Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

Он мысленно пересчитал буквы. «Барселона» — девять. «Валенсия» сначала вышло тоже девять, но после второго пересчета — восемь. Зато «Барселона» — вообще семь. Он чуть не запутался. Решил отвлечься — и проверил другое слово, которое пересекало Барселону. Сразу же обнаружил ошибку.

После исправления слова как раз получалось третья «Р», а не «Л». «Барселона» аккуратно встала в отведенные для нее квадратики. Успокоившись тем, что восстановлена справедливость, Ветров обратил внимание на Тоню. Она билась и кричала. Едва на стенку не лезла…

«Елки-палки, — изумился он, — что с ней такое?»

* * *

Документы, которые достала Антонина, Андрей назавтра отнес Юрию. Тот похвалил. Но его друзья-иностранцы еще мотались по Средней Азии. И Андрею оставалось только ждать.

Антонина обещала прийти на следующий день. Но не пришла. Ветров тщетно пытался дозвониться. «Наверное, дежурит», — подумал он. Однако она не появилась ни через день, ни через два…

И тогда Ветров позвонил Граниту. Тот сказал, что занят. Но Андрей настаивал, в итоге назначили встречу на старом месте.

— Что там у тебя? — спросил Гранит.

«А где же «братишка»?» — подметил Ветров и рассказал про исчезновение Антонины. Гранит слушал его с непроницаемым лицом.

— Это все, что ты хотел сказать?

— Да. — Голос Ветрова дрогнул от волнения.

— Хорошо, — жестко ответил Гранит, — советую тебе забыть о ней.

— Почему? — У Андрея похолодела кожа.

— Ты просил ее интересоваться нашими делами?

— Нет, — мужественно соврал Ветров.

— Когда Летун полез к ней в очередной раз, она устроила большой скандал. Нагрубила, стала угрожать. Из ее сумки выпал диктофон… В общем, пришлось избавиться от нее.

— Как?

— Обычно, — спокойно ответил Гранит.

— Как?

— Да что ты закакал. — В голосе Гранита появились нотки раздражения. — Знаешь, как избавляются от своих?

— Убивают?

— Нет. У кого же рука повернется? Своих сдают тем, кто может убить. Или решить проблему как-нибудь по-другому.

— Кому сдали Антонину?

— Афганцам. Слышал о рынке рабынь в Файзабаде?

Ветров слышал.

Женщина в Афганистане — очень дорогое удовольствие. Потому что дефицит. Свои (афганские) женщины — блюдут честь до свадьбы (иначе братья же и зарежут). Чужих нет. Поэтому отрасль проституции задыхается от нехватки квалифицированных кадров.

А мужчины — изнывают без бабья. Чтобы жениться, надо заплатить калым. Не каждый мужчина сможет и в тридцать лет накопить выкуп за невесту. До тех же пор ему неведомы женские ласки.

Лишь богачи могут позволить купить себе невольницу на подпольном рынке рабынь. Но, как правило, женщины, проданные в Файзабаде, в Афганистане не задерживаются: мало ли на Востоке тайных борделей и гаремов?

— А может быть такое, что Летун просто мстит ей за отказ переспать?

— Может. — Гранит пожал плечами. — Но это уже ничего не меняет.

Неожиданно Ветров осознал, что больше боялся за нее, чем за себя. Он всегда был таким. Себя никогда не защищал (хотя порой надо было бы). Иногда боялся, иногда не был уверен в себе, иногда — пропускал мимо сердца. Если его останавливали в подворотне хулиганы (хоть дохляки), безропотно отдавал мелочь. Думал — здоровье дороже (вдруг у них за пазухой нож, или они какие-нибудь самбисты-каратисты).

Но если же кто-то собирался обидеть близкого и родного человека, у Ветрова словно крышу срывало. Плевать ему было на боль, риск, силу противника. Пусть хоть вся мафия мира против, пусть убьют, но «упрусь, не отступлю» — вот такое состояние было… «Даже мертвым буду биться: приходить по ночам и терзать врагов». Но такая сила закипала, лишь когда надо было драться не за себя, а за тех, кто был ему дорог…

— Где она? — Ветров едва сдерживал закипающую силу.

— Еще в городе, но ты не найдешь.

— Дай адрес. Мне нужна Антонина, — приглушенным тоном произнес Ветров, — я хочу купить ее. Могу заплатить десять тысяч долларов.

— Ты — сумасшедший, — констатировал факт Гранит.

Ветров не любил выглядеть идиотом. Но как можно рассказать другим про свои чувства? Они этого никогда не поймут.

— Она мне нужна, Гранит. — Не помня себя, он выхватил пистолет и ткнул им в горло Граниту. Другой рукой вцепился в собеседника и начал толкать его назад. — Дай адрес, — с настойчивостью сумасшедшего повторял он.

Точным ударом Гранит выбил пистолет и опрокинул Андрея назад. Несколько раз ударил по ребрам.

— Ты точно сумасшедший, — произнес Гранит, возвращаясь на место и поправляя шелковую рубашку. — Хорошо, я дам адрес. Только тебе придется действовать без меня.

— Идет, — судорожно вздыхая, Ветров сел. Гранит достал из папки ручку и листок бумаги. Быстро нарисовал схему. Но Ветров никак не мог взять в толк, где это находится и куда идти? В конце концов Граниту это надоело и он сказал, что сам покажет.

— Никто не знает, что мне известно это место, — сказал Гранит, — ты уже подставил Антонину, можешь подставить и меня. Так что в следующий раз думай башкой, когда что-то затеваешь…

— Обещаю, — прохрипел Андрей, радуясь, что все вроде бы удачно повернулось.

— Только сначала запиши еще один адрес, Летуна. — Он продиктовал адрес.

— Так, может, лучше сразу наведаться к нему? — спросил Андрей.

— Не со мной и не сейчас. К тому же от него уже ничего не зависит. Он не может дать задний ход.

— А кто может?

— Ты, — спокойно произнес Гранит.

— Как?

— Не знаю.

— А ты почему не можешь? Ты же у них большой человек?

— Завязывай со своими вопросами. — Гранит встал. — Нам пора.

— Поехали. — Ветров твердо посмотрел ему в глаза.

Для Андрея так навсегда и осталось загадкой, почему Гранит общался с ним. «Может, он искал в прошлом то, чего не хватало ему сейчас? — рассуждал журналист. — А я как раз оказался тенью (или весточкой) из этого прошлого? Не знаю, не знаю…»

Район, в который они приехали, находился на самой окраине Душанбе. Сделав несколько поворотов, Гранит остановил свою машину в маленьком дворе. Два двухэтажных дома стояли друг против друга. Между ними бегали оравы ребятишек.

— Здесь надо немного пройтись, — сообщил он, открывая дверь.

Дальше начинался «шанхай». На улице едва могли разойтись два человека — так ее с обеих сторон сжимали дувалы. Домов за ними не было видно, но, заглядывая в некоторые открытые калитки, Ветров видел за этими заборами большие дворы.