Ловушка для стервы - Надежда Черкасова

Хорошо бы остаться здесь навсегда и вести нормальный образ жизни, как у многих миллионов девушек… Неужели она это серьезно? Нет, конечно! Надо же иногда попридуриваться! Любой девушке хочется быть богатой, красивой, любимой и счастливой, и каждая выбирает свой путь. А правильный ли путь выбрала она, Мила? Если да, то почему совсем не ощущает удовлетворения от жизни?

Вкусная сегодня получилась яичница. Даже почти совсем не пригорела. Если бы подобное блюдо подала Миле Настя, оно мигом оказалось бы на ее голове. Вместе со сковородой, кастрюлями и прочей кухонной утварью. Но так как яичница — творчество самой Милы, можно себя и похвалить. И она принялась за яичницу, уплетая ее за обе щеки, довольная своими недюжинными кулинарными способностями.

Пора звонить. Она включила телефон и набрала номер. Владислав Антонович назначил встречу на вечер в очень модном клубе, куда посторонним, а именно журналистам и папарацци, а также всяким случайным посетителям ход закрыт. Только избранные. Только светский бомонд. Сегодня Мила наконец узнает истинную причину гибели своих родителей.

Она проверила автоответчик, на котором было около двадцати звонков и куча сообщений. Мила искала только одно — от Насти. Эта паршивка даже не удосужилась отчитаться. Что ж, своей бунтарской неисполнительностью она только подтвердила решение Милы навсегда избавиться от надоевшей до смерти домработницы. К тому же кислая физиономия Насти ей больше никогда не напомнит о бывшем любовнике.

Вот и закрылась еще одна ненужная дверь в прошлое, которое уже забыто и выброшено из памяти, чтобы не засорять жизнь всяким хламом. Мила отключила телефон. У нее еще есть время, чтобы собраться и выглядеть потрясающе.

Их знакомство состоялось на обычном светском рауте для посвященных, то есть богатых и знаменитых, на который допускались для необходимого имиджа окружения и непосвященные — газетчики и фоторепортеры, жаждущие сенсаций и скандалов, на которых можно неплохо подзаработать; всевозможные обожатели и злопыхатели; просто халявщики, любители выпить и закусить за чужой счет. Светский раут, как, впрочем, и любая тусовка, — это прежде всего демонстрация себя, любимых, своих нарядов и драгоценностей, а также сопутствующие этому зависть, слухи, домыслы и откровенные сплетни, если необходимая информация для особо любопытствующих отсутствовала.

Мила являлась частью этого общества и хорошо знала его законы. Ни одно мероприятие не обходилось без нее, Милы Миланской, королевы великосветского бомонда, звезды всех звезд, поражающей безоглядной вседозволенностью — атрибутом обеспеченной и сытой жизни, испытание которой выдерживают не все. Для кого-то это тяжкое бремя, порождающее не менее тяжкие и пагубные привычки, с помощью которых некоторые звезды пытались решить свои проблемы. И тогда помочь им могли, если, конечно, успевали, лишь родные и близкие. Иначе они гибли — от пьянства, наркотиков или других зависимостей, которые непременно находились, стоило только пожелать, — так как шутки с вседозволенностью недопустимы.

Бесподобный Владислав Антонович — энергичный, открытый и добродушный, элегантный мужчина шестидесяти пяти лет, высокий, импозантный, с благородной сединой — всегда с радостью принимался как на светских приемах, так и в лучших домах столицы. И никому даже в голову не приходило обвинить его в ведении двойной жизни, скрытой от глаз окружающих.

С важными и нужными особами он поддерживал словесные состязания исключительно ради спортивного интереса, считая спор пустой тратой времени и метанием бисера перед свиньями. А потому легко соглашался с оппонентами, вводя их в заблуждение фальшивой общностью точек зрения и мнимым единомыслием, неизменно оставаясь при собственном мнении.

С не очень важными оппонентами, к которым благосклонно была причислена и Мила, он позволял себе более вольные высказывания и на правах старшего — несколько снисходительное отношение.

К Владиславу Антоновичу для знакомства подвела Милу сама Катюха, с которой они успели подружиться. Представила ее и тут же отправилась зажигать с молодым актером, очень красивым и популярным, которого практически ежедневно показывали по всем телеканалам как восходящую звезду современного кинематографа.

— Как поживаете, наша несравненная королева бомонда? — спросил, вежливо улыбаясь, Владислав Антонович исключительно ради того, чтобы завязать беседу, так как не мог отказать своей единственной и горячо любимой доченьке. — Как поживает ваша бунтующая эмансипация?

Мила посмотрела на собеседника и оцепенела. Его пристальный взгляд, казалось, уже копался в ее душе, пытаясь определить ахиллесову пяту, чтобы знать, куда пускать ядовитые стрелы, а заодно понять, подходит ли сия особа в подруги его дочери. Мила невольно замешкалась с ответом. Даже растерялась, чего с ней прежде не случалось. А сердце уже било тревогу: осторожно, опасность!

— Сколько сейчас дискуссий ведется о том, что слишком мало женщин находится во властных структурах. Даже на полном серьезе выдвигаются гипотезы о том, что женщина-президент — это лучшее решение для нашей многострадальной державы, — важно произнес Владислав Антонович и хитренько глянул на Милу, как рыбак на плавающую вокруг крючка с червячком глупую рыбку — заглотнет или нет?

— А вы, конечно, считаете, что курица не птица, а женщина — не человек, — тут же проглотила червячка вместе с крючком золотая рыбка. — Она должна готовить борщи и рожать детей? А высокой чести стать президентом и стоять у руля страны достойны лишь сильные мира сего — то есть вы, мужчины?

Мила всегда была готова вступить в любой спор о чем угодно и с кем угодно, так как обладала завидной уверенностью в том, что останется победительницей. Да и просто для того, чтобы погонять языком воздух и потренироваться на ком-нибудь, оттачивая свое и без того изощренное злословие.

— Что это, Милочка, вы так взъерепенились? — поинтересовался Владислав Антонович, прищуренным взглядом обозревая раскрасневшуюся собеседницу. — Никак и в самом деле решили осчастливить и огламурить собой нашу многотерпеливую Россию-матушку?

— А вы серьезно считаете, что власть в любом ее проявлении — это самое главное предназначение для мужчин, а потому высокую честь управления страной можно доверить исключительно только мужчине? — пошла в наступление Мила.

— Самая высокая на свете честь и предназначение — рожать детей. Ни одному даже самому всемогущему представителю сильного пола это не под силу.

— Разумеется! Именно этой возможности вы лишены. А женщины могут все на свете, даже это. Видимо, поэтому вам претит подпускать их к власти даже на пушечный выстрел? Для вас, мужчин, женщина — или объект для удовлетворения ваших сексуальных потребностей, или свиноматка.

— Фу, Милочка, как это грубо!

— Но это — правда!

— Нет, Милочка. Это — только ваша правда, персональная. И если вы именно с ней идете по жизни, то вам не позавидуешь.

— Завистников на мой век хватает. Мне завидует полстраны женщин, а другая половина — ненавидит. За то, что они не могут жить так, как живу я. Но это для меня одно и то же. Поэтому меня ваша независть совсем не волнует.