Завоевание Дикого Запада. «Хороший индеец – мертвый индеец» - Юрий Стукалин

Куана Паркер, вождь команчей. 1890 г.

Лишь одному из лидеров индейцев Южных равнин удалось успешно приспособиться к меняющемуся миру. Куана Паркер вырос среди свободных команчей и, если хотел войти в мир белого человека, должен был научиться не только говорить на английском языке и пользоваться столовыми приборами за обеденным столом, но и разбираться в тонкостях бизнеса и закулисных интриг вашингтонских политиков. Куана преуспел во всем, оставаясь в душе настоящим индейцем.

Группа команчей. 1892 г.

Жизнь в резервации оказалась тяжелой. Выдаваемых правительством пайков не хватало, люди влачили жалкое существование. Каждому причиталось менее двух килограммов говядины на неделю, но на деле выдавали и того меньше. Команчи думали, что могли бы прокормить себя охотой на бизонов, но покидать территорию резервации категорически запрещалось. Чиновники боялись, что, оказавшись без присмотра, индейцы примутся за старое, начнут сдирать скальпы, воровать скот. Агент Хант говорил команчам, что бизонов уже нет, они отказывались верить. Понимая, что подобное положение может привести к бунту, осенью 1878 г. агент выдал им соответствующее разрешение, и в сопровождении эскорта кавалеристов все племя отправилось на бизонью охоту. Индейцы были рады вновь ощутить вкус свободы, однако их ждало жестокое разочарование. Белые охотники давно истребили бизонов, лишь побелевшие кости могучих животных напоминали о некогда бесчисленных стадах. Дни напролет разведчики искали хотя бы малейшие признаки бизонов, люди в мольбах вопрошали духов о помощи. Безуспешно. Даже солдаты испытали сострадание, глядя на подавленных от отчаяния команчей. Вместе с индейцами они всматривались в далекий горизонт, надеясь, что бизоны наконец появятся.

Команчи, Индейская Территория

Отпущенный на охоту срок истекал, но офицер позволил команчам задержаться. Наступили холода, взятые с собой пайки заканчивались. Охотникам удалось подстрелить нескольких антилоп, но этого было недостаточно, чтобы прокормить полторы тысячи индейцев. Старики, ссылаясь на приметы, убеждали, что бизоны появятся, когда подует сильный северный ветер. Часть людей не выдержала лишений, вернулась в резервацию. Другие разбили лагерь и остались ждать. Люди начали убивать лошадей, чтобы не умереть от голода. Время шло, положение становилось все хуже. Когда выпал снег, агент Хант выслал команчам несколько фургонов с пропитанием. Он не был черствым человеком и опасался, что дети умрут от истощения. Гонцы агента обнаружили индейский лагерь в голой, пронизываемой ледяными ветрами степи. Понурые и голодные, команчи вернулись в резервацию. Теперь даже те, в ком теплилась надежда, осознали, что к прежней жизни возврата не будет.

Стрелоделатель. Худ. Дж. Фосетт

Куана отчаянно искал возможность улучшить положение соплеменников. В прошлом великий воин, теперь он прилагал все усилия, чтобы команчи оставались мирными. Его происхождение и печальная история матери играли ему на руку. Даже ненавидящие краснокожих техасцы с бахвальством говорили о нем, что «кровь всегда берет свое». Маккензи пошел еще дальше, заявив, что «его нельзя винить в грехах прошлых поколений команчей», словно это не он, Куана, еще совсем недавно водил воинов против американских солдат и белых поселенцев.

Шаман проводит ритуал. Худ. У. Ахрендт

Вскоре вождь нашел выход. Техасские скотоводы постоянно перегоняли скот на север в Канзас, где проходила железная дорога. Там коров загружали в вагоны, и поезда увозили их на Восток, в промышленные районы страны. Путь в Канзас пролегал через резервацию. Агент счел разумными доводы вождя команчей о том, что многотысячные стада опустошают принадлежащие индейцам пастбища, и следует брать налог — по доллару с каждой «говядины». Вырученные деньги шли в доход племени, на них закупали скот для разведения. Куана понимал, что фермерами команчи станут не скоро, ибо не в их привычках пахать землю, а вот управляться с огромными табунами им не в новинку, да и скот они воровали веками и знают, как с ним обращаться. С той поры команчи перестали бедствовать. Однако вождь на этом не остановился.

Команчи разделывают туши забитых коров

Объединенная резервация команчей и кайовов составляла три миллиона акров, и Куана начал предлагать скотоводческим баронам взять в аренду излишки земли. Как он и думал, интерес проявили многие. Среди них оказались такие известные в США люди, как Берк Бернетт, Дэн Ваггонер и Чарльз Гуднайт. Доход племени повысился на 200 000 долларов ежегодно. Один только Ваггонер взял в аренду 650 000 акров. В будущем знакомство Куаны с богатыми скотоводами сослужит команчам хорошую службу.

Куана оказался не только достойным лидером, бойцом и удачливым бизнесменом, но и весьма сентиментальным человеком. Едва у него появилась возможность, он получил от агента пропуск на поездку в Техас к родственникам матери. Дабы вождь избежал осложнений в пути, агент выдал ему сопроводительное письмо:

Куана Паркер в одежде белого человека, 1890-е гг.

«Этот молодой человек — сын Синтии Энн Паркер. Он направляется погостить у родственников матери. Пожалуйста, покажите ему дорогу и помогите, чем сможете».

В Техасе высокий индеец в одеянии команча привлекал всеобщее внимание и порой вызывал неприкрытую агрессию. Один перепуганный фермер даже выбежал ему навстречу с дробовиком, решив было, что краснокожий явился за его скальпом. Однако стоило Куане показать сопроводительное письмо, сердца людей смягчались — все знали «ужасную» историю белой пленницы Синтии Паркер. Удивительно, но техасцы считали Куану «своим». Они жалели его не меньше, чем его мать. Жалели и гордились им. Ему даже нарисовали карту, как проще добраться до семейства дяди Сайласа Паркера.