Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

Курсант Усс стал самостоятельно заниматься боксом, изредка консультируясь у настоящих боксеров. Все закончилось трагедией.

Время от времени в училище устраивались поединки (не без правил, естественно). На сцене клуба натягивали канаты, огораживая импровизированный ринг, на котором двенадцать боксеров дрались за кубок ДВОКУ.

Так вышло, что биться за свою роту выставили Гранита. Он не хотел и даже боялся. В первом поединке против Усса должен был драться кандидат в мастера спорта по боксу. Гранит тогда перепугался не на шутку. «Да вы что, он же убьет меня!» — шептал он своим секундантам, выталкивавшим его на ринг.

Противник был чуть пониже ростом и поуже в плечах, но это был сгусток энергии. Кулаки летали со скоростью лопастей вентилятора. Ноги — как пружинки. С первых же секунд поединка удары градом посыпались на Гранита. Голова зазвенела, нос распух, а после меткого удара в переносицу на глазах появились слезы. Гранит же хоть и бил, но никак не мог попасть в подвижную, все время исчезающую из виду голову соперника…

«Какой юркий», — думал, задыхаясь, Усс. Он мечтал лишь дотерпеть до конца раунда, а там — заставить секундантов выбросить полотенце.

Но в перерыве к Уссу пробрался командир батальона, двухметровый подполковник, учившийся в одном взводе с отцом Гранита. Комбат поспорил с комбатом противника на ящик коньяка, что его паренек победит. Видя, как складывается поединок, разозлился не на шутку.

— Мать твою, Усс, ты что делаешь? — взбешенно прошипел на ухо Граниту комбат. — Ты еще ляг под него, сучонок. Я тебе матку выверну, если проиграешь. Как отец твой был тормозом, так и выблядок его — полное ничтожество.

Это был удар ниже пояса! Больнее не смог бы ударить даже чемпион мира по боксу!

Ком подкатил к горлу. Усс услышал мягкий, добрый голос отца, рассказывающего, как распутывать леску. За доли секунды в его душе пронеслась масса звуков из детства: гомон стадиона (они с папой на футболе); шуршание волос (ласковая ладонь отца гладит его по голове); всплески воды (они с батей на рыбалке)… Все самые дорогие воспоминания его жизни были оплеваны и растоптаны в один миг.

Гранит вскипел. Он был готов разорвать комбата… Но прозвенел гонг, и секунданты подтолкнули Гранита к центру ринга.

Не помня себя, он подошел (медленно, как казалось ему) к сопернику и ударил. Противник упал. С Гранита все схлынуло. Ненависть, черная злоба — все ушло с этим ударом. Жаль только, не по адресу.

Гранит, успокоившись, отошел в свой угол. Рефери начал считать, а потом вдруг стал на колени, принялся хлопать боксера по щекам. И дико заорал;

— Доктора!!!

Но было поздно.

Противник был мертв.

Гранит убил его. Одним ударом. Потом оказалось, что у боксера до этого была черепно-мозговая травма.

Мать убитого до сих пор пишет письма во все инстанции, вплоть до президента России. Она просит наказать виновных, организовавших убийство сына и списавших все на несчастный случай. Мама считает: ее единственного сыночка убили преднамеренно, потому что он помешал армейской мафии торговать оружием.

На самом деле — все было в силе, что дремала в Граните. У него не было внушающих страх мускулов. Но в самые трудные моменты в нем просыпалась сила. И тогда казалось, что дух Гранита разрывал оболочку тела. Он мог шагать сотни километров без устали, работать сутками без отдыха и сворачивать горы без малейшего усилия… Именно эту силу и разворошил комбат.

После выпуска Гранит попал в Афганистан.

Просился в разведбат — пролетел, направили в обычный полк. Там хотел в разведроту — опять мимо кассы. Лишь в батальоне оказалась незанятой вакансия командира разведвзвода.

«Ну хоть здесь подфартило», — Гранит перевел дух, а через несколько месяцев попал в плен.

После взрыва потерял сознание, и свои его не нашли.

Нашли душманы.

Граниту повезло, если в этой ситуации можно говорить о везении, — духи его не убивали долго и мучительно, как это делали обычно с пленными советскими солдатами. Просто избили. Вдоволь поиздевались. Предложили принять ислам, а когда отказался — заставили делать грязную и унизительную (по меркам восточных мужчин) работу.

Больше всех в банде над пленником издевался один бородач. Усс возненавидел его («Если вырвусь на волю, найду его и убью», — пообещал себе Гранит).

Вскоре ему удалось бежать. Неделю шел по горам. Обходил все кишлаки. Сторонился людей. Но все же афганцы его повязали. Это были царандоевцы, солдаты армии Демократической Республики Афганистан, но это мало что меняло. Союзнички хотели сначала продать его обратно душманам. Но среди них нашелся тот, кто раньше продал своих товарищей советским друзьям. Последние оказались расторопней душманов и приехали за Гранитом первыми.

Когда после различных перипетий он попал служить в спецназ ГРУ, то встретил в своей бригаде бородача…

Они обнялись. Выпили вместе. «Бородач» извинился — мол, не мог иначе, раскрыли бы… Его звали… Александр Игнатьев.

Теперь мечты Усса вроде бы исполнились. Он служил в ГРУ. Собирался вот-вот преодолеть «родовое проклятие» — получить «подполковника» не по выходе на пенсию, а в срок. Да и перспективы кое-какие светили…

Только вот Граниту все больше казалось, что где-то он допустил ошибку. На дороге жизни повернул не гуда. Только вот где и когда он проскочил нужный поворот?

Впервые его неясные сомнения обрисовались, когда ему приказали наводить мосты с Ахмад Шахом Масудом, бывшим врагом номер один советских войск. Собственно говоря, для этого майора Усса (вместе с подполковником Игнатьевым) и прикомандировали к штабу Коллективных миротворческих сил. Начальство решило: в Афганистане нужен новый союзник, который смог бы противостоять талибам и Усаме Бен Ладену.

Таким человеком мог стать только Ахмад Шах Масуд.

Разведчики нашли выходы на Папджшерского льва(так еще звали Масуда). Тот охотно пошел на контакт. Его тайно привезли в Душанбе. Там с ним поговорили товарищи из Росвооружения, пообещавшие любую помощь. Бесплатно.

От таких предложений на Востоке отказываться не принято.

Масуд и не отказывался.

«Мне нужно стрелковое оружие, — сказал он. — И минометы».

«А танки?» — спросили люди из Росвооружения. Они заволновались. Ведь на вооружение Масуда выделялись большие деньги. Их надо было освоить. Да так освоить, чтобы и себя не обидеть. А много ли навару будет с автоматов?

«Танков много не надо», — ответил Масуд.

«Ну возьмите хоть сколько-нибудь, — принялись уговаривать его «оружейники». — Тапки в Афганистане — первое дело. Вону советских войск были танки и хорошо себя зарекомендовали».

«И где сейчас советские войска?» — спросил Масуд.

«Мы сами ушли, — товарищи обиделись, но потом их осенило. — Мы можем и вертолеты поставить», — предложили они.