Жестокие цинковые мелодии - Глен Кук

— Почему мы не по это по самое в зеваках или протестующих? — уточнил я.

— Хочешь разведать, что там внутри?

Я покачал головой.

— Когда подкрепления подойдут.

— Сейчас проще, пока никого нет.

С улицы, правда, уносить было почти нечего. Если не отрывать, конечно, кусков от здания.

Наверное, по кварталу прошел слух. Что-нибудь о том, что всякий, кто имеет отношение к «Миру», рискует остаться без существенных частей тела.

И это на границе Нежного Лона, где не любят чужаков.

Стоило нам оказаться внутри, как я получил наглядное доказательство того, что моя рыжая подруга иногда пытается втолковать мне что-либо слишком туманно. У нее имелся серьезный повод зайти в дом с холода.

Мне бы самому начать этот разговор. Но я не смог.

— На меня мои старики давят, Гаррет, — сказала Тинни, морщась. Голос у нее сделался натянутый, выше обычного.

Это была не та Тинни, которую я знал. Та Тинни — олицетворение уверенности в себе. Обычно, когда разговор приобретает щекотливый, сугубо личный характер, в панику ударяюсь я.

Что-то подсказывало мне, что самое время это сделать.

— А? Правда? — Мой голос тоже едва не сорвался на писк.

— Мне уже нечем оправдываться. Перед всеми. Перед собой тоже. — Голос ее продолжал повышаться.

— Ну… Э… И что ты об этом думаешь? — Я заложил руки за спину. Мне не хотелось, чтобы она видела, как они трясутся.

— Что нам нужно учиться вести себя как взрослые люди. — Эта фраза далась ей нелегко.

— Угу.

— Взрослые то и дело справляются с такими штуками.

— Да, каждый божий день.

Обоим нам приходилось слышать десятки чужих голосов, бормочущих о том, что мы ведем себя хуже детей.

— И мы ведь взрослые уже, — продолжала Тинни. — Правда?

— Уже не первый год. Хотя не все с этим согласны.

— Люди гораздо моложе нас ухитряются справляться с этим.

— Справляться? Мы же с тобой профессионалы. Мы справлялись уже и с непростыми людьми, и с непростыми ситуациями.

Как-то наш разговор шел вокруг да около. Не напрямую, разя в сердце, но осторожно пробуя оборону друг друга — то здесь, то там.

Так оно и продолжалось. Мы сходились в одном: все не могло продолжаться так, как шло до сих пор. И в ее жизни, и в моей имелись другие люди. Чем-то надо было пожертвовать. Но и риск оставался высок.

— Я вам не помешаю?

— Билл! Я думал, вы вернулись в таверну.

— И вернулся. Но потом подумал кое о чем. Насчет дома вашего. Смотрите-ка, с дюжину этих здоровых жуков ползает здесь — даже в такую погоду. А это значит, все просто ужас как обернется, когда потеплеет, если к тому времени ничего не исправить.

Похоже, Тинни восприняла постороннее вмешательство не столько с раздражением, сколько с облегчением. Хотя вернуться к разговору нам все равно предстояло. И скоро.

— Вы могли бы больше рассказать мне о том, что происходит там, внизу, — заметил я.

— Мог бы. Если бы сам знал. Но пока не спустился сам посмотреть, я ничего не могу.

Ну, это я устроить мог. И отговаривать его не стал.

Должно быть, он читал мои мысли.

— Найдите себе настоящего дипломированного специалиста. Только не некроманта.

Я не стал давить на Белля. Я знал, где его найти. Он это тоже понимал. И возможно, жалел об этом.

— В общем, я это хотел сказать. Что бы там, внизу, ни было, это такая жуткая штука, что нужна по-настоящему большая палка, чтобы врезать ей. И быстро. Пока она не проснулась окончательно.

Ему явно ужасно не хотелось возвращаться. Но и бросить меня просто так ему что-то мешало.

Его больше не трясло. Не то что полчаса назад, когда он в первый раз вышел из здания.

Свидетель в лице самопровозглашенного эксперта мне сейчас не помешал бы.

Я покосился на Тинни.

Ее квалифицированная помощь мне бы тоже не помешала.

Ладно, сначала Билл. У меня сложилось впечатление, что у него на уме есть еще что-то. И немало. Его нервозность, похоже, относилась к разряду таких, какие приключаются, когда тебе кажется, будто тебя преследуют. Ну и конечно, вполне возможно, он полагал, что мне стоит знать что-то еще, но не мог заставить себя это сказать.

— Пивоварня пришлет в ваш «Хрен» солидный гонорар. И задаток. Чтобы мы могли воспользоваться вашими услугами в будущем.

— Задаток?

— Плату за то, чтобы иметь возможность обращаться к вам. Пивоварня оплачивает подобным образом несколько специалистов. Меня в том числе. — Мои каблуки глухо стучали по дощатому полу. Откуда-то донеслись шорох и скрежет, словно кто-то скребется за стеной. — Вот, значит, что пугало наше доблестное воинство. — Я оглянулся за спину Тинни, ожидая увидеть там толстомясого жука, выбирающегося из своего подполья.

Вместо этого я увидел призрака и услышал тихую, очень тихую музыку.

Я не знаю, как это еще описать. Я не хотел, чтобы так вышло, но это был призрак. Человек, о котором я знал, что он умер. Умер уже давно. И он покачивался в такт музыке.

И этого призрака я уже видел прежде. Именно как призрака.

— Гаррет? Что там?

— Элеонора.

— Что?

— Видишь? Вон там? Женщину в белом? — С каждой секундой Элеонора становилась все реальнее. Она улыбалась. — Ну та, с магической картины у меня в кабинете. — Музыка тоже делалась все громче. И менее мелодичной.

Нельзя сказать, чтобы Тинни это обрадовало. Всей истории про Элеонору она, правда, не знала. Что ж, оно и к лучшему. В противном случае она не могла бы претендовать на меня так, как сейчас.

Просто удивительно, сколько эмоций, оказывается, таилось во мне. Сколько боли еще окружало эту прекрасную мертвую даму.

Она улыбалась, приближаясь ко мне. Ее явно радовало то, что она меня видит. Элеонора протянула ко мне изящную бледную руку. Музыка превратилась в полуслышный лязг.

— Но я ничего не вижу, Гаррет, — возмутилась Тинни и почти тут же охнула. — Боги! О боги! Это же Дэнни!

— Вы оба видите людей, игравших важную роль в вашем прошлом, — произнес Билл.

— Дядя Лестер! — выдохнула Тинни.

За спиной у Элеоноры начали проявляться еще две женские фигуры. На мгновение мне показалось, что одна из двух — моя мать. Однако эта была гораздо моложе. Кейен Кронк. Моя первая, давнишняя любовь. Вторую я тоже узнал. Майя, девица из трущобной банды, которая могла бы вырасти в серьезную преступницу, если бы я не сбил ее с этого пути, став для нее тем, кем всегда был для Тинни. Впрочем, и Кейен, и Майя пребывали в добром здравии — по крайней мере, если с ними что и случилось, я этого не знал. И обе не имели обыкновения разгуливать под нестройную музыку, пусть и такую тихую, что приходилось напрягать слух, чтобы расслышать ее.