Цунами - Анатолий Курчаткин

Крис неожиданно затормозил около старухи.

— Дрон! — окликнул он ушедшего вперед Дрона. — Что если я тоже поставлю свечку? Засвидетельствую почтение. Буддизм — не религия, буддизм — учение, Будда — не Бог. Если я ставлю перед ним свечку, это ведь не значит, что я вероотступник?

Вернувшийся к нему Дрон успокаивающе покачал головой.

— Нет, не значит, — сказал он. Тон его был самый серьезный, все понимающий и сочувственный. — Будда — не Бог, все правильно. А я первый должен был предложить вам выразить почтение. Прошу прощения. Вы, Крис, меня поправили. Благодарю. — Он полез в карман за кошельком. — Кстати, и Будду позолотим.

— Позолотим Будду? — Крис посмотрел на него с удивлением. — То есть?

— А вот, — ткнул Дрон пальцем в желтолистые блокнотики перед старухой. — Это что, вы полагаете? Золото. Самое чистейшее. Золотая фольга. Берешь кусочек, накладываешь на загаданное место и хорошенько притираешь ногтем.

Вот что такое эта щетина, это вовсе не отставший слой, а, скорее, не приставший, понял Рад. И Будды, вероятней всего, не древние, а, может быть, только вчера из рук мастера.

— А что такое «загаданное место»? — спросил он Дрона.

Дрон уже стоял перед старухой, тыкал пальцем, показывая, что ему нужно, был занят, и вместо него ответила Нелли:

— Это значит, накладываешь фольгу на место, которое у тебя болит. Голова — на голову, рука — на руку, сердце — в районе сердца.

— Нет-нет! — воскликнул Крис, увидевший, что Дрон заказывает старухе четыре комплекта ароматных палочек со свечей. — Я за себя сам…

— О'кей, — тотчас согласился Дрон. — А за тебя можно? — посмотрел он на Рада.

— Естественно, — сказал Рад.

Он не собирался ничего ставить, тем более золотить, но Дрон спросил, и у него само собой ответилось согласием.

Старуха вручила Дрону три набора ароматических палочек со свечей, отделила от блокнотика желтый лист и, отдавая, что-то проговорила, тыча в него пальцем. Дрон согласно покивал головой. Со стороны выглядело так, будто он и в самом деле понял, что она ему сказала, — до того естественно он ей подыграл.

— Прошу, — отдал Дрон Раду и Нелли их наборы. И, держа желтый лист перед собой, принялся поддевать ногтем край фольги. Золото, оказывается, было накатано на лист обычной бумаги, разделено на несколько долей и отделялось от бумаги прямоугольными лоскутами длиной сантиметра в три и шириной в сантиметр-полтора. — Прошу! Прошу! — отслоив очередной золотой лоскут от бумаги, налеплял его Дрон Раду с Нелли на ладонь.

Крис их опередил. Пока они занимались дележом золота, он уже зажег свечу, поджег ароматические палочки и воткнул все в песок перед одним из Будд. Бурная щепетильность, с какой он среагировал на намерение Дрона заплатить за его ароматические палочки, совершенно не вязалась с той готовностью не вводить себя в лишний расход, что он демонстрировал в ресторанах. Чека, как в такси, старуха выдать не могла, и возместить свои траты на фимиам Будде за счет фирмы ему точно не светило.

— Как это делать? — раскрыл Крис ладонь. Посередине ее лежала полоска фольги — можно, видимо, было покупать и долями, а не весь лист. — Золотить, я имею в виду?

— Сейчас, одну минуту, — сказал Дрон. — Освобожу только руки. — Он зажег свечу, поставил ее в песок и стал одну за другой поджигать ароматические палочки.

Рад с Нелли последовали его примеру.

Дрон освободил руки, снял с опустевшего на две трети бумажного листка полоску золота, поместил ее на средний палец и, мгновение подумав, приложил к груди Будды, над левым соском. После чего принялся ногтем словно бы втирать ее внутрь.

