Курьерская служба 2. Новичок - Андрей Валерьевич Скоробогатов

оледенелом покрытии были свежие следы, заканчивающиеся за одной из башен контейнеров. Виднелся только бампер, и я понял, что там стоит здоровый внедорожник.

— Ждут, получается, — понял я. — Спрячь Ануку. Живо!

— А ты-то как, барь?

— А у меня есть опыт. Пойду разобраться.

Сид долго спорить не стал, скомандовал Ануке: «Пошли». Она бросила на меня встревоженный взгляд и не то попросила, не то приказала:

— Не умри.

Удивительно, как подобные слова иногда переключают на нужный режим. Умом я был осторожен, но организм темпераментного юноши иногда прямо-таки требовал лезть на рожон и пытаться решить все проблемы быстро.

Весь вопрос был в том, были ли у нападавших люди на входе в порт. Если они заехали с какого-то другого входа или с пирса, и если их малое количество — мы могли что-то переиграть. Если их много и работает какая-то мощная частная военная компания — мы могли быть обречены. Тем не менее, я достал пистолет и решил действовать в «стелс-режиме». Дождался, пока Сид отведёт Ануку к входу в старый барак, а сам медленно пошёл вдоль ряда из трёх контейнеров, стоящих близко к машине. Выглянул из-за края и подтвердил догадку.

На причале стоял Джек.

— Я тебя вижу, Цим-циммер, — сказал он. — Выходи, поговорим.

Глава 23

Прятаться больше я смысла не видел. Я вышел, продолжая держать в руке рукоять пистолета.

— Да ты убери ствол, Дарька. Погоди. Я реально поговорить хочу.

Тон был неожиданно мягкий, и он показал руки, показывая, что безоружен. Он был не по погоде легко одет — лёгкая, слегка утеплённая куртка, не то из кожезаменителя, не то из искусственной ткани. На самом деле, на улице было не так холодно, градусов десять. И будь я рождён в более привычном для меня холодном климате — одевался бы также. Но для меня нынешнего десять градусов мороза воспринимались весьма тяжело.

Расслабляться я не думал, но сделать вид, что готов к диалогу, посчитал нужным. Тоже кивнул и скинул пуховик, оставшись в джемпере.

— Тебе жарко, что ли? Погодка здесь, конечно, — он посмотрел на низко висящее солнце, прищурившись. — Ты же в первый раз за полярным кругом? Я каждый год сюда катаюсь. Знаешь, что такое горные лыжи?

— Знаю. Это твои люди меня пырнули ножом? — решил я перевести тему.

Он развёл руками.

— Понятия не имею, кто это сделал. Дядя звонил, да, спросил, не я ли это. Не я. Здесь все грызутся со всеми. Лаптевы — друг с другом, дома — с другими домами, дворяне — с мещанами, ну, ты уже просёк, да?

— Допустим. Давай перейдём к делу.

— Можем и перейти. Плачу четыре с половиной тысячи за Ануку. Прямо сейчас. Наличными. В машине деньги. Документы оформим после, в Дальноморске.

Я посмотрел на машину. Мне уже встречались пару раз такие: внедорожник — трансформер, у которого помимо колёс ещё и спускаемые по бокам гусеницы. На водительском месте сидел тот самый коренастый азиат, которого я уже видел в аэропорту, он помахал мне — как будто бы приветственно, но с хитрой гримасой. Я даже вспомнил имя — Абрамид. В голове снова пронеслась та странная сцена, которую я увидел после хлопка по плечу в аэропорту. Вот бы узнать, кто его тогда очаровал!

На самом деле, мне даже понравилось, как быстро Евгений перешёл к делу. Так было куда проще, а время, судя по всему, поджимало. Оставалась небольшая надежда, что он заговорит про Абрамова, которого я выиграл двумя днями ранее, но это его мало интересовало.

— Зачем она вам? Я думал, вы за чем-то другим охотитесь.

— Охотимся, ага. Понимаешь, одно дело — задачи, которые нам лидер… начальство ставит. А другое — личный интерес. Да, мы сначала тебя припугнуть хотели. Типа, или крепостную, или какую-то несчастную информацию. Но ты ни то, ни другое не дал. Крепыш оказался, Цим-циммер. А потом я поизучал, что за крепостная — оказалось, тут вообще недалеко, и продукт, действительно, ценный. Я себе её беру, а не для «Единорогов». Ну, так что?

«Продукт», — поморщился я. И покачал головой.

— Сомневаюсь, что в машине есть какие-то деньги. Ты снова пытаешься меня обманывать? Кто меня сдал? Что мы поедем сюда. Василий? Вижу, что нет. Кто-то другой на ферме? Снова нет…

Он продолжал.

— Подумай. Вообще, как тебе удалось так измениться? Я тебя за столом не узнал. Отжал у меня Абрамова — заметь, это был честный выигрыш, и я даже не требую его обратно! Это вас на курсах, что ли так, готовят? Ты с Лаптевым так борзо говорил — я бы сам не смог!

Неожиданно захотелось идти ва-банк. Такой фокус я проворачивал пару раз в каждой жизни, но чаще всего только, чтобы выиграть время, и будучи уверенным, что после всего услышанного мой собеседник умрёт. Сейчас я пока не знал, придётся ли мне убивать Евгения. Но выиграть время тоже было бы неплохо.

— Представь, что старый Эльдар Циммер умер. Помнишь, то выступление в зале университета? Ты видел, что я сказал и как себя вёл? Не показалось странным?

— Ну… возможно. Что ты имеешь в виду? Сильная психологическая травма? Раздвоение личности?

— Почему сразу раздвоение. Полное замещение. Меня тоже зовут Эльдар Циммер. Только родился я совсем в другом пространстве. Я пережил сотни смертей и воскрешений. Сотни войн и вселенских катастроф. Ядерные взрывы, падения астероидов. Я видел, как гибнут народы и цивилизации. Me mortuo terra miscetur igni — после моей смерти пусть земля смешается с огнём. В этом моё предназначение, Евгений. Убрать лишнее.

Евгений менялся в лице, а затем заржал.

— Ясно, ты поехал крышей после «Потустороннего чиновника». История действительно, крышесносная, но давай вернёмся к делу…

Я медленно пошёл вперёд.

— Тебе рассказать, как решается парадокс лантала-иттербия и их большого числа разновидностей? Я видел таблицу элементов, в этом мире почему-то до сих пор несколько неоткрытых. Там не пять и не десять химических элементов, а четырнадцать штук, называется — «лантаноиды». Вы не открыли эрбий, тулий, самарий и ещё какой-то, не помню. А ещё у вас очень несовершенные турбореактивные двигатели, вы не умеете правильно строить каскад многоступенчатых осевых компрессоров. Конечно, зачем, если есть магия! Рассказать ещё что-нибудь? Например, могу рассказать устройство ядерной бомбы. На китайском? Hézǐ wǔqì, jiǎnchēng héwǔ… Qí néngliàng shì láizì yuánzǐ zhōng hézǐ