Долгая дорога домой - Дайни Костелоу

вдвоем. Там он и лежал, как труп, за который они его сперва и приняли. На миг Эдит показалось, что она, наверное, обманулась, но, приложив ухо к его груди, она снова услышала сердцебиение, слабое и редкое, но сердце боролось, гоняя кровь по телу.

Эдит осторожно разрезала на Жанно пиджак и рубашку и осмотрела избитое тело. Два темных кровоподтека на туловище, глубокая ножевая рана на плече, покрытая запекшейся кровью, но красная струйка продолжала стекать. Одна сторона лица распухла, глаз заплыл, и сам мальчик в глубоком обмороке.

— Принеси воды и полотенце, — велела она Альфонсу, — и я постараюсь его залатать.

Она села на корточки и стала внимательно рассматривать повреждения. Кровоподтеки на груди и на боку со временем пройдут, это было понятно. Ее больше волновали порез на плече и голова.

Альфонс принес воду и тряпку, и Эдит очень бережно стала очищать раны, стирая грязь и кровь, чтобы толком рассмотреть повреждения. Рана на плече была не так глубока, как показалось вначале, но все же достаточно серьезная. Наверняка понадобится наложить швы, но Эдит, старшая сестра четырех братьев, этому давным-давно научилась.

Она стала изучать травмы на голове. Кожа содрана, лицо распухло, глаз заплыл и почернел, но когда Эдит все осторожно очистила, то увидела, что и эти раны со временем сами пройдут. Она стала ощупывать затылок и за одним ухом обнаружила здоровенную шишку, получив которую, как она решила, мальчик и потерял сознание.

Накрыв раненого одеялом, Эдит принесла свои швейные принадлежности.

— Зашью ему плечо, пока он не пришел в себя, — сказала она Альфонсу. — Подбрось еще дровишек, надо, чтобы ему было тепло.

Альфонс послушался, но про себя бубнил, что дрова в корзинке у печи — это все, что у них есть, и он надеется, Эдит это понимает.

Эдит его ворчания не слушала, как это часто бывало в последние дни. Дрова они где-нибудь найдут, а сейчас надо, чтобы было тепло.

Через полчаса Жанно лежал на матрасе, вымытый с головы до ног, с зашитым и перевязанным плечом. Он был облачен в слишком большую для него рубашку Альфонса и сверху накрыт одеялом. В сознание мальчик не приходил, но пульс стал сильнее и ровнее, и веки иногда вздрагивали.

Жидкий суп, который сварила Эдит из остатков овощей, разделили на троих и долю Жанно отставили в сторону — пусть постоит, пока он очнется.

Проглотив свой суп, Эдит взяла пиджак Жанно посмотреть, нельзя ли его зашить, чтобы опять носить. Пиджак был весь перемазан грязью и кровью, как и штаны, но это дело поправимое. Утром она принесет воды из колонки и ототрет пятна.

Когда она выложила пиджак на пол, разглаживая складки и соединяя края разрывов, пальцы наткнулись на что-то твердое. Эдит быстро обшарила карманы — там ничего не было. Тут она вспомнила про потайной карман, вшитый ею в пиджак во время осады, чтобы Жанно было куда прятать добычу. Проведя ногтем по шву, она нашла его скрытый край. Секундным делом было извлечь из кармана часы. Карманные часы богача, золотые, корпус переливается в отсветах огня от печи. Эдит подняла их вверх, показывая Альфонсу.

— Как ты думаешь, они ради вот этого на него навали?

— Похоже на то. — Первый раз за день его лицо расплылось в улыбке. — Вот теперь проблем с дровами не будет!

— Это часы Жанно.

— И Жанно за них получит тепло и еду, — возразил Альфонс. — Завтра понесу их продавать.

Против этой логики Эдит возразить было нечего.

— Ладно, — кивнула она, — только смотри, чтобы за них дали хорошие деньги.

Она бережно отодвинула Жанно на край матраса, чтобы Альфонс мог лечь рядом с ним. Больше Альфонсу спать было негде, и Эдит надеялась, что мальчика это не побеспокоит.

Сама она завернулась в шаль и устроилась возле угасающего огня, но, вопреки всем своим намерениям сторожить, забылась тревожным сном и проснулась наутро, замерзшая, затекшая и с прострелом в шее. Вытащив себя из кресла, она поворошила угли в печке, добавила несколько щепок и стала греть воду для кофе.

Альфонс, выпив кофе, сразу пошел продавать часы. Хотя за них не получить ничего похожего на их настоящую цену, при разумной экономии даже эти деньги смогут прокормить и согреть Альфонса, Эдит и мальчика в течение нескольких недель.

Эдит взяла ведра, сходила к колонке за водой и стала обрабатывать грязную одежду Жанно, смывая грязь и засохшую кровь. Потом повесила ее перед огнем сушиться.

Жанно просыпался медленно, будто всплывал из глубокой воды. Попробовал шевельнуться, но сразу же пожалел об этом. Осторожно открыл глаза и тут же зажмурился. Один глаз вообще едва открылся, и лицо свело болью. Боль пульсировала в голове, болело плечо, зверски ныли ребра. Жанно лежал совершенно неподвижно, гадая, где он. Он помнил, как бежал, таща за собой Элен; помнил, как на него налетел Гастон с ножом, а потом… потом ничего. Элен! Где она?

Очень осторожно открыв глаза снова, Жанно чуть повернул голову посмотреть, куда попал. Обстановка вроде бы знакомая, но все же непонятно.

— Очнулся, Жанно? — спросил женский голос.

Мальчик попытался сосредоточиться.

— Жанно? Это я, тетя Эдит.

— Тетя Эдит?.. — Он сумел произнести ее имя, хотя хриплый голос был еле слышен.

— Да, тетя Эдит. Ты пострадал в драке, но сейчас все хорошо.

— Голова болит, — пожаловался Жанно, — и плечо сверху донизу.

— Неудивительно, — улыбнулась Эдит. — Тебе здорово досталось, повезло, что еще жив. Если бы Альфонс не нашел тебя в переулке, ты бы уже умер. — Она села рядом и дала ему попить со словами: — Если в себе удержишь, попробуем дать тебе супу.

Жанно выпил воду, потом съел суп и, хотя все тело ныло и болело, несколько воспрянул духом.

— Кто-нибудь со мной был, когда дядя Альфонс меня нашел? — спросил он.

— Нет, — ответила Эдит. — Тебя бросили, как мусор, но ты не тревожься, Жанно, они не получили, чего хотели.

— Чего не получили?

— Твоих часов. Они же за ними охотились?

На миг Жанно задумался: о чем это она, потом вспомнил про часы, которые украл и которыми хотел подкупить Франсину. Больше у него на целом свете ничего не было.

— Где они?

— Альфонс понес их продавать. — Увидев изумленную реакцию Жанно, Эдит твердо добавила: — Нам нужны деньги на еду и дрова. И ты еще долго не сможешь о себе заботиться. И это время тебе придется провести с нами, пока раны не заживут окончательно и ты не сможешь жить самостоятельно.

Жанно хотел было возразить, но, передумав, опустил голову на подушку. Тетя