— На сердце — никогда не помешает, — оглянулся он на Криса. — На сердце, да? — обернулся он к Раду. — Ты ничего не имеешь против, что на сердце? — посмотрел он на Нелли.

— В зависимости от того, с какой целью, — отозвалась Нелли.

— Вот не загадал, — сказал Дрон.

Он отнял руку от Будды. Середина и один из концов полоски прихватились так, что границы между нею и нижним слоем золота стало не различить, но другой конец, неутомимо топорщясь, никак не хотел приставать, и щетина, покрывавшая Будду, сделалась на одну щетинку гуще.

Крис выбрал для золочения другого Будду. Движения его, какими он наложил свой золотой лоскут Будде на лоб над переносицей и начал притирать ногтем, были так решительны и тверды, что не могло возникнуть никакого сомнения в их обдуманности.

— Как интересно! — воскликнула Нелли, когда Крис распрямился. Его полоска впаялась в Будду бесследно. — Почему именно на лоб, если не тайна?

— Тайна, тайна! — встал на защиту Криса Дрон.

— Ну, если и тайна, то не такая, чтобы уж слишком таиться, — сказал Крис. — Третий глаз. Хочу быть зрячим. Вернее, так: больше, чем просто зрячим. Видеть на десять метров под землей.

— Тогда я… — проговорила Нелли — и не закончила. Она посмотрела на Дрона, взглянула на Криса, на Рада, шагнула к помосту и быстро приложила свою фольгу, один лоскут за другим, к животу Будды. Пожала на них подушечками пальцев, провела ногтем и, оставив без внимания топорщившиеся концы, отступила в сторону.

Внезапно возникшая атмосфера общей серьезности словно бы заразила Рада. Он намеревался нашлепать фольгу куда попало, скорее всего — на стопы, где золота почти не было и проглядывала черно-серая чугунная основа фигуры, но теперь он почувствовал потребность позолотить Будду со смыслом. Мгновение, склонившись над помостом, он раздумывал, куда поместить свое золото.

Он наложил полоски фольги на солнечное сплетение. И тому Будде, и другому. Полосок было три, и одному из Будд досталось сразу две.

— Интересно! — пародируя Нелли, воскликнул Дрон. — И что это значит?

— Если не тайна? — добавил с улыбкой Крис.

— Тайна, — сказал Рад.

Он вспомнил читанное где-то, что душа обитает в районе солнечного сплетения. Наверное, боль, что терзала его, следовало назвать душевной.

— Что ж, тайна — значит, тайна, — подытожил Дрон. — Но не забывай, — наставил он на Рада указательный палец, — все тайное рано или поздно становится явным.

— От тебя все зависит, — ответил ему Рад.

— А! — мгновение спустя дошел до Дрона намек Рада. — Подожди, подожди. Давай на массаж. Теперь на массаж! — посмотрел он на Криса. — Готовы? Настоящий тайский массаж!

— Готов! — с бравостью, как если бы внутренне расправляя плечи, ответил Крис.

— Тогда вперед! — указал рукой Дрон в сторону двух приземистых, неказистых белых павильончиков невдалеке — напомнив Раду скульптурного Ленина многочисленных памятников провалившейся в тартарары советской эпохи.

Тайский массаж отличался от обычного тем, что разминали не мышцы, а связки и сочленения костей. Медленно, обстоятельно, нажав — и долго не отпуская, начав с пальцев ног и постепенно поднимаясь выше, выше, переваливая со спины на живот, с бока на бок и иногда надавливая так, что от боли пронимало чуть не до остановки дыхания. Под потолком крутились лопасти нескольких вентиляторов, гоня по массажному залу потоки свежего ветерка, от входа, где на пару разогревались грубодерюжные мешочки скакими-то травами, веяло ароматом этих трав.