Смех и смертный грех - Дарья Калинина

— У меня из головы не идет эта фотография, — произнес Лисица, выложив перед друзьями два кусочка злополучной старой фотографии, так напугавшей Надежду Сергеевну еще на теплоходе.

А ведь на фотографии не было ничего пугающего. На ней сравнительно молодая еще Надежда Сергеевна держала на руках упитанного улыбающегося младенца — Ларису. Казалось бы, что тут страшного? Ровным счетом ничего.

Не будь эта фотография найдена в бумажнике Николо, никто из друзей и внимания-то на нее не обратил. А так они все по очереди еще тогда хорошенько рассмотрели ее и признали, что сам по себе факт нахождения этой семейной фотографии в вещах постороннего человека занимателен.

Теперь эта фотография снова появилась перед глазами друзей. И они не понимали, каким образом она очутилась в руках у Лисицы.

— А что тут такого? — развел тот руками. — Я заинтересовался, потому и взял ее себе. И ее, и монету.

— Но зачем?

— Да фотография-то занятная! — с досадой отозвался Лисица. — Разве не помните, как наша старушка-покойница изменилась в лице, когда ее увидала?

— Мы помним.

— И вот поэтому я все время думаю, почему она так затрепыхалась? И где мог быть сделан этот снимок?

— Где и самое главное, кем?

— «Кем» — это вообще отдельный разговор, — отозвался Лисица. — Пока что для начала давайте решим, где был сделан снимок.

— А что? У тебя есть на этот счет какие-то версии?

— Есть.

— И какие?

— Посмотрите вот сюда… Мне кажется или тут видны какие-то буквы?

Все друзья уставились на то место на фотографии, на которое указывал Лисица.

— Вроде бы «Е» и следующая за ней «Ж». Или это «К»?

— Так видно плохо, — согласился Лисица. — Почти совсем не видно. А что, если так?

И он показал друзьям свой планшет, на котором был выделен фрагмент фотографии, причем с такой четкостью, что были совершенно отчетливо видны две первые буквы названия на табличке за спиной Надежды Сергеевны.

— «Е» и «Ж», — теперь согласились все. — А следующая вроде бы «О»? Или «С»?

Третья буква поместилась на фотографии лишь наполовину, так что даже волшебный гений Лисицы не мог тут ничего поделать.

— Мне кажется, что это буква «О». И тогда получается название «Ежовка».

— Где же это такая? — заинтересовался Эдик.

— Ежовка — это маленькая деревенька в Лужском районе. Причем, я смотрел, по состоянию на прошлый год постоянного населения в ней всего пять человек. Четверо зарегистрированы там постоянно лишь с прошлого года, некие Муслимовы, отец, мать и два взрослых сына. И также имеется некая Алферова Вероника Степановна, она зарегистрирована в Ежовке уже семьдесят два года, собственно говоря, именно столько сейчас старушке и есть.

— И что?

— Если фотография, которая меня заинтересовала, и впрямь сделана в Ежовке, то Вероника Степановна должна помнить семью Надежды Сергеевны. А может, и саму Ларису.

— И ты предлагаешь поехать туда, в эту Ежовку?

— Именно.

— Но… но зачем? Даже если фотография и впрямь сделана в этой, а не в какой-нибудь другой Ежовке, скажем, где-нибудь под Сочи или Анапой, все равно шанс, что эта Вероника Степановна вспомнит Надежду Сергеевну, ничтожно мал. Ведь с тех пор прошло почти полвека!

— И что? Думаете, мало шансов, что одна старушка вспомнит другую?

— Думаю, что мало.

— А я все равно рискну! — обиженно заявил Лисица. — Если не хотите, поеду один!

Увидев, что приятель надулся, добрая Леся поспешно сказала:

— Я могу поехать с тобой.

— Если ты едешь, то и я поеду! — поспешил присоединиться Эдик.

А что оставалось делать Кире? Она лишь пожала плечами и спросила:

— И когда выезжаем?

Лисица предлагал выехать немедленно, чтобы уже сегодня успеть доехать до Ежовки и выяснить там все, что возможно.

— Отличное продолжение вашего свадебного путешествия, вы не находите?

Эдик с Лесей не находили, но Лисицу это ни капли не смущало. Он был буквально заряжен энергией и лучился энтузиазмом.

— Старики обожают вспоминать при всяком удобном случае свои молодые годы, — твердил он всю дорогу. — Алферова младше Надежды Сергеевны на добрый десяток лет. Когда Надежда Сергеевна была в этой Ежовке, то Алферовой было около двадцати лет. Самый чудный возраст! Те годы не забываются!

— Лисица, замолчи, а? — попросила у него Кира, у которой разболелась голова от его постоянной трескотни.

Но Лисица и не думал обращать внимания на ее просьбы.

— Только бы эта Алферова была еще жива! — воодушевленно вещал он. — Впрочем, данных о ее смерти в архивах Лужского ЗАГСа я не находил. Так что думаю, мы найдем старушку в добром здравии.

И Лисица оказался прав. Вероника Степановна была живехонька и отличалась удивительной памятливостью на разного рода бытовые мелочи, касающиеся ее самой или житья-бытья ее близких в далекой юности. Так что старушке при некотором старании удалось вспомнить о семье Надежды Сергеевны и Ларисы такие подробности, на какие друзья не могли рассчитывать даже в самых смелых своих надеждах.

Друзья въехали в Ежовку, когда уже наступал вечер. Первые жители, которых они тут встретили, были овцы, возвращающиеся с пастбища. Огромная отара стриженых овец, перебирающих тонкими ножками и оглушительно блеющих неизвестно на кого и почему. За отарой следовали две пастушьи собаки и мужчина со смуглым широкоскулым лицом, мигом выдававшим в нем выходца из Средней Азии. Он с любопытством проводил взглядом машину друзей, но вот его собаки ни на минуту не оторвались от своих дел.

Маленькие и подвижные, они делали всю работу за пастуха. Подгоняли отстающих овец, покусывали ослушниц, посмевших забраться в посевы, также тянущиеся вдоль дороги. Вообще, местность в окрестностях Ежовки выгодно отличалась от тех заброшенных деревенек, которые уже проехали по дороге сюда друзья. По крайней мере, какая-то часть земли тут была вспахана и засеяна люцерной, клевером и еще какой-то травой, видимо предназначавшейся скоту на корм.

Домов в поселке было около полутора десятков. Но лишь некоторые выглядели обжитыми. Возле многих из них стояли детские велосипеды и коляски. Было лето, а значит, сезон дачников.

— Зимой тут вряд ли так оживленно.

— Но где нам найти нашу Алферову?

Друзья остановились возле молодой женщины, прогуливающейся с годовалым карапузом, едва научившимся ходить. Все усилия матери были направлены на то, чтобы не дать ребенку плюхнуться на землю, а сделать это было трудненько. Так что друзьям она ответила не очень приветливо.