Избранное - Андрей Егорович Макаёнок

прислушайтесь к этим книгам. Сколько скорби, сколько стонов, сколько тихих воплей!.. (Будто прислушивается.) Тиш-ш-ш… И книги эти, каждая из них, — это обелиск… Обелиски светлым мечтам светлому разуму, светлым надеждам… (Пересчитывая книги.) Доброте. Сочувствию. Благодарности. Верности. Благородству. Правде. Маленьким близнецам — чистоте и наивности. Какое почетное кладбище! И я расту между этими могилками… Так что я не только ваше дитя, я — дитя истории, дитя этих книг…

Все слушают как зачарованные.

П а п а. Ты сам додумался до этого?

С ы н. Не обязательно самому. Для этого есть авторы. (Показывает на книги.) И что удивительно: у самых мудрых — самая горькая судьба. Одни прозябали в нищете и рано погибали от чахотки, другие кончали дни в казематах, третьих убивали на дуэлях, а некоторым доставалось похлеще. Джордано Бруно за еретическую философию сожгли на костре. А Дэфо — автора «Робинзона Крузо» — за сатирическую статью на целые сутки привязали к столбу на площади. И кто ни шел, должен был плюнуть ему в лицо. И некоторые плевали. (Помолчав.) Папа! А ты плюнул бы? Был строгий приказ!

Папа отворачивается. Сын старается заглянуть ему в глаза.

П а п а. Я?.. Я не пошел бы на площадь. Чтобы не нарушать приказ.

М а м а. Ну вот что — ты зубы нам не заговаривай. Вот тебе наказ: в нашем дворе должен быть мир! А за твою провинность я тебя не выпущу из дому. Будешь месяц сидеть дома.

С ы н. Мама! Ты хочешь меня замуровать? История все-таки повторяется. (Быстро находит на полке нужную книгу.) Несколько веков назад один грек — Павзаний — изменил своему городу, Афинам. Его судили. Приговор был беспощадный — смерть. Но ему повезло: он бежал из-под стражи и спрятался в храме. Там никто не имел права его тронуть. Но афиняне перехитрили Павзания. Они приняли решение замуровать изменника в храме. А начать, первый камень положить должна была его родная мать. И начала. И положила! Мама! Ты хочешь повторить подвиг этой гречанки? Но ведь я не изменник. Я только защищал свою честь!

П а п а (категорично). Малыш будет свободен! Ты хочешь сделать из него медузу? Бесхребетника? Руки прочь от малыша!

С ы н (ликует). Браво-о! Виктория! Я буду сво-бо-ден!

Д о ч ь. Чему ты так радуешься? Подумаешь — свобода! Что ты ее, на хлеб мажешь?

С ы н. «Смеюсь над человеческой глупостью и ее же оплакиваю», — сказал философ. Эх ты, эмбрион! Да знаешь ли ты, сколько людей погибло, сами на смерть шли за свободу? На каторгу шли! На виселицу! На эшафот! На штыки! Да ты знаешь, что такое свобода? Воля? За свободу, за волю и я могу пойти на эшафот! Даже на костер!

Д о ч ь. Ну и дурень! Вот скажи мне: «Ты свободна». И я не знаю, что мне делать. А так легче. Все просто. Придешь в школу — учитель скажет: «Читай это». И я читаю. Скажет: «Писать надо так». И я пишу. Как вести себя на улице — тоже скажут. А дома — мама. Подаст суп — ем суп. Пошлет купить кока-колу — пожалуйста. Ложись в постель — лягу. Все ясно. А свобода — это что? Наперекор? Или как? Думать надо, как над арифметикой.

С ы н (удивился до крайности). Первый раз слышу такое! О аллах! О Магомет! О Езус! О матка боска! Вот где корень тирании! Вот где корни рабства! Добровольное рабство — фундамент для трона царя-фараона. Это я учту! Это я запомню! Ну-у не-ет! Твоя философия не для меня! Папа! Значит, я правильно действовал? С Аликом? А?

