Де Бюсси и инфанта - Анатолий Матвиенко

– Где письмо из Шартра?! Что тебе приказали?!

Покрасневший под стать цвета своей жилетки, он попытался оторвать от себя мои руки, безуспешно.

– Прости, Луи. Оно слишком личное. Я его сжёг.

Подозрения вспыхнули с утроенной силой. В джунглях за океаном я бы выпотрошил его и заставил пересказать все личные тайны вплоть до капелек чернил на запятых того письма. Но если устрою инквизиционную пытку среди его замка, меня не поймут! В том числе Наварра и герцог Анжуйский.

Моё маленькое войско быстро перетряхнуло имение и выстроило всех молодых мужчин, подходящих для роли гонца. Испуганные брутальным обращением испанцев, индейцев и голландцев (ни одного француза), простолюдины жались друг к дружке и переминались с ноги на ногу. Д'Анжанн привалился к телеге, на которой позавчера стояли мишени для пистолетной стрельбы, и молча созерцал моё самоуправство.

– Кто вчера вернулся из Парижа? – не получив ответа, я хлестнул вожжами самого неподходящего на эту роль, сбив с ног. – Больше церемониться не буду!

Следующему я приставил шпагу к кадыку. Ошалевшая от ужаса дворня вытолкнула вперед молодого парня, лет шестнадцати на вид, щуплого и явно туповатого. Вздернутый за шкирку, он что-то робко пробормотал, кидая косяки на д'Анжанна. Пришлось поступить иначе. Волоча его за собой, я взбежал в опочивальню, где лежало неубранное тело Йохана.

– Ты привёз письмо с приказом убить! Смотри, что ты натворил! – я воткнул бледную рожицу пацана прямо в щёку мёртвого слуги, до сих пор влажную от пьяных слюней. Парень заверещал было и затих, получив затрещину. – Что было в письме?

– Простите, сеньор, не знаю! Мне вручили…

– Кто вручил?!

А это самое интересное. По словам недоросля, то был не дворянин, не человек в ливрее двора Генриха III или Генриха Наваррского, не военный, а обычный мещанского вида, прятавший лицо, низко склонив голову в серой широкополой шляпе с тульей, перехваченной атласной чёрной лентой на серебряной пряжке. Допрос с пристрастием удивительно освежает память, всплывают самые мелкие подробности.

То есть меня заказал, скорее всего, не король… А кто?

Короткое дознание не привело ни к чему. Тело застыло к утру полностью, несмотря на жару и духоту, стало быть, Йохана закололи вскоре после полуночи. Никто не признался, что видел постороннего в замке в эту ночь либо кого-то из своих, крадущегося к лестнице второго этажа. Конечно, если не спешить и пропустить всех по второму кругу, не гнушаясь прямолинейными методами, узнал бы больше… Но я приказал выезжать, и к вечеру мы достигли Шартра.

Когда городские стены проступили на горизонте, нас обступил конный отряд численностью человек пятнадцать. Предводитель представился как виконт де Виньи и «именем короля» объявил, что реквизирует у меня лошадей, повозки и ценности «для святого дела – освобождения Парижа от нечестивцев». Я резонно возразил, что сам как раз направляюсь к Генриху Валуа и не возражаю, если виконт составит мне компанию.

Но молодой человек, едва ли намного старше утреннего подростка-гонца, почувствовал упоение властью и вздумал упорствовать, не подозревая, что в день гибели слуги у меня присутствует минимальное из возможного желание потворствовать чьим-либо капризам.

– Виконт! Я чувствую себя оскорблённым вашим недоверием. Оскорбление чести смывается кровью.

Он охотно соскочил с коня и с весёлым азартом выхватил шпагу.

– Защищайтесь, граф!

Развлекать его фехтованием? Ну уж нет!

– Как сторона оскорблённая, я выбираю оружие для поединка. Пистолеты!

Он не успел осознать, насколько моё предложение несовместимо с дуэльными правилами, как упал на пыльную дорогу с пробитой грудью, шляпа с пышным пером покатилась по грязи.

– Господа! Будучи старшим в отсутствие виконта, я принимаю командование отрядом и приказываю сопроводить нас к королю.

От злости из-за досадной помехи и всё ещё находящийся под впечатлением от ночного происшествия я поступил с мальчишкой слишком резко. А зачем оставил его валяться на дороге, не выделив пару человек позаботиться об останках, объяснить не могу. Одно злодейство порождает другое, чернота множится в геометрической прогрессии. Нужно порвать порочный круг? Но как это сделать в цитадели зла, откуда уже протянулось двое щупалец – к замку Николя в Рамбуйе и в виде щенка-виконта поперёк моего пути, даже не представляю.

Меня предали в очередной раз, и это не конец.

Узкие улочки Шартра оказались запружены военными, повозками и толпами торгашей, рассчитывающих нажиться на королевском нашествии, тут и там мелькали ливреи слуг и придворных, дворяне из свиты королей и герцога куда-то спешили, расталкивая конской грудью городских зевак. Город чем-то напоминал прифронтовой с суетой, возникающей от приближения врага. Франция, когда ты поймёшь, твои главные враги заседают в твоих же дворцах, а не приходят с оккупационной армией! Если не считать вермахта.

Над головой проплывали башни кафедрального собора. Я думал спросить о месте королевского пристанища, но вопрос отпал сам собой. Местным центром активности явно был графский замок Видам. Попав внутрь, я убедился, насколько он был мал для нашествия парижской верхушки.

– Мне решительно здесь не нравится! – услышал я знакомый мурлыкающий голос с явным оттенком раздражения. – В Париже у меня уборная больше, чем в Шартре апартаменты! И восемь перемен блюд за королевским столом – это совершенно неприлично. Я не маркиза какая-то жалкая!

Если быть совершенно честным, французские маркизаты по площади бывают больше, чем королевство Наварра, стать первой леди которого угораздило владелицу голоска. Но это ни на йоту не уменьшило претензий Марго, сестры короля Франции и дочери королевы-матери Екатерины Медичи. Заметив меня, она тотчас переменила тон, оставив только урчащие грудные нотки.

– Несносный Луи! Вы так надолго оставили меня одну!

Я припал на колено и учтиво возразил:

– Никогда не поверю, ваше величество, что мужчины Франции позволят прозябать вам в одиночестве хотя бы день.

– Даже и час, дорогой граф, но это не те мужчины!

Ого… Я не оправдал её надежд, на стал убивать её недругов по заказу, включая, кстати, Генриха де Гиза. Отчего такая сердечность? Из-за слухов о моей заокеанской эпопее?

Точно! Она проворковала несколько минут на тему радости моим успехам и свалившемуся на меня богатству, царственно простила длительное отсутствие у её ног (хорошо хоть не между ног) и потребовала дать обещание немедленно наверстать… Меня спас Чеховский, мелькнувший в конце тесного коридорчика, дав повод сменить курс.

– Ежи! Простите, ваше величество, есть неотложная проблема со здоровьем. Простите ещё раз, никому не могу довериться, кроме как пану Чеховскому. За океаном, вы бы знали, совершенно неизвестные болезни. Даже не уверен…

– Конечно-конечно! – воскликнула красотка, предусмотрительно отступая на шаг. Она права, если к её «французской болезни» добавить что-то гадкое тропическое, вроде лихорадки, которую подхватывали экипажи судов на пути из Индии, пора выбирать цвет платья для упокоения. Сейчас на ней было совсем не траурное – ярко-зелёное с глубоким вырезом.