Горе побежденным - Герман Иванович Романов

— и падают навзничь на траву или бетон, лишившись энергии, словно игрушки, у которых закончился завод.

— Бог ты мой!

— Твою мать…

— О боже!

Вскрики, молитвы и ругань прошлась по рубке — самое страшное это ощущать собственное бессилие, когда не можешь ничем помочь товарищу. А броненосец уже начал переворачиваться, черный дым из труб стелился над водой — Фелькерзам увидел множество моряков, что плавали рядом с погибающим «Апраксиным», ему даже почудилось, что некоторые из матросов машут руками и бескозырками проходящим мимо кораблям на прощание — страшное видение, которое запоминают на всю жизнь.

Оставалась надежда, что два идущих с подбойного борта миноносца подберут оказавшихся в воде моряков, благо еще светло. У них будет несколько спокойных минут, а там набегут уже японские «дестройеры» и придется убегать. К тому же вдали следуют броненосцы Того, что отстают на полчаса — японский адмирал зря проделал крюк, оказавшийся спасительным для русских кораблей.

И тут «Наварин» вошел в спасительную дымку, которая становилась все гуще и гуще — разглядеть через это покрывало неприятельские корабли было невозможно — стрельба прекратилась.

— Господа, мы на войне, а она без потерь не бывает, — громко произнес Фелькерзам, и, сняв с головы тяжелую каску, истово перекрестился как православный, совершенно забыв о своем лютеранстве. Тоже самое сделали и другие — офицеры и матросы стояли с бледными лицами, потрясенные случившейся трагедией.

— Надеюсь, что за туманом наши броненосцы — если их там нет, то придется погибать уже нам, — буднично, без пафоса и совершенно спокойно сказал Дмитрий Густавович, прекрасно понимая, что два броненосца и старый крейсер не противник пяти «асамоидам». Теперь сразу три неприятельских корабля смогут сосредоточить огонь на одном русском, и будут бить совершенно безнаказанно. И так один за другим перетопят всех трех, пусть не только артиллерийским огнем — одними снарядами хорошо забронированный броненосец не утопишь, но противоминные пушки вышибут. А там подойдут миноносцы, накинуться со всех сторон, и, как говорят моряки — торпедами добьют, «вгонят в волны».

И неожиданно в голову пришла мысль — два погибших броненосца береговой обороны в реальной истории спустили флаги и сдались в плен, покрыв позором имена адмиралов, которые носили. А ведь на «Адмирале Сенявине» тогда не было повреждений, корабль лишь оцарапали осколки взорвавшихся рядом снарядов — убитых не имелось, лишь несколько раненных. И это за весь долгий день Цусимского сражения, когда под градом снарядов погибли уже четыре новых броненосца.

— «Ушакова», если он там, в линию не ставить — это самый неприспособленный для нее корабль. Вторым пойдет «Император Николай», надеюсь, он выдержит обстрел. А в отряд Небогатова вернется «Ослябя», так что вернемся к старому расписанию, Константин Константинович, делать нам нечего, потому что потери. А крейсера вкупе с «Ушаковым» как-нибудь отобьются, так будет лучше. Радиограммы от контр-адмирала Небогатова были, Константин Константинович?

— Возможно, приходили, но у нас антенны сбиты, ваше превосходительство, — негромко отозвался начальник штаба, а Фелькерзам только покачал головой — радиосвязью пользоваться не умели, а потому старались больше навредить неприятелю, устроив примитивную РЭБ. Но хоть что-то, исходя из старого принципа — «сам не умеешь, то другим не давай»!

Отхлебнув очередную дозу «лекарства», Фелькерзам закурил папиросу — ему казалось, что прошла вечность, настолько смешалось восприятие действительности. Все казалось зыбким и нереальным, и Дмитрий Густавович «поплыл» от затяжки, и с трудом вернулся в действительность. Тряхнув головой, он спросил флаг-капитана:

— Как вы думаете, наш князь уже отправил телеграмму во Владивосток и в Петербург?

— Скорее да, мы ведь отпустили германский пароход вечером 11 числа, утром 13 он должен был прибыть в Шанхай. Князь Церетели исполнительный офицер, а там наш консул…

— Консул обязан отправить эти телеграммы немедленно, мичман мой младший флаг-офицер — у него на руках приказ!

— Это, конечно, так, но у меня самого порой возникает ощущение, что многие живут сами по себе, не замечая, что другие воюют…

Сдавшиеся японцам 15 мая 1905 года русские броненосцы береговой обороны "Адмирал Сенявин" и "Генерал-адмирал Апраксин"

Последний залп броненосца береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин" в Цусимском бою (АИ)

Глава 44

е— Теперь все будет хорошо, ваше превосходительство, мы ведь отбились от японцев…

— Пока мы побеждаем только лишь по счету, Константин Константинович, лишившись в бою двух броненосцев береговой обороны. Болезненно, но не смертельно, так — вместо удара ножом получили шлепок ладонью, — Дмитрий Густавович фыркнул, но голос тут же стал серьезным:

— Поверьте моему чутью, теперь наши потери вскоре возрастут многократно. Дальнейший дневной бой, мы, может быть, и переживем, потому что зашли в полосу спасительного для нас тумана. Но пару кораблей потерять можем — нас в покое японцы не оставят, ведь у них превосходство, и что самое скверное, снова перехватили инициативу. Завтра огребемся по полной программе, ночью от атак миноносцев, днем от броненосцев и крейсеров Камимуры — у самураев все преимущества!

Фелькерзам закурил очередную папиросу, от табака во рту уже горчило, но без него было бы во сто крат хуже. Только им и спасался, да «микстурой», не заметив, как с двух часов ночи выхлебал до пяти часов вечера два флакона — больше полулитра превосходного коньяка. И ни в одном глазу, трезвый, как стеклышко, и непонятно почему. Только усталость страшная и кусок в горло не лезет, хотя моряки за милую душу уминают заранее зажаренных курей — хвала «птичнику» крейсера «Мономах». Да тушенку помимо того выдали всем, причем, несмотря на жалостливые стенания корабельных ревизоров, двухфунтовую банку консервированного мяса на одного матроса, а не на двух, как полагалось.

— Вы полагаете, Дмитрий Густавович, что Того пойдет еще на один артиллерийский бой вечером, а потом еще завтра с утра?!

Вот сейчас в голосе флаг-капитана Колонга впервые прорезался тщательно скрываемый страх, и он был понятен. Находиться целый день под обстрелом то еще удовольствие, тем более, когда тебе раз за разом демонстрируют огневое превосходство. В конечном итоге, именно «шимозный ливень» и сломал 2-ю Тихоокеанскую эскадру Рожественского в Цусимском бою, в том, который прежде состоялся.

— Несомненно, вы заметили, что японцы прекратили стрелять через туманную дымку, ориентируясь на мачты наших кораблей? И время от времени их миноносцы выныривают из пелены и тут же убираются обратно, постоянно проводя разведку?

— Да, это так, мы их немедленно отгоняем огнем.

— Этого недостаточно, а ведь впереди участок, где полоса воды сужается до 15 кабельтовых, судя по докладу Шеина. Там миноносцы могут выскочить немалой толпой, выпустить торпеды и убраться в туман обратно. А потом японские