Моя простая курортная жизнь. Том 2 - Мэри Блум

замахала на подружек Валентина. — Если человек хайповее вас, то это еще не повод до него докапываться… А правда, — повернулась она ко мне, — что ты знаешь какие-то ее грязные секретики, и поэтому она тебе позволила сидеть за своим столом?

Что дальше: меня вернули инопланетяне, заслали спецслужбы или выпустили из какого-нибудь рехаба для знаменитостей? А полный список версий можно где-то посмотреть? А вообще, я не любитель сплетен и чужих грязных секретиков. Благо, в этот момент у меня завибрировал смартфон, переключая на другую беседу.

Инна: «Как там? Все в порядке? Не пристают?»

Я: «Да не особо.»

Едва ли смакование слухов можно считать приставаниями.

Инна: «Но, если что, пиши. Я приду и все порешаю!»

Я: «Да ты мой герой…»

Инна: «Нет, я — твой чемпион!»

Следом она прислала снимок своей киски в голубых трусиках с белоснежной надписью по центру «Ты — мой чемпион», которые я ей недавно подарил. Обожаю, когда девушкам приходятся по вкусу мои подарки.

— Капитан-то наша по тебе капитально тащится, — усмехнулась рядом Валентина, бросив косой взгляд на мой экран. — Что, не затрахало тебя еще это животное?

— По-моему, ты к ней слишком предвзята, — заметил я, откладывая смартфон.

— Не, говорю как есть, — мотнула головой собеседница. — В кровати она реально зверь, вообще дикая. Хотя в остальном, конечно, неплохая, клевая даже по-своему и щедрая. Без вопросов чем угодно поделится: расческой, тампоном, членом…

«Катерина такое не одобряет…» — мигом пронесся голос моей девушки в голове.

— Не, — чуть прокашлялся я, — Инна сказала, что тройнички не ее тема.

— Серьезно, что ли? — фыркнула оторва. — Не ее тема?.. Сейчас подожди, — и, подхватив свой смартфон, стала деловито там копаться. — Ходить за этой стервой по школе и наказания всем раздавать — вот это точно не ее тема… На, смотри! — собеседница развернула экран ко мне. — Вот чем она занималась в Версале. Вместе со мной, между прочим…

Да я сразу увидел, что с тобой: на снимке были голова Инны, голова Валентины и пах какого-то неизвестного пацана, которому в тот день явно очень повезло. Пока капитанша, уже по всем признакам улетевшая в наслаждение, яростно ему насасывала, оторва с расплывшейся помадой и блестящим на носу пирсингом довольно улыбалась в камеру, держа одной рукой смартфон, а другой — счастливчика за достоинство, измазанное отпечатками сразу двух девичьих губ. Смотрю, девчонки-то общались гораздо ближе, чем показывали. Правда, судя по длине волос Инны на фото, которые были заметно короче, чем сейчас, это снято давно. Ни фига ж себе они отрывались в этом Версале… И что, Катерина такое одобряла? Или была не в курсе?

— Так что все у капитана с этим нормально, — бунтарка постучала ноготком по экрану. — Такой тройничок может устроить, что вообще от кайфа сдохнешь… Одна у нее проблемка: Императрица ее долбаная. Сидит у нее в башке, как вирус или микрочип, и диктует все, что вздумается. А вот эта — стерва редкая. У меня с ней свои счеты, да…

Остаток фразы заглушил резкий скрип двери, и, сурово стуча каблуками, в кабинет вошла Ангелина Алексеевна. Взгляд в оправе строгих очков с недовольством пробежался по всем присутствующим и остановился на мне.

— Рома, собирайся! — без прелюдий заявила классная. — Ты здесь сидеть не будешь… Я его забираю, — бросила она дежурному преподу.

Тот лишь молча кивнул с абсолютным безразличием, кого заберут, а кто останется. Наказания Императрицы были важны только самой Императрице, а все остальные с ними лишь смирялись. Однако мне, по ходу, вообще не суждено отсиживаться на этих наказаниях.

— Только начали с тобой говорить, — с чем-то вроде легкого недовольства произнесла Валентина, — а тебя опять забирают… Ну ладно, романтик, пока, раз ты такой популярный. Только имей в виду, что стол Императрицы не единственный. Надоест там, пересаживайся к нам. Может, еще чего покажу… — и заговорщически подмигнула.

Спасибо, конечно, но мне еще надо как-то переварить то, что ты только что показала.

— Все, Рома, идем! — поторопила меня Геля.

Попрощавшись с девчонками, под завистливые взгляды остальных арестантов я опять покинул этот кабинет раньше срока, следуя за сочной зрелой пятой точкой своей любимой учительницы.

— У нас городской финал на носу, а она смеет тебя наказывать! — гремя каблуками по тихому коридору, возмущалась она, обращаясь даже не ко мне, а как будто к пространству вокруг. — Я лично передавала директору список учеников, кого нельзя трогать, а эта девчонка посмела проигнорировать!..

Эта девчонка неожиданно вырулила из-за ближайшего поворота, словно давая Геле шанс высказать все ей в лицо. Катерина, удивительным образом оказавшаяся сейчас без своей Свиты, остановилась, сцепила руки на груди и невозмутимо оглядела нас.

— А вы куда его ведете, Ангелина Алексеевна? У него сейчас наказание.

Глаза в оправе строгих очков сверкнули еще сердитее.

— Ты список видела, который я передавала директору? Рома — особенный ученик. Его наказывать нельзя, по крайней мере, пока не пройдет олимпиада!

Императрица перевела глаза с нее на меня, как будто даже чуточку насмешливо.

— Особенный ученик… — с легкой иронией протянуло это несносное величество. — И вы так беспокоитесь об особенном ученике, Ангелина Алексеевна?

— А ты не много на себя берешь? — сухо отчеканила та.

— Не забывай… тесь, пожалуйста, — все тем же тоном превосходства изрекла Катерина, — что вы — учитель, а здесь школа, а в школе есть определенные правила. Особенно, когда речь идет об особенных учениках…

Честно говоря, в этот момент даже я запутался, кто тут учитель, а кто ученица, которой ездили по мозгам.

— Хорошо, пусть идет, раз он вам так нужен, — надменно бросила эта зараза и, развернувшись, удалилась в глубь школьного коридора.

— Вот же сучка малолетняя… — проворчала Геля ей вслед и, опомнившись, быстро повернулась ко мне. — Ты этого не слышал! Ладно, Рома, иди готовься. И чтобы хорошо выступил!..

Еще сердитее стуча каблуками, классная свернула за угол, в то время как спина Катерины все еще маячила в глубине коридора. Вот уж кто точно считает себя особенной во всех вопросах и думает, что может свои особо долбанутые правила натягивать на всю школу, а то и на весь мир, залазить другим людям в головы и портить им удовольствие. И