Мертвые не лгут - Анна и Сергей Литвиновы

– Почему и за что?

– Я не знаю. Я не спрашивал. Это не мое дело, а его.

– Вы встретились и получили от него аванс?

– Да.

– И выполнили заказ: убили Лину Яковлевну Остужеву. А потом, когда пришли получать обещанное, заказчик, в свою очередь, убил вас. Я правильно вас понял?

– Да.

– Тогда скажите мне, кто был заказчиком. Кто?!

– Вы… вы… – несмотря на то что слова призрака не произносились ни с какой интонацией, а просто вылетали в виде текста на черно-белом экране прибора, Остужеву показалось, что следующая тирада мертвеца прозвучала довольно жалко: – Вы сможете забрать меня отсюда?

Профессор был поражен:

– Я – забрать? Отсюда – откуда?

– Там, где я сейчас, мне очень, очень плохо. Я нахожусь в очень, очень плохом кругу. Меня здесь мучают.

– Извините, но боюсь, что поменять ваше теперешнее состояние никому из смертных не под силу.

– А если вы помолитесь за меня? У нас тут говорят, что это помогает. Но дело все в том, что за меня никто на Земле не молится. Некому там, у вас, на белом свете, за меня молиться.

– Хорошо, я помолюсь за вас. Я обещаю. Если это поможет.

– Спасибо, – безучастно (как представлялось Остужеву) молвил призрак.

– Вдобавок, – ученому вдруг пришло в голову сказать это, хотя он не слишком верил в свои слова, – если вы мне все скажете, может, взамен тот, кто там у вас распоряжается вами, оценит вашу добрую волю и откровенность? И переведет вас куда-то в другой круг? Более легкий? Если вы расскажете мне всю правду?

– Да, может быть, – вяло и теряя интерес (как показалось профессору), молвил дух.

– Поэтому – скажите! Ради бога, скажите мне: кто ваш заказчик?!

И тут призрак (хотя Остужев даже перестал надеяться на ответ) неожиданно выдал:

– Борис Аполлинарьевич Чуткевич.

Ученый не мог поверить своим глазам: как?! Человек, который называл его и Линочку своими друзьями! Тот, кто принимал их, делил кров и хлеб! Кто помогал ему, поддерживал, взял на высокооплачиваемую работу!!!

– Вы уверены? – ошеломленно напечатал он.

– Уж я-то знаю своего заказчика – и своего убийцу… – В тоне гостя из загробного мира ученому послышалась горькая усмешка.

– Зачем?! Зачем он это сделал?!

– Представления не имею.

– Неужели он не говорил вам? Какой у него мотив?

– Нет. Не знаю. Ничего не говорил.

– А как вы узнали друг о друге?

– Нас познакомил один человек.

– Кто? Как его имя?

И снова призрак удивил профессора. Да что там удивил – потряс!

– Его зовут Виктор Гамбизонов.

– Гамбизонов?! Витя?! Шофер?!

– Да-да, он у Чуткевича тогда работал.

«Боже мой!» – вслух воскликнул Остужев и схватился руками за голову. Весь его мир, в котором он существовал и чувствовал себя уютно, рушился: старший товарищ и вроде бы благодетель заказывает убийство горячо любимой жены; способствует ему в этом верный шофер, исполняющий все просьбы и прихоти профессора.

– Только учтите, – заторопился гость из загробного мира, – Витя ничего не знал про заказ и убийство. Он нас познакомил, и все. Чуткевич просто Гамбизонова спросил, знает ли тот каких-нибудь крутых парней. Витька его на меня и вывел.

– Ты крутой, значит, – не удержался тут Остужев от злой язвительности.

– Решал всякие вопросы, – безлично откликнулся тот, и связь оборвалась.

Весь этот разговор – как и прочее общение с потусторонним – записывался на пульте в спецаппаратной.

Профессор немедленно перекинул беседу на собственную флеш-карту, а затем стер ее из памяти компьютера.

Он был ошеломлен и не знал, что делать. Ясно, что суды не принимают показания призраков в качестве доказательств. Но, может быть, откровения наемника заинтересуют полицию, следственный комитет? Того же Склянского? Как основа оперативно-разыскных мероприятий? Можно ведь установить, что Тимофей Менделеев делал в тот день, когда он убил Линочку. И определить – по биллингу, по камерам видеонаблюдения, – что они встречались с Чуткевичем. Потом выйти на то, как медиамагнат его убил. Допросить Бориса Аполлинарьевича, арестовать…

Но, боже, какой это длинный и не гарантирующий успеха путь!

Остужев сунул флешку в карман.

Мертвые не лгут. Выходит, Линочку и впрямь убил Тимофей Менделеев. Зачем ему посмертно на себя наговаривать? Вероятно, он не лжет: заказал душегубство и впрямь Чуткевич. Но не бывает убийств без мотива. Тем более заказных. Почему Борис Аполлинарьевич захотел вдруг расправиться с Линой? Боже мой, за что?!

Даже не осознавая в первый момент, что делает, Остужев тогда же, непосредственно после разговора с убийцей, вызвал Линочку.

Она откликнулась из своего загробного царства: «Слушаю тебя». Голос ее показался профессору бесконечно утомленным. Он напечатал:

– Я сегодня говорил с тем человеком, который тебя убил. Он там, у вас, находится, в царстве мертвых. И он сказал мне, что твою смерть заказал Чуткевич. Боже мой, зачем? Почему он это сделал?

В общении повисла гигантская пауза. Такая, что вдовец не выдержал ее и довольно нервно переспросил – то есть напечатал на аппаратуре спец-связи: «Алло, Лиина!»

Отклика не было.

Он набрал еще раз:

– Ты здесь?

И, наконец, минуты через четыре, женщина все-таки откликнулась из своих невообразимых далей. Как казалось Остужеву, голос ее звучал печально:

– Я надеялась, что эта тайна умрет вместе со мной… – И новый перерыв, а затем: – Но, к сожалению, не вышло.

И – все. На этом призрак Лины от связи с Остужевым отключился.

И больше контакта с ней профессор возобновить не смог. Хотя пытался связаться каждодневно.

Она не отвечала.

Девятнадцать дней спустя

И вот сейчас, когда прошло две с половиной недели, он шел в кабинет Чуткевича, чтобы расспросить обо всем его самого.

Он хорошо (как считал сам) за это время подготовился. В руках у профессора был небольшой подарочный бумажный пакет с веревочными ручками. На пакете весело расцветали розы. А внутри лежал пистолет. И – еще кое-что.

Пистолет, как мы помним, добыл для Петра Николаевича шофер Гамбизонов. Добыл после неоднократных просьб и молений профессора. Дескать, в целях личной самообороны. Защититься от пьяных гастарбайтеров, которые спать мешают, в калитку и в двери особняка колотятся. А также от молодых хулиганов, что зеленкой на крыльце института обливают.