В плену желания - Джорджетт Хейер

Независимо от весьма нелицеприятного мнения относительно особы миссис Алпертон, приходилось признать, что туалет ее был продуман со всей тщательностью для визита в усадьбу знатного человека. Наверняка она надела свое лучшее платье и плащ-накидку. Кит мог лишь надеяться, что он успеет выпроводить ее до того, как она попадется на глаза кому-либо из гостей. Что ни говори, а сиреневая накидка, разукрашенная шнуром и эполетами, накинутая на сильно декольтированное платье из розового атласа, производила ужасающее впечатление. Розовые полусапожки из лайки и перчатки, сиреневый шелковый зонтик и несколько прочих крикливых аксессуаров дополняли ее наряд. А еще миссис Алпертон щедро обрызгалась духами, и теперь от нее несло сильнейшим амбровым запахом.

Кит остановился у стола посреди комнаты, пристально глядя на женщину сверху вниз.

– Итак, мадам! Могу я узнать, что привело вас сюда?

Ее грудь взволнованно поднялась.

– Можете ли вы узнать? Хотите сказать, будто ничего не понимаете? Ни малейшего понятия… Стоите тут, гордый, как фармацевт, и задираете нос перед той, что водила компанию с джентльменами рангом повыше! А еще, милорд, у меня бывали более важные слуги, чем этот ваш надменный дворецкий, которые служили мне, как рабы своей госпоже! Я здесь, чтобы сказать вам: вы не имеете права разбивать невинные женские сердца! Вам придется заплатить за все!

– Чье сердце я разбил? – поинтересовался Кит. – Ваше, мадам?

– Что за вздор! – воскликнула она. – Если оно не разбилось из-за маркиза, который обращался со мной словно с принцессой, никогда не упрекнул меня ни в чем, не пожалел на меня ни единого потраченного четырехпенсовика, не говоря уже о тех щедрых подарках, которые он сделал при расставании… Он понимал, что достойно леди… – Потеряв нить повествования, женщина умолкла. – О чем это я?

– Вы рассказываете мне о том, как маркиз не разбил вам сердце, – пришел ей на помощь Кит.

– Нет, оно не разбилось, и маловероятно, чтобы его разбил юнец, который еще недавно бегал в коротких штанишках, даже если бы я была на десять лет моложе! – заявила миссис Алпертон, явно преуменьшая свой возраст. – Вы разбили не мое сердце! Вы разбили сердце Клары! Не скажу, чтобы и мое сердце не истекало кровью при виде всех тех обид, которые вы чините по отношению к ней. Именно поэтому я здесь, милорд! Не думаете же вы, что для меня огромное удовольствие трястись по кочкам и ухабам в этой желтой колымаге? Мне, привыкшей выезжать в собственном экипаже, обитом бархатом и запряженном четверкой лошадей… с форейторами… Только поруганные материнские чувства заставили меня унизиться до того, чтобы прибыть сюда…

Эти последние слова заглушили желание Кита выяснить, кто же был тем маркизом, так шикарно в прошлом содержавшим миссис Алпертон. До того он надеялся, что дело не настолько серьезно, но теперь понимал, что был излишне оптимистичным. Когда миссис Алпертон, сунув руку в карман своего плаща-накидки, выудила оттуда газетную вырезку и протянула Киту, он сразу понял, в чем дело. На один миг в его голове промелькнула страшная мысль, будто Эвелин в своем безрассудстве сделал некой Кларе предложение руки и сердца и теперь брату грозит судебный иск за нарушение данного им слова.

– Вы змей-искуситель! – воскликнула миссис Алпертон, укрепляя джентльмена в его подозрениях. – Вероломный, непостоянный обманщик, который соблазнил бедную, невинную девушку лживыми обещаниями!

– Чепуха! – возразил Кит, стараясь внешне сохранить самообладание.

– Ах, чепуха! Вы еще скажите, что теперь не избегаете общества Клары!

Кит не колебался с ответом, ибо, какую бы глупость Эвелин ни совершил, нельзя было поверить в то, что он мог растлить невинную барышню, а уж дочь миссис Алпертон явно не могла быть невинным ягненком.

– Именно это я и имею в виду, – твердо произнес Фенкот.

– Когда вы приняли мою Клару под свое покровительство, милорд, вы обещали, что будете заботиться о ней.

– Ну?

Краска гнева залила щеки женщины, придав коже цвет, весьма сходный с цветом ткани ее накидки. Впрочем, избыток румян, к которым миссис Алпертон питала слабость, не давал в полной мере лицезреть столь захватывающую метаморфозу. Глаза ее сузились.

– Не пытайтесь меня одурачить, – сурово заявила она. – Не стоит поступать таким образом, милостивый сэр! Предупреждаю вас! Вам удалось вскружить голову этой милой невинной овечке, но я давно не семилетняя девочка, и меня такими хитростями не проведешь.

– Я в этом не сомневаюсь, – слегка улыбнувшись, ответил Кит.

Апоплексический румянец на ее лице уже вызывал тревогу, однако после нескольких секунд молчания женщина овладела собой и перешла от театрально-драматического тона к сугубо деловому.

– Поговорим без обиняков, если уж на то пошло, – заявила она. – Вы не уделяли Кларе должного внимания без малого месяц. Девочка вам писала, а в ответ не получала ни слова. Видит Бог! Ее начали терзать самые дурные предчувствия. Клара стала опасаться, что вы заболели или пали жертвой несчастного случая. Вы не снизошли хотя бы до того, чтобы парой слов избавить ее сердце от удара, вызванного этой мерзкой статьей в газете. С моей дочерью тотчас же приключилась сильнейшая истерика. Помните, что вы когда-то наговорили ей? Вы поступили с бедной девочкой не так, как полагается джентльмену.

Из слов миссис Алпертон выходило, что она уж точно не собирается заполучить Эвелина в качестве мужа своей дочери, поэтому Кит немного успокоился.

– Эти сплетни, мадам, ничего не стоят. Статья опубликована без моего ведома. – Он чуть не добавил, что сплетни к тому же не имеют ни малейшего основания, но вовремя прикусил язык, не будучи вполне уверенным в том, каково будет решение Кресси, и поэтому не осмеливаясь говорить что-либо определенное. – Клара наверняка знает – я не силен в чистописании. Впрочем, написать ей следует… надо ее успокоить, раз уж я не смог сделать это лично. Обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось отменить свой визит к ней…

– Да каждый понимает, что это за обстоятельства, – прервала его миссис Алпертон. – Чего уж там! Даже ребенок не поверил бы подобной чуши! Вы пытаетесь избавиться от нее, не заплатив деньжат, а сами живете тут словно жеребец из королевской конюшни…

– Вы ошибаетесь. Не могли бы вы сказать Кларе…

– Нет уж! – отрезала миссис Алпертон ледяным тоном. – Зря норовите меня одурачить, милорд! Никогда не поверю, будто в ваших карманах гуляет ветер. Вы не заставите меня пойти на попятную. Ваш папочка жил себе в радость, ни в чем не нуждаясь, и я готова поспорить, что после себя он много чего оставил по завещанию. В прошлом я знавала вашего батюшку. Большинство этих толстосумов раньше ничего не имели против того, чтобы воспользоваться моим гостеприимством. Будьте уверены! – с тщеславием в голосе заявила женщина. – Было это еще до того, как я ушла на покой. Мои званые обеды считались первостатейными. У меня был повар-француз. Маркиз на расходы не скупился. Он всегда говорил, чтобы я покупала себе самое лучшее. В погребе постоянно держал изрядный запас отменных вин…