Большой облом - Владимир Хачатуров

– С мягким знаком или без? – оживился паренек.

– А тебе какая разница? – удивился один из лейтенантов.

– Да, в общем-то, никакой, но хотелось бы все же знать, чему обязан человек своей звучной фамилией: оспе или…

– Белобородов! – прикрикнул капитан.

– И было мне видение, и сказал мне Господь: Много глупостей в сердце человеческом, и глупейшая из них та, которую мудростью почитает. Итак, не подавляй в себе того, что молва числит греховным, незаконным, противоестественным, ибо не ведаешь, что хуже: слушаться себя или молвы.

– Это он так наркоманию реабилитирует, – пояснил Аргутинов недоумевающему Рябько. – Идеолог хренов.

– Идеология – это по вашей части, господа милицейские, – возразил парнишка. – Ваша антинаркотическая пропаганда есть просто сотрясение воздуха, имитация бурной деятельности с нулевым результатом. Все равно как среди пингвинов проповедовать христианство. Кто из тех, кто решился испробовать наркотик, не осведомлен о последствиях? Все всё знают, но никого это знание не останавливает. Как вы думаете, почему?

– Потому что козлы! – убежденно воскликнул другой лейтенант. Рябько хихикнул, но тут же взял себя в руки, поспешив прикрыть легкий приступ неуместной смешливости уместным кашлем.

– Такой ответ тебя устраивает? – невозмутимо осведомился капитан.

– А вас? – не растерялся парнишка.

– Здесь я задаю вопросы!

– Задавайте, – пожал плечами задержанный.

Аргутинов внушительно откашлялся, пошуршал бумажками, вздохнул…

– Да что с ним цацкаться, товарищ капитан! – не выдержал паузы один из лейтенантов. – Всыпать ему по первое число и весь сказ!

– А не маловато будет? – усмехнулся Аргутинов, кивая на свой настольный календарь, где самодовольной «тройке» составлял компанию глупый «нуль».

– Вудро Вильсона на вас нет, лейтенант, – заявил задержанный.

– Кого на мне нет? – подскочил тот оскорбленно.

– Исиков! – одернул Аргутинов подчиненного. Затем перевел отяжелевший взгляд на парня. – Объяснись.

– Томас Вудро Вильсон, двадцать восьмой президент Соединенных Штатов, введением сухого закона положил начало американской мафии, в великой борьбе с которой американцы побили на сегодняшний день все рекорды кретинизма[36]. Один только закон этого техасского осла Глазго о контроле за наркотиками через ужесточение надзора за продажей пробирок и колб стоит многих томов психиатрических исследований[37], я уж не говорю о других, еще более невменяемых. Наркобароны нарадоваться не могут столь твердой решимости американцев иступляться в идиотии безнадежного противостояния и впредь. Ведь каждый конфискованный и уничтоженный героическими придурками грамм наркотика повышает рыночную стоимость оставшихся граммов, делает риск их изготовления, доставки и продажи оправданным. Искушение быстро и круто приподняться становится все более и более соблазнительным. Если ничего не предпринимать, оставить все как есть, и только и делать, что ужесточать законы в отношении торговли, распространения и употребления наркотиков, да увеличивать государственные ассигнования на святую борьбу с ними, то в результате на земле нашей на матушке останутся одни наркоторговцы, наркоманы да наркоборцы. Все эти отделы, подотделы, управления и прочие конгрегации по борьбе с «незаконным оборот наркотиков» (для меня это звучит не менее дико, чем борьба с незаконным круговоротом воды в природе) есть не что иное, как святая инквизиция. Бороться надо за уменьшение побочных воздействий того или иного наркотика на психику человека, за сведение к нулю токсичности, привыкания, абстинентного синдрома… Вот, к примеру, вы, господин капитан, что выберете: гидролиз или трижды очищенную, десятилетней выдержки водку?

Парнишка умолк и выжидательно уставился на Аргутинова. То же самое проделали и все присутствующие, знавшие отнюдь не понаслышке об оригинальном хобби капитана – гнать в домашних условиях для личного потребления всевозможные водки, наливки, настойки, ликеры чистейшей выработки и двойной (если не тройной) очистки. Увлечение зашло уже так далеко, что помимо персонально разработанных этикеток для тех или иных марок и сортов, Аргутинов недавно заказал в стеклодувной мастерской несколько дюжин нестандартных бутылок, им лично изобретенных конфигураций и форм. Неизвестно, знал задержанный об этом хобби, или придуривался, будто не знает, но он, окинув несколько удивленным взглядом физиономии присутствующих, поспешил продолжить.

