Смертельная Шпилька - Елизавета Берестова

поверят в ваши россказни! Уж не знаю, на кого ложь сия рассчитана, может, на короля впечатление хотят произвести, мол, не зря деньги из казны получаем; а, может, по своей поганой следачьей привычке пытаетесь на понт взять. Ладно, всё одно ничего не выйдет. Отчего же тогда такое неприятное тревожное чувство? Эх, сейчас бы пару внутренних цепей замкнуть, враз источник выявился бы, а тут, как инвалид магический, сиди себе, словно простой смерд. Вон, самые храбрые роптать рискнули, что без ужина и сна, на такое они не подписывались, да только пустое это дело. Раз Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя за дело взялась, тут возражай — не возражай, а всё одно, они по-своему сделают.

Скучно. Муторно. Тоскливо. А время-то ещё только три часа ночи. Вон, одному только дурачку-Даниро всё в радость. Как такого вообще в королевскую резиденцию пустили? Откровенный же дебил, это ж прямо на его хитрой роже с поросячьими глазками и продавленным в середине носом написано. Хотя, забавный, услужливый, чуточку скрашивает скуку и тягостное ожидание утра, когда всех, наконец, распустят по домам. Вот он, лёгок на помине.

— Даниро пойдёт смотреть, — приглушив голос, со значением сообщил мне парень, — ты не хочешь пойти с Даниро?

Вот стоило ради смеха ему поднести стаканчик бренди и угостить конфеткой, так сразу же записал меня в закадычные друганы.

— Нет уж, — лениво отвечаю я, — неохота. Ступай сам, после расскажешь нам, что там увидел.

Дурачок радостно закивал головой, залопотал: «Даниро всё разведает, Дариро всё расскажет», и на цыпочках для пущей скрытности вышел из общей комнаты для слуг, где нам всем велено сидеть было. Вон даже сонные повара пришли.

Ага, что-то там затевается, парень канделябр потащил, это при магическом освещении. Не иначе, как для ритуала. Пускай, пускай попробует. Молодая ещё, вера в собственные силы и исключительность поди ни разу ещё серьёзному испытанию не подвергалась. Вот и сама идёт. Вы только поглядите на эту особу: нос задрала, ни на кого вокруг не смотрит. Постой-ка, что это у неё над головой? Фамильяр!? Быть не может. Просто невозможно. Откуда? Как? А в руках, твою мать! Мануал охранной системы. Я его ни разу в руках не держал, только у старшего чародея видел. Эта же небрежно так тащит, будто не ценное магическое руководство, а так, дамский альбом с дурацкими виршами. Стоп. Глаза отвести, нет мне дела до чародейки его величества, никакого дела нет. Глазами встречаться не хочу, лучше на ножки горничной полюбуюсь.

Что может означать книга и фамильяр? Возможность колдовать? Допустим, глупо было бы не оставить в системе защиты лазейки на самый крайний случай, я бы оставил. Они, видать, тоже. И эту самую возможность королевский коронер получила, иначе её мерзкая кошачья черепушка сидела бы себе в духовном плане и носа не казала. Что тогда получается? Девка колдовать может? Похоже. Не зря ей король мануал выдал. Хорошо, может. Получается, тогда речь мажордома не понт, она и правда ритуал провести может. Только вот какой? На замыкание магических цепей, замкнуть которые невозможно? Нонсенс. А если в последние сутки? Тогда да, узнает, если только её деяние вообще не будет направлено на выявление этих самых внутренних магических цепей. Тогда дело плохо. Такое не скроешь.

— Дяденька, — дёрнул меня за рукав Даниро, и вид он при этом имел прелукавый, — только для вас, дяденька, Даниро видал, запомнил и жаждет вам рассказать.

— Валяй, — бросил я, погружённый в поиск варианта выхода из сложившейся ситуации.

— Видал, Даниро всё видал, — привычно о себе в третьем лице начал парень, — госпожа Таками настоящая волшебница, — восторг так и сиял в прозрачных голубых глазах, — она на полу вот-такенный круг начертила, и не мелом, а самым настоящим чёрным-пречёрным углем. Потом всякие там полосочки рисовать принялась, да рис рассыпать.

Рис? Мне стало так смешно, что даже занятно. Никак ритуал на повышение урожая решила выдать за поиск чародея.

— И что потом? — с преувеличенным интересом спрашиваю дурочка, — она там цыплят не высидела?

— Нет, — хоть дурак-дураком, а издёвку почуял и за госпожу Таками искренне обиделся, — никаких цыплят тама не было.

— Не было, так не было, — примирительно проговорил я, не хватало ещё с ним поссориться, — ты ступай, погляди, что чародейка дальше делать станет, а потом мне расскажешь. Я ж в этих ихних ритуалах ничегошеньки не смыслю, — добавил громко, так, чтобы все окружающие меня люди расслышали.

Даниро удалился и отсутствовал довольно долгое время. Следом за ним и остальные любопытствующие потянулись. Ясно дело, девки бойкие, что то зевали, то смеялись, в первых рядах; за ними лакей с усиками увязался, ну, и так, из разных концов людишки пошли. И что самое удивительное, вид при том сохраняли такой, будто бы им нисколько неинтересно, а они просто так по разным делам идут. Мне тоже любопытно стало, что там эта мелкая сучка затеяла, но я удержался. Глаза прикрыл, вроде кемарю, а сам думал, взвешивал, прикидывал, насколько реально можно провернуть то, о чём широковещательно заявил Грай. Больно уж подозрительно, что он перед слугами все карты на стол выложил: чародея, видите ли, они ищут. Такое разумно в тайне держать, а не напоказ выставлять, если только не обман. Тогда да. В подобном случае, чем сильнее раскричишься, тем лучше. Может, девка произвольную волшбу творит, а в то время во все глаза вместе с коррехидором глядят, кто их спектаклем заинтересуется и себя с головой выдаст. Ну, ждите, господа хорошие, ждите хоть до посинения. Я не такой дурак, чтобы своё лицо перед вами светить. Оно мне дорого, как память. Мне c лихвой хватило, что еле от борова Грая ускрёбся, когда конфеты заряженные к двери придворной дамы нёс. Благо мажордом насвистывать любит, видать, ценителем музыки себя мнит: его фальшивую «Песнь влюблённого сердца» издалека слышно было, успел к чёрной лестнице отойти. Вот и Даниро пожаловал. Вид при этом имеет прехитрый.

— Дядюшка, — проговорил парень, приблизив свою румяную физиономию к моему лицу на омерзительно близкое расстояние, — видел! Настоящее колдовство видел.

— Рассказывай, — лениво бросил я и отстранился, но нашего дебила это нимало не смутило, он уселся рядом, весьма бесцеремонно сдвинув меня с места (сила есть, ума не надо), ухватился за руку и приготовился со вкусом начать своё повествование.

— Ты не поверишь, — заявил он, задыхаясь от возбуждения, — госпожа чародейка такая миленькая, личико — чистая куколка, а как наклонилась, Даниро аж жарко стало. Не каждый раз такую попочку под платьем разглядеть посчастливится…

— Я-то думал, ты на