Штрафбат под Прохоровкой. Остановить "Тигры" любой ценой! - Роман Кожухаров

Вот Телятьев говорит, что обо всех перемещениях и перестановках в системе обороны роты докладывает в штаб батальона, в том числе и о планируемых. Думается, предложи он вариант отвода бойцов Коптюка и Смижевского на вторую линию и выдвижения вперед взвода Дударева и, к примеру, разведчиков лейтенанта Александрова или подразделения соседей-стрелков, комбат бы возражать не стал.

Но капитан Телятьев не из той породы людей, для которых первейшая забота – беспокойство о своих подчиненных. Для таких, как он, главное – не побеспокоить лишний раз свое прямое начальство. А то, не дай бог, сорвешь неосторожным обращением очередное наградное представление…

В траншеях началась раздача патронов и гранат. Процессом, по обыкновению, дирижировал Дерюжный, не допуская сюда суеты и волнения. Хотя суматошности в окопах хватало. Командиры отделений доводили до каждого подчиненного боевую задачу, попутно проверяли позиции бойцов, наличие боеприпасов и исправность оружия, подгоняли медлительных, утихомиривали особо крикливых.

Федор, сам не зная почему, обрадовался скорому возвращению в строй Гвоздева. И Ряба пришел, хотя был ранен и имел все права уйти на тот берег в медсанбат. На левом фланге взводный оставил пулеметную точку Подсевальникова, а расчет пэтээровцев передвинул в центр, в отделение Потапова, на ту самую позицию, которую занимал Веточкин.

Огневые точки пулеметчиков и расчеты противотанковых ружей старший лейтенант старался разместить так, чтобы они продолжали вести эффективный огонь и после начала наступления их сектор стрельбы не перекрывался спинами бегущих в атаку переменников. Хотя все зависело от того, как развернутся в боевые порядки танкисты, насколько слаженно они будут взаимодействовать со штрафниками.

Мысли старшего лейтенанта прервал оглушительный взрыв, взметнувшийся позади траншей. Не успела осесть земля, как с грохотом поднялся второй столб земли и пыли.

– Идут!.. Товарищ командир!.. – наскочив на пригнувшегося в ходе сообщения Коптюка, закричал ему прямо в ухо Зарайский, поставленный наблюдателем во втором отделении.

– Да не ори ты в самое ухо… Кто идет?.. – приподнимаясь и поправляя каску, спросил Коптюк.

– Немец, товарищ командир! – с округленными глазами, взбудораженно продолжал кричать боец. – Танки, штук десять насчитали… Потапыч сразу к вам направил… А я вас обыскался, не знал, что вы у Гвоздева были. Говорят, вернулся Демьян… Это хорошо, что вернулся.

– Вернулся… – произнес взводный. – А ну, давай, живо веди на ваш НП.

Зарайский, ловким движением поправив поясной ремень и трофейный автомат на плече, с готовностью заспешил по окопу.

Немецкие танки находились примерно в километре возле высоты, занятой вражескими минометчиками. Машины развернулись в неровную цепь и вели огонь. Большая часть посылаемых ими снарядов рвалась на правом фланге.

Коптюк тоже насчитал десять машин. Пока он заканчивал подсчеты, глядя в бинокль, до него долетело эхо канонады с левой стороны. Вдали, с левой стороны, на самом краю поля на фоне зеленой полосы перелеска появились крупные черные точки. Они окуривались белым дымком и следом, после протяжного удара хлыста, над полем нарастал рев летящих снарядов, который обрывался грохотом где-то в районе «Октябрьского».

– Еще танки… – показал он Потапову и Зарайскому.

Зарайский присвистнул, а Потапыч, сплюнув, проговорил:

– Заваривается каша.

Вражеские машины, двигаясь на большой скорости, заполняли кромку поля. Те, что появились слева, растягивали свои боевые порядки вправо, стремясь состыковаться с машинами, двигавшимися по фронту, перед штрафниками со стороны высоты.

В фашистских боевых порядках, надвигавшихся по фронту, Коптюк сначала различил два «тигра». Они сильно выделялись на фоне остальных машин своими размерами и квадратной конфигурацией башни и корпуса. Один «тигр» двигался в самом центре широко раскинувшейся цепи, а второй замыкал ее с правого фланга.

– Ух, черти трефовые! – бормотал Аркадий. – Я уж тридцать насчитал… на тридцать третьем со счету сбился… Перемещаются, черти, задурили всю башку…

– Что же наши, а, Федор Кондратьевич? – прислушиваясь и вглядываясь в то, что происходит на флангах, тревожно спрашивал Потапов.

Старший лейтенант молчал. Что тут ответишь? Надо ждать и быть готовым.

Ждать пришлось недолго. На правом фланге со стороны реки взвились две сигнальные ракеты. Тут же такая же сигнальная пара прочертила дымные дуги слева, со стороны колхоза. Это был сигнал для танкистов.

Тут же воздух огласился нарастающим шумом двигателей. За спиной один за другим прогремели орудийные выстрелы. Артиллерийская батарея открыла огонь по цепи танков, видневшейся в поле. Они преодолели уже больше сотни метров, значительно отдалившись от пологого ската высоты. В рядах, позади немецких машин, можно было различить пехотинцев.

– Приготовиться к наступлению! – скомандовал Коптюк и снова припал к окулярам бинокля.

Заместители взводного, командиры отделений продублировали команду бойцам. В окопах нависла напряженная тишина, которая ощущалась, несмотря на оглушительный гул и грохот, стоявший в воздухе.

Со стороны дальнего перелеска появлялись все новые вражеские танки. Бронетранспортеры останавливались у края поля, и из них выгружались пехотинцы, которые тут же разбегались, перестраиваясь в широкие цепи. До роты наступало по фронту, со стороны высоты, а на левом фланге пехотинцев насчитывалось уже до двух рот.

Артиллерийская батарея начала работать вовремя, на дальних подступах встречая врага. Орудийный грохот ЗИСов вселял уверенность в сердца бойцов, припавших к брустверам траншеи и собиравшихся с силами и с духом перед началом атаки. Коптюку отчетливо был слышен ухающий бас орудия лейтенанта Денисова.

Основная огневая полоса батареи проходила по рядам наступавших гитлеровских танков и пехотинцев. Также артиллеристы и минометчики отрабатывали по целям, обнаружившим себя на высоте.

Немцы в ответ на стрельбу артиллерии усилили ответный огонь. Танковые орудия выплевывали снопы огня и дыма, вынужденно сбавляя при этом ход. С высоты велся орудийный и минометный обстрел позиций штрафников и правого фланга, где окопался стрелковый полк.

Снаряды и мины посыпались на траншеи, рвались впереди и за позициями, вздымая комья земли, поднимая тучи пыли и дыма. Вскоре все было затянуто дымно-пылевой взвесью. Сквозь нее донесся близкий рев моторов.

Несколько «тридцатьчетверок» выдвинулись с правого фланга. Они шли по диагонали, на большой скорости, поднимая за собой пылевые хвосты. Головная машина ушла далеко на левый фланг и с ходу развернулась по фронту лицом к наступавшим фашистам. Остальные машины в точности повторили маневр первого экипажа, занимая дистанцию в двадцать – двадцать пять метров по отношению к соседней машине.