиса на ушко шепнула:

— А какое ты мне платье на свадьбу купишь?

У Андрея весь сон как рукой сняло. До свадьбы три месяца с небольшим осталось, а денег — кот наплакал.

— А где его берут, платье-то?

Василиса хихикнула:

— Известно где — шьют. Есть и заморские, готовые, но уж больно дороги, да и не по фигуре. Немки да француженки с голландками уж больно тощи. А я хочу, чтобы сидело ладно, чтобы гости любовались мною.

— И сколько же будет стоить пошить хорошо?

— У меня белошвейка хорошая в знакомых есть, у неё закажу. Думаю, рублей десять обойдётся.

Андрей мысленно ахнул. У него жалованье после присвоения чина — шестьдесят два рубля! Причём годовые! Но промолчал. Негоже мужчине ныть да жаловаться на безденежье невесте перед главным днём в её жизни. Но и деньги искать где-то надобно.

Василиса выскользнула из-под одеяла, накинула ночнушку и ушла, чмокнув на прощание в губы. Андрей же так и не смог уснуть до утра.

Едва он переступил порог экспедиции, как сослуживцы дружно закричали:

— К Лязгину, срочно, ждёт!

— Где тебя носит? — вместо приветствия пробурчал Лязгин.

— Так я вовремя, — попытался оправдаться в ответ на незаслуженный упрёк Андрей.

— Знаю, знаю, — махнул рукой начальник экспедиции. — Мы уже и к тебе домой посылали — так тебя дома нет. Да ладно, это пустое. Неприятность случилась, и даже не неприятность — беда. Невестку князя Засекина убили. Чуешь, к чему я клоню?

— Мне расследовать?

— Понял правильно. Происшествие два часа назад случилось. За мной домой карету прислали, а я — за тобой.

— Я же в экспедиции не один, поопытнее есть.

— Ты не увиливай. Князь только тебя требует. По-моему, в дворянских кругах ты приобрёл широкую известность.

— Я не специально.

— Ты ещё здесь? Быстро в дом князя, пока он Чичерину не нажаловался!

— Да я даже не знаю, где его дом!

— На Кронверкском. Тебя сейчас туда наша пролётка свезёт, кучер знает, где это.

Кучер уже поджидал.

— Здравия желаю, Андрей Михайлович! На Артиллерийский остров?

— Знаешь уже? Тогда трогай!

Андрей удобно расположился на сиденье.

Поездка длилась около получаса.

Они подъехали к добротному кирпичному дому, однако не дворцу. Поскромнее. Явно не дворец Потёмкина, ходившего в фаворе у Екатерины, или князя Юсупова.

Едва Андрей доложил о себе лакею, как его проводили на второй этаж, в кабинет хозяина. Пока Андрей поднимался по лестнице и шёл по коридору, он осматривал внутреннее убранство. Дом явно видел и лучшие годы.

В кабинете навстречу ему поднялся пожилой, сухонький хозяин.

— Князь Засекин, — представился он.

— Коллежский секретарь юстиц-коллегии Андрей Путилов, — ответил Андрей.

— Садитесь, — предложил князь. Вёл он себя с Андреем ровно, не нервничал.

«Хорошо себя в руках держит», — отметил Андрей, а вслух произнёс:

— Слушаю вас, ваша светлость.

— Начальник ваш, э-э-э…

— Лязгин, — подсказал Андрей.

— Вот-вот, Лязгин, должно быть, уже сказал вам о скорбном происшествии в моём доме.

— Очень кратко.

— Так вот, за всю историю нашего рода, заметьте — древнего рода — ничего подобного не случалось. Это позор и пятно на чести рода. Я прошу — я требую, чтобы убийство было расследовано в кратчайшие сроки и злодей был установлен.

— Я постараюсь, — скромно ответил Андрей.

Князь кашлянул.

— Мне вас порекомендовали мои друзья, однако же, не скрою, вы меня несколько разочаровали.

— Если не трудно, скажите — чем, ваша светлость?

— Уж больно вы молоды. Я ожидал увидеть человека более зрелого и опытного.

— Спасибо за откровенность. Так, может, мне уйти?

— Нет уж, коли пришли — займитесь делом.

— Может, меня кто-нибудь проводит к месту трагедии?

— Сейчас позову слугу. А у тела убитой — сын, он и расскажет подробности, а меня от них увольте.

Князь отвернулся, стараясь скрыть навернувшуюся слезу, и позвонил в колокольчик. Вошёл слуга в ливрее, довольно преклонного возраста.

— Матвей, отведи… э…

— Андрея Михайловича…

— Да, Андрея Михайловича в комнату сына.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Лакей вышел, дождался, когда Андрей прикроет дверь в комнату князя, и не спеша направился по этажу. У одной из дверей он остановился.

— Здесь, господин.

Андрей постучал и, дождавшись ответа, вошёл.

Огромная комната, посередине — широкая кровать. На ней лежала молодая женщина лет двадцати пяти. Рядом с ней на стуле сидел сын князя. Он был как две капли воды похож на отца, только значительно моложе.

— Здравствуйте, меня зовут Андрей Михайлович, я — служитель розыскной экспедиции, — мягко сказал Андрей. Всё-таки горе у человека.

— Игорь Константинович, — коротко представился сын хозяина. — Так, значит, это вы будете искать злодея?

— Я. И давайте сразу определимся — почему вы считаете, что произошло именно убийство?

— Ну как же! Молодая, здоровая женщина, полная жизни и надежд, внезапно умирает без видимых причин.

— Может, болела чем серьёзным?

— Нет, она была здорова — повторяю ещё раз, никогда ни на что не жаловалась. Потому у нас и возникли подозрения, что её убили.