– Можете не отвечать, вопрос риторический. А бедному наркоману просто не из чего выбирать: колись, нюхай, глотай, кури что есть, да еще и Бога благодари, что хоть что-то есть. И стоит эта дрянь, – между прочим, вашими усилиями, господа, – куда дороже водки «Смирнофф» или коньяка «Хеннеси-Экстра»…

– Зато по шарам бьет не в пример чувствительней, – позволил себе вставить умное слово тот из лейтенантов, который не был Исиковым. – И от водки такого не натворишь, что твои корефаны наркоманы под балдой вытворяют.

– Что бы они ни вытворяли, – многообещающе улыбнулся парнишка, – ни Ленина, ни Сталина, ни Гитлера им не переплюнуть. А эти товарищи с геноссами даже водки не пили, были самые, что ни на есть, убежденные приверженцы «здорового образа жизни».

– И что ты предлагаешь? – вздохнул устало капитан. – Сделать весь мир вольным городом Амстердамом?

– Вот-вот! – подхватил почин начальства Исиков. – Они же там не просто так все позволяют, даже эти мерзкие ежегодные демонстрации в защиту наркоты[38], они с подходцем действуют. Желаете дурью маяться – пожалуйста. А потом кинется дошедший до ручки наркуша на попятную лечиться, тут-то они его своими ценами за лечение и допекут…

– Гы-гы-гы, – заржал задержанный. – Лейтенант, вы просто чудо! Вас бы с лекциями в Амстердам, – всех бы на уши поставили…

Лейтенант, было, напрягся, нахмурился грозно, однако, заметив улыбку на устах начальства, сменил гнев, если не на милость, тона нечто ее напоминающее. Отдаленно.

– Амстердам, Виктор Александрович, – возобновил свои разглагольствования задержанный, – лишь подчеркивает тупиковость ситуации. С одной стороны кровососы-наркодельцы, с другой – борцы-инквизиторы, а посередке – их общее порождение: горе-наркоманы, которые не принимают наркотик, тем более не вкушают его, но «ширяются», «долбаются», «обкуриваются», «вмазываются» и «догоняются». Они превращают божественную эйфорию в примитивный условный рефлекс: пожрать, посрать да уколоться стоит у них в одном физиологическом ряду. Ни души, ни мозга, – одни неисповедимые инстинкты. Истинные гомо сапиенсы, порожденье мирового сообщества вселенской дури. По большому счету такие наркоманы очень выгодны некоторым государственным структурам, ведь ими так легко манипулировать, достаточно лишить их марафета, помучить в ломках и они пойдут на что угодно, лишь бы «поправиться». Вот если бы общество анонимных наркоманов вместо того, чтобы избавлять «оступившихся» от «наркотической зависимости», «возвращать падших» к «нормальной жизни» в этом ненормальнейшем из миров, попыталось бы помочь наркоманам научиться извлекать из эйфории не животное наслаждение, но духовное понимание и прозрение, то вряд ли его анонимность не была бы немедленно раскрыта и осуждена обществом «нормальных людей». Ведь «излечиться» все же легче, чем научиться мыслить широко и неординарно, овладевая в процессе постижения высоких истин эйфории навыком их приведения в интеллектуально-божественное соответствие с мелкими правдами стадного жития. Ибо наркоман, умеющий извлекать из кайфа нечто большее, чем кайф, никогда не нарушит детские табу и нормы общества, в котором ему выпало физически пребывать, – зачем орлу вмешиваться в распорядки муравейника? Однако общество делает все возможное, чтобы таких наркоманов не было. Его вполне устраивают примитивные наслажденцы, которые своим видом и поведением оправдывают негативное отношение к ним. Взгляните, люди добрые, какой он грязный, глупый, преступный и доступный для любых искушений дьявола! Поможем ему обрести вновь образ Божий, образ человеческий, такой как у нас! Ибо и мир наш хорош, и сами мы прекрасны, и станем еще прекраснее, когда, наконец, покончим с наркоманией, пьянством, буйством, табакокурением, завистью, тщеславием, национальными предрассудками, сословным чванством, половыми извращениями и неправильным питанием. Как только, так сразу – прилетит птичка каганочка и торжественно проверещит о своем благополучном прибытии…