Измена. Не прощу твою ложь - Кира Туманова

даже оттуда умудряется регулярно звонить и рассказывать о том, как скучает и ждет воссоединения.

— Ты должна быть благодарна ей за настойчивость, — Лев так увлеченно жуёт что мне кажется, я ослышалась.

— В смысле?

— Она бросила все силы на то, чтобы поскорее заполучить Марка. Перед ней стоял трудный выбор: давить на него, чтобы он делил имущество — в этом случае ваш судебный процесс мог длиться очень долго, или по-быстрому без претензий друг к другу развестись. Илона выбрала любовь… — Лев вновь вонзает зубы в пирог.

— …Или решила, что накопления ее папочки позволят ей и дальше вести образ жизни, к которому она привыкла, — подхватываю я. — Она же не знает, что такое нужда. Думаю, ее ждут сюрприз, когда вернется. Опустившийся свободный принц вовсе не так привлекателен, как женатый и ухоженный. Пусть с нуля начинает с ним все, как я когда-то. Если Марк не будет вставлять палки в колеса, нас разведут уже через неделю.

— Мне жаль, что так произошло.

— Нет, не стоит жалеть. Я благодарна Марку за детей, за все хорошее, что было между нами. Не знаю, станет ли развод спасением, но я точно знаю, что для меня это — не конец. И я не смогла бы замести всю эту грязь под коврик и делать вид, что ничего не было. У каждого решения есть две стороны, и жизнь такая сложная штука…

— Жизнь проста только для дураков. А мы с тобой, слава Богу…

Шорох за дверями заставляет Льва прерваться и внимательно прислушаться.

— Девчонки, выходите. У нас в гостях сыщик, спрятаться не получится, — я улыбаюсь, глядя, как понуро выходят дочки.

— Мы не подслушивали, — мямлит Ксюша. — Мы только подошли. Честно.

— Нам нужен дядя Лев, — выпаливает более бойкая Даша.

— О как, — Лев Александрович округляет глаза. — И что же произошло?

51. Вылитые!

— О как, — Лев Александрович округляет глаза. — И что же произошло?

Я хватаюсь за полотенце и смахиваю невидимые крошки, чтобы спрятать смущение. Больше всего сейчас мне хочется выскочить из дома и убежать на мороз. Прямо так, без одежды и в тапочках.

Потому что догадываюсь, о чем они хотят попросить: покатать на огромной машине или отвезти в дом, где гостиные, как в Хогвартсе.

Или, не дай бог, показать шрамы, которые ему оставили матёрые бандиты.

Лев в нашей семье — фигура уважаемая, вызывает у дочек повышенный интерес. Каждый раз после их случайных встреч, мне приходится отвечать на кучу вопросов.

Боюсь, что могла переборщить и теперь они его воспринимают, как гибрид Бэтмена и тайного олигарха.

— Дядя Лев, у нас лампочки не горят…

— …В гирлянде на улице.

С облегчением отбрасываю ставшим ненужным полотенце. Сеанс «испанского стыда» на сегодня отменяется.

Лев, хитро прищурившись, интересуется:

— И что там у нас с лампочками?

— Мы с мамой украсили дом к Новому году, а гирлянда не горит.

— …У всех красиво, а у нас не очень. И еще мы не смогли украшение на дверь повесить.

— Там есть гвоздик, но мама не дотягивается. Это раньше папа делал.

Последняя фраза Ксюши, сказанная с робким придыханием, впивается в меня острым камушком вины. Что мне стоило немного заморочиться и стремянку принести?

Но Лев быстро соображает, что к чему.

— Давайте так, — серьезным тоном говорит он, — вы сейчас идёте к себе одеваться, потому что на улице холодно. И через десять минут я вас жду — поможете мне.

Девчонки согласно кивают. Их тут же будто ветром сдувает.

Лев провожает их взглядом, и, когда наверху хлопает дверь, тихо спрашивает:

— Марк не заходит?

— Нет, — я снова хватаюсь за полотенце, как за спасательный круг, — я же говорила тебе, стараюсь с ним не общаться. Девочки, обычно, приходят к нему домой.

— Злишься на него?

— Нет, это другое. Не хочу видеть его в этом доме, понимаешь? — Прижимаю руку к груди, — Хотя нет, не только в доме, но и вообще… У нас развод через две недели, сразу после Новогодних праздников. Но меня там будет представлять адвокат. Мне так неприятно это всё, так мерзко… И это не трусость, нет! Это какая-то эмоциональная гигиена. Хочется дистанцироваться от всего и не погружаться.

— Тебе все равно придется с ним общаться.

— Нет, ты не понимаешь. Я не отказываюсь от общения. И знаю, что привыкну и справлюсь. Верю, что все будет хорошо. Но пока мне эти эмоциональные качели не нужны. Я же себя знаю… Он сейчас одинокий и несчастный, и я боюсь, что буду чувствовать вину и ответственность. Вдруг мне опять захочется его спасти? Не хочу даже проверять! Потом буду жалеть о том, что его пожалела… Мне нужно выдохнуть, чтобы принять новые условия своей жизни. Даже то, что у меня будут периодически перегорать лампочки в гирлянде, а для украшения дома придется выволакивать стремянку из подвала.

— Твои лампочки я готов взять на себя. А еще ножи и неприбитые полочки, — шутливо откликается Лев.

— Но ты не будешь рядом всегда, — Лев открывает рот, чтобы что-то сказать, но я поднимаю руку в предостерегающем жесте. — Подожди, не надо меня убеждать в обратном. Я должна сама научиться, чтобы не зависеть ни от кого. Поэтому, я с вами! Покажешь, как ремонтировать новогодние гирлянды? Возможно, у меня не будет средств, чтобы позволить себе нанимать специалистов. Марк же выдоил все счета…

— Думаю, эту проблему можно решить.

— Что ты имеешь в виду?

— Твой муж, слава богу, совершил два умных поступка в своей жизни. Один из них — покупка жилья. Стоимость его… прости, вашей квартиры сейчас поднялась вдвое. Думаю, что все накопления ты вернешь с продажи. Марку придется подыскать себе для любовных утех что-нибудь попроще, но это уже его проблемы.

— А второй умный поступок?

— Он удачно женился… На умнице и красавице. — Я опускаю глазки, вот с этим утверждением можно поспорить. За последние месяцы я похудела, и женщина в процессе развода не выглядит свежей розочкой. — Жаль, что оказался таким дураком, что