На грани апокалипсиса - Анатолий Кулемин

– Не возьму. Это плохо, когда подчиненный умнее своего начальника, но еще хуже, когда начальник об этом знает. А ты умнее меня. Нет, не возьму. Лучше я просто возьму тебя на содержание, – она улыбнулась и коснулась его руки. – Я освобожусь минут через пятнадцать – двадцать. Подождешь?

– Обязательно. У меня к тебе есть очень важное дело. Да и твоя идея моего содержания мне понравилась, ее мы тоже обсудим. А пока я доем эту изумительную телятину. И еще я заказал запеченную форель, так что можешь не торопиться.

А дальше произошло то, чего Бредли предвидеть не мог. Это было свыше человеческого разума, поэтому он оценил обстановку так, как не делал это уже много лет: вслух, шепотом, по-русски и… матом. Наверное, для разведчика такое недопустимо, но… слишком большое напряжение держало его последние несколько часов.

В ресторан вошел человек, которого Бредли не ассоциировал со своей жизнью никак. В ресторан вошел оберштурмбаннфюрер СС Гарднер. Тот самый Гарднер, с которым он в мае сорок пятого гнал машину из пылающего Берлина.

Бредли опустил взгляд в тарелку. Человек способен чувствовать чужой взгляд на себе; это вызывает у него чувство тревоги, настороженности. Он начинает непроизвольно искать источник этой тревоги и, как правило, находит. Это когда речь идет о простом человеке, а Гарднер служил в разведке: у таких людей чувство опасности обострено до предела, оно не проходит даже с годами, оно не проходит, даже если человек давно не связан с секретной службой.

«Тебя только мне сейчас не хватало… Откуда ты вообще здесь взялся… Ну почему так много и всё сразу?..»

Бредли не утерпел, он поднял взгляд, и их глаза встретились.

* * *

Прежде чем поднять телефонную трубку внутренней связи, Тэд Карсон долго смотрел на аппарат. Он, разумеется, уже знал о событиях, которые разворачивались вокруг Бредли, поэтому внутренне ликовал, хотя внешне это никак не проявлялось: выглядел он крайне собранным. От правильности его действий зависело сейчас очень многое, и эта его собранность диктовалась серьезностью ситуации, а ситуация складывалась в его пользу. Бредли горел.

– Миссис Мейсли, мистер Скоун у себя? – спросил Карсон, связавшись с секретарем Скоуна; после долгих колебаний он все же снял трубку. Ему казалось, что просчитал он все правильно, ошибки быть не должно.

– Мистер Карсон, шеф сейчас занят, у него инспектор полиции. Вы ведь, наверное, в курсе?.. Но если у вас что-то срочное, я доложу ему…

– Нет, нет, Анжела, не беспокойтесь. Срочности никакой нет. Я зайду позже, – Карсон опустил трубку и с облегчением вздохнул. То, что он хотел узнать, узнал: полиция уже здесь.

Карсон с минуту сидел неподвижно, затем встал, вышел из кабинета и запер дверь. Настала пора действий.

Инспектора полиции он встретил «случайно», когда тот шел уже от Скоуна.

– Я начальник оперативного отдела. Моя фамилия – Карсон, – представился он.

– Инспектор Кэлворт, – произнес в ответ полицейский.

– Не могли бы мы пройти ко мне в кабинет и поговорить там?

Кэлворт посмотрел на него долгим взглядом и молча кивнул. Беседа была недолгой, но продуктивной. Перед уходом инспектор сказал Карсону:

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы помогли мне в этом деле. Мне нужен Бредли, у меня к нему очень много вопросов. И… я не думаю, что у него на все найдутся исчерпывающие ответы. Если вы узнаете что-нибудь о Бредли, а еще лучше о его местонахождении, прошу вас позвонить мне.

Кэлворт положил на стол визитную карточку и откланялся. Через пять минут после его ухода Карсон вызвал к себе оперативников, тех, которые прокололись с Пелпом в гостинице.

– Ваша задача – Бредли. Отправная точка – его квартира. Рано или поздно он там обязательно появится. Днем дежурьте в паре, ночь делите пополам. У Бредли отпуск на сорок восемь часов. Пять из них уже прошли, так что ваше дежурство продлится не дольше сорока трех часов. Как только Бредли проявится, сразу сообщайте мне. В любое время суток. Сюда или домой. Это ваш шанс реабилитировать себя за свое ротозейство в гостинице. И еще… – закончил он свой инструктаж, понизив голос и выделяя каждое слово. – Об этом задании никто не должен знать. Никто, кроме вас и меня. Даже мистер Скоун.

* * *

Гарднер что-то сказал метрдотелю и направился к столику, за которым сидел Бредли. Рядом с ним шла высокая, крупная – не полная, а именно крупная – женщина лет сорока в деловом костюме с копной густых волос, безукоризненно уложенных в строгую прическу; правильные черты ее лица источали холодную красоту.

Сам Гарднер тоже, разумеется, был не в военной форме СС, – темно-синий костюм, светло-синяя рубашка, галстук в косую полоску под цвет пиджака.

– Вы не будете возражать, если мы подсядем за ваш столик, господин обер-лейтенант? Кесслер, кажется?.. – негромко спросил Гарднер; кроме Бредли и его спутницы, этого вопроса никто услышать не мог.

– У вас хорошая память. Вы правы, глупо делать вид, что мы не заметили друг друга, и еще глупей, что не узнали, – Бредли улыбнулся даме и сделал приглашающий жест. – Прошу…

Избежать контакта не удалось; дальше как повезет: продуманной нити беседы или какого-то плана действий у него не было. В голове был сумбур. Последние часы его мысли были слишком заняты решением других проблем. Перескочить на полном скаку с одной лошади на другую – дело трудное, а если еще и вторая лошадь мчится в обратном направлении…

– Память у меня профессиональная, – Гарднер пропустил вперед себя женщину и устроился на диване сам. Теперь они сидели друг против друга: два когда-то случайно встретившихся человека, два непримиримых врага, сыгравших, однако, в жизни друг друга важную роль. – А вы изменились, Кесслер. Возмужали…

– Зато вы изменились мало. Седины разве прибавилось.

Подошедший официант принял заказ у Гарднера и повернулся к Бредли:

– Мистер Бредли, ваша форель скоро будет готова. Подавать сразу или повременить?

«Ну что же ты меня так светишь, друг мой? – с досадой подумал Бредли. – Ты ведь не только назвал мою фамилию, ты ведь показал, что меня здесь хорошо знают. Хотя… ты-то здесь при чем?»

– Повремени, Фред, повремени. Я встретил своего старого друга: есть что вспомнить, о чем поговорить. Я скажу тебе, когда нести рыбу. А сейчас принеси-ка ты нам лучше… – Бредли остановил свой вопрос на женщине.

– «Шпэтлезе», – закончила спутница Гарднера. – Если такого вина нет, то «Эйсвейн».

– Есть. И то, и то. Сейчас принесу, – официант слегка поклонился и отошел.

– Остались приверженцами германских вин?

– Не только вин, мистер Бредли, идей тоже, – Гарднер схватил слова Фреда на лету. Школа.

– Ну что ж, постоянство – хорошая черта характера. А мне-то вас как называть? Или предпочитаете по званию?

Гарднер пожал плечами: