Папа с седьмого этажа - Алекса Стар

Ольга Валерьевна рассмеялась, а я вместе с ней. Обстановку это разрядило, но ненадолго. Потому что под дверью меня ждал Егор, ему-то я что скажу? Мало ему своих проблем, так тут ещё я! Маме позвонить, что ли… Пусть она подключится. Так ведь не получится скрыть всё, особенно если я лежачей стану.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И ещё, Валя. Никаких стрессов! Слышишь? Нервничать тебе нельзя.

— Да я и не собиралась…

Лёша скрылся в тумане, Жанна испарилась на крыле самолёта, всё шло прелестнее некуда. Теперь вот мой организм саботирует прекрасное положение дел. Скоро оно станет положительней некуда, даже покладательней.

— Больше половины пути ты прошла.

— Ага, — кивнула и улыбнулась.

Осталось только доходить, точнее, долежать, и родить. Фигня вопрос!

Меня посетила удивительно здравая мысль: догадывалась ли я, во что ввязываюсь? И догадывается ли Егор, что ждёт его? Что ждёт нас?

Ну да, осталось самое сложное: не думать о белом медведе. Теперь вместо балета была лезгинка. Неправильные медведи какие-то.

Не так страшен чёрт, как его малюют! Я ожидала чудовищных очучений, боли, слёз и паники. Но всё прошло очень даже гладко. Просмотрев в очередной раз результаты анализов и УЗИ, мой участковый гинеколог едва ли не перекрестила меня левой пяткой и отправила домой. Пока причин для тревоги не было. В больнице меня ждали в октябре, так что я могла ещё месяц смело гулять. Или кататься. Последнее было более вероятно.

Особенно остро встал вопрос с одеждой.

Рубашки Егора уже не налазили на меня. А все туники, мегаобширные платья и прочее иже с ними напоминало топики на моём животе. И ещё контрольный тычок пупком, который торчал горошиной и вводил окружающих в ступор: всем стоять, бояться! На ноги мы нашли какие-то бабушкины чуни. Егор хихикал, когда помогал выбирать сие чудо. Сказал, что мне можно повесить на шею монисто, пригнать оленя и всё, можно в чум. Очень смешно!

Скоро начнёт холодать и… Жаль, что чехлы на танки не шьют! Я не знала, что выбрать. Всё было мало на мне и на моём животе. И если в груди кнопки и пуговицы ещё слабенько потрескивали, то дальше…

Спасение пришло оттуда, откуда не ждали: от мамы Егора. Мне презентовали две шикарные вещи, которые привели меня в лютый восторг. Могла бы, так из тапочек бы выскочила. Но боюсь мой такой опрометчивый шаг, прыжок в смысле, обернётся крушением перекрытий, пробью всё до первого этажа, ещё и в подвал закачусь.

— Это тебе на самый крайний случай…

Егор протягивал мне пакет, внушительно возвышаясь надо мной. Я же, делая возлежание на кровати, напоминала себе Джомолунгму. Такие же снежные вершины и скаты — спасибо пододеяльнику, крутые подъёмы — спасибо животу, опасности — спасибо тройне, засевшей глубоко внутри.

— Почему на крайний? — я любопытно заглянула в пакет. — О! Одежда!

— Потому что тебе сказали лежать. Можешь максимум от тумбочки до тумбочки перекатываться…

— Проклятье! А по пластунски? — ехидно улыбнулась и посмотрела на Егора. Тот закатил глаза и покачал головой.

— Перекатываться, Валя, перекатываться.

— Ходить тоже можно. В ту же больницу надо будет и мало ли…

— Никаких мало ли! Это тебе для самоуспокоения.

Мама Егора сшила мне прекрасное пончо! Оно было сделано из какой-то плотной, но очень мягкой ткани. Да с таким расчётом, чтобы на моё пузо точно налезло. Я даже вымолила котячьими глазками у Егора помощь, чтобы ненадолго встать с кровати и примерить подарок.

— Погоди, ты посмотри, что там ещё лежит.

— Свитер! — чуть в ладоши не захлопала. — Он что, резиновый? — я растягивала в разные стороны очередной подарок и пыталась понять, как это работает. Но нитка и вправду пружинила. Когда я надела свитер, тот сел на меня в облипку. — Ну что… Подчёркивает достоинства, скрывает недостатки…

— У тебя сейчас одни достоинства и никаких недостатков! — Егор как-то неуклюже поцеловал меня в щеку.

— Подхалим… — пробубнила и натянула пончо. — Вот! Теперь можно смело на улицу идти.

— Ага, перья не забудь…

— Перья? — недоумённо посмотрела Егору в глаза.

— Ну да, будешь косплеить Гойко Митича. Мы с отцом вечно смотрели эти фильмы про индейцев. Ты кем хочешь быть? Чингачкуком? Или Белым Пером?

— Большим животом, — хмуро парировала. — Очень смешно!

— Ты какая-то бука.

— Потому что ты меня слишком опекаешь! — снова сделала котячьи глазки и посмотрела на Егора. — Ну пойдём погуляем… Пожалуйста!

— Мы уже с тобой дважды гуляли. Тебе нельзя перенапрягаться, — Егор выразительно изогнул бровь.

— Моё единственное перенапряжение в нашей прогулке, так это интенсивное жатие кнопки вызова лифта! Самое энергозатратное движение!

— Валя, мы завтра пойдём гулять. Тебе нельзя нервничать, нельзя перенапрягаться… — Егор ловко начал меня раздевать. Стянул пончо, затем свитер. Ловко уложил меня в кровать, будто я была перезрелым кабачком. Накрыл одеялом и погладил по голове. — Вот!

— Лежи и деградируй… Дай хотя бы мне ноутбук!

— Нет! — строго мотнул головой.

— Планшет?

— Нет!

— Хотя бы телефон…

— Могу принести книгу.

Я заскрежетала зубами так, что они чуть фонтаном не повылетали. У-у-у! Зануда и сатрап! Сталин в… в клетчатой рубашке!

— Телевизор не возбраняется? — сделала вымученную улыбку и уставилась на Егора. — Будь хорошим надзирателем, я режим не нарушала.

— Ты сама вчера говорила, что тебя от него тошнит!

— Меня и от книг тошнит, и от телевизора тошнит, и от… — запнувшись, замолчала. Чуть не ляпнула, что от Егора меня тоже уже тошнит. Сидит в горле по самое не хочу! Заколебал своей заботой. Ишь, правильный какой! Телефон-то чем помешает? Излучением? Внедрением чипов? — От всего тошнит.

Егор тяжело вздохнул, затем снова вздохнул. И снова. Дал мне пульт и принёс планшет.

— Только на живот его не клади…