Веселый Роджер - знамя вора - Евгений Сухов

В центре круга возвышалась небольшая колода. Охранник, одетый во все черное, что-то сказал пленнику, и тот покорно положил правую руку на шероховатый срез колоды. Короткий взмах меча – и отрубленная рука отлетела далеко в сторону, зарывшись в песок.

– За что это его?

– Он воровал, – охотно пояснил Мунк. – По решению исламского суда его приговорили к отрубанию руки. Только таким методом можно искоренить преступность в Сомали.

Пленник, проявляя нешуточное мужество, сжав челюсти, молча переносил страдание. Наверняка в эту самую минуту его стиснутые зубы крошились. Прижав к себе покалеченную руку, он шагнул в толпу, где и растворился, подхваченный соплеменниками.

Другим преступником оказался тощий высокий негр, обнаженный по пояс. На худых лопатках были видны следы побоев. Невольник не смотрел по сторонам, спина ссутулилась будто под тяжестью чужих взглядов. Он видел лишь свои босые ноги и узкую тропу, что вела его прямиком к эшафоту. По шаркающей походке и сгорбившейся спине верилось, что он уже давно смирился с собственной судьбой и мысленно находится в стране теней.

– А этого за что?

– За убийство, – просто объяснил Митхун Мунк. – Прежде он служил в береговой охране, но поругался со своим товарищем из-за денег, которые получил за заложников, и убил его. Виновный из очень влиятельного клана, а кроме того, приходится родным племянником вождю. Мусульманский союз приговорил его к смерти. Хотя, надо сказать, соплеменники готовы были выложить за него огромный выкуп, и родственники убитого даже на это согласились, но судьи воспротивились. Так что он понесет заслуженное наказание.

Джон всмотрелся в толпу: в основном любопытствующие: кто же откажется посмотреть на казнь? Но были и такие, кто взирал на приговоренного с сочувствием: это соплеменники. Узнать их было нетрудно, их объединяла общая скорбь в глазах. Но в первых рядах собравшихся без труда можно было встретить ликующие лица, явно жаждавшие возмездия.

Кто-то что-то выкрикнул, а потом, будто бы подавленный общим безмолвием, умолк. Совершающаяся казнь пугала своей будничностью. Где-то в глубине толпы захныкал ребенок, а потом успокоился, подхваченный матерью на руки.

А вообще, в лицах не было ничего такого, что можно было бы назвать кровожадностью. Большинство из присутствующих и вовсе обыденно жевали кат; другие размахивали веточками, спасаясь от наседавших мух.

Толпа колыхнулась в тот самый момент, когда в центр круга вышел сомалиец в черном одеянии с седой коротко стриженной бородой, выгодно подчеркивающей его худощавые благородные черты. Некоторое время он что-то говорил, обращаясь к стоящему в окружении охраны заключенному, а потом провел ладонями по лицу, воздавая хвалу Аллаху, и отошел в сторонку.

Тотчас в круг вытолкнули связанного сомалийца и, поставив его на колени, склонили тощую шею к колоде. Подошедший палач примерился к тонкой шее, а потом, коротко замахнувшись, рубанул.

Джон Эйрос поймал себя на том, что невольно зажмурил глаза, однако успел увидеть, как брызнувшая кровь заляпала сандалии и голые икры палача.

Когда Эйрос открыл глаза, то увидел, что голова убитого продолжала лежать в центре площадки, а мертвое тело соплеменники уже погружали на носилки, с той бережностью, с какой обычно проделывают это с тяжелобольным, опасаясь причинить ему неудобства. А палач, скривив губы от брезгливости, сухой травой вытирал с сандалий кровь.

– Следующая ваша очередь, мистер, – хмыкнул Митхун Мунк.

Джон Эйрос невольно моргнул: сказанное совсем не походило на шутку, а человек в черном посматривал на него с откровенным интересом, как если бы рассматривал предполагаемое место усекновения.

– Вы это серьезно?

– Вы так и не поняли, Джон. Это Африка, она не любит шутить. Здесь все всерьез. А потом – все эти люди собрались сюда не ради этих двух бедных сомалийцев. На казнь негров они насмотрелись предостаточно, их всех интересует, какого цвета кровь у белого человека. Если это вам польстит, то могу уверить вас, мистер, что ваша смерть не останется незамеченной. Ее еще долго будут обсуждать в поселке, потому что такое здесь встретишь далеко не часто. Наверняка вы попадете в самые горячие новости недели. Во всяком случае, я постарался приложить к этому некоторые усилия... Видите двух мужчин во втором ряду?

Джон повернулся. Действительно, во втором ряду с фотоаппаратами в руках стояли два негра средних лет. Фотоаппараты не были простыми «мыльницами», какими пользуются туристы во время поездок за границей, чтобы запечатлеть архитектурные достопримечательности. В руках у них были профессиональные фотоаппараты с очень сильными объективами, такие используются репортерами для качественных снимков. В том, что это были именно журналисты, Джон Эйрос больше не сомневался. Любой сомалиец на их месте вместо хрупких линз предпочел бы простенький автомат «калашников» с полным боекомплектом, благодаря которому он сумел бы прокормиться куда более простым и более надежным способом. А у этих парней совершенно иные приоритеты – профессиональный интерес. Они отличались от остальных сомалийцев даже одеждой, выглядевшей в сравнении с простыми рубахами сомалийцев на редкость богато.

– И что?

– Это и есть вездесущие репортеры. После того, как вам отрубят голову, они сделают фотографии крупным планом. – В какой-то момент губы Джона дрогнули, что Мунк расценил, как слабость. – Понимаю, что это будет выглядеть не очень этично, но что поделаешь, таковы здесь традиции. В Африке не так уж много развлечений, а потому здесь будут рады даже самому крохотному разнообразию.

Что-то подсказывало Джону, что Мунк не шутит. Возможно, что где-то в глубине души он также был на стороне соплеменников и тоже желал взглянуть, как выглядит его гость без головы.

– Что вам от меня нужно?

– Я еще раз спрашиваю вас, кто вы такой?

Джон Эйрос посмотрел в центр круга. Голову казненного уже убрали, а он даже не успел заметить, в какой момент это произошло. На земле оставалась только кровавая лужа, багрово блестевшая на солнце. Впрочем, скоро исчезнет и она.

Джон Эйрос сглотнул:

– Хорошо... Считайте, что ваша психологическая атака удалась. Я сдался!

– Что ж, обнадеживающий ответ. Думаю, что он будет способствовать откровенному разговору. Итак, кто вы такой, мистер Эйрос? Откуда взялись? И как вас следует величать?

– Меня действительно зовут Джон Эйрос. Мы посчитали, что будет правильным, если мне оставят подлинные имя и фамилию.

– Почему?

– Могут возникнуть осложнения, если вдруг встретится человек, который знает меня. Ведь мне уже приходилось бывать в Африке, и не однажды. Да и границу легче будет пересекать.

– Разумно. Где вам приходилось бывать?

– В ЮАР.

– Итак, я вас слушаю.

Джон Эйрос посмотрел на репортеров: в этот момент они напоминали стервятников, нацелившихся на добычу.