П а п а. Во всяком случае, как мужчина. Надо, чтобы тебя уважали и боялись нападать. Сила есть сила! Много силы — ума не надо!

М а м а. Ты чему учишь? Нет! Так дальше нельзя! Он хочет, чтобы сын вырос гангстером. Нет, я не допущу. Я не дам! Все. Разрыв! Доченька! Ты слышала, чему учит отец сына?

Д о ч ь. Слышала.

М а м а. Мы разводимся с отцом. Потому что дальше терпеть невозможно. Наш двор — не джунгли, где все звери, и кто сильнее, тот грызет слабого. Я за детей повоюю! Дочка, ты с кем останешься?

Д о ч ь (не сразу, сквозь слезы). С тобой.

С ы н (спохватился). Ой! Чуть не прозевал. (Скатывается с лестницы к телевизору.) Время комментатора! (Торопливо включает телевизор.)

М а м а (обняв дочку). Сынок! А ты с кем?

С ы н. Мама! Ты забываешь — для меня политический комментатор важнее всех ваших… Тут пусть камни падают с неба… Не мешай!

К о м м е н т а т о р. Некоторые политические деятели малых государств пытаются играть на противоречиях великих держав, рассчитывая на экономическую и военную помощь взамен политических симпатий. Только симпатий…

М а м а. Сын! С тобой мать разговаривает! (Повернула регулятор громкости. Комментатор шевелит губами, а голоса не слышно.)

С ы н. Не мешай, мама! Ты слышишь, какая поучительная передача?

М а м а. Ты ничего в ней не понимаешь!

С ы н. Послушай! Я все понимаю. (Повернул регулятор.)

П а п а. Талантливый дипломат. (Хохочет.)

К о м м е н т а т о р. Тактика игры на противоречиях между великими создала условия для малых государств заключить ряд очень выгодных экономических соглашений. В результате: разногласия между великими…

М а м а (выключив телевизор). Сын! Не уклоняйся!

С ы н (комментатору). Светлейший! Приношу благодарность!

М а м а. Эта передача не для тебя.

С ы н. А для кого? Для вас? Только для меня! Выключила на самом интересном. Выводы, выводы не дослушал.

М а м а (трагично). Сын! Тут решается твоя судьба! С кем ты?

С ы н (прищурил один глаз, рассматривает Папу, изучил Маму). Я еще не выбрал. (Лезет по лесенке наверх.)

М а м а (удивилась). Почему? Подожди, сынок! Ты ничего не понял…

С ы н (его взорвало). Комментатора не понимаю! Тебя не понимаю! Папу не понимаю! Ничего не понимаю! Да? Что я? Круглый дурак, по-вашему?

М а м а. Ты просто мал еще. Ты не дурак, но…

С ы н. Ma-ал? Ты слыхала? (Тычет пальцем в сторону телевизора.) Когда большие спорят, малые выигрывают. Поняла?

П а п а (хохочет). Законченный министр иностранных дел.

С ы н. В битве с Аликом я понес материальный урон. Вот. (Показывает шапку.) Папа! Компенсация будет?

П а п а (вытянулся в струнку). На новой технической базе.

С ы н. Соглашение подписано. (Маме.) Ясно? А то — «ничего не понимаешь». У меня за плечами исторический опыт. (Показывает на книги.)

Д о ч ь. А я? Так? И всё? Мама!

С ы н. Бородой мух отгоняешь. Ты выбрала себе рабство. Когда великие спорят… (прищурил глаз) нам соображать надо.

Картина вторая

Та же комната, что и в первой картине. В обстановке почти ничего не изменилось. Ведь время прошло незначительное. Почти ничего, однако… На тоненькой проволочке малыш подвесил свой первый самолет. Игрушка современной модели. За столом — Д о ч ь. Перед нею — тетрадки и учебники. Девочка готовит уроки. Но девочка — это будущая женщина, и поэтому, замаскировав в учебники зеркальце, она перед ним строит мины, учится кокетничать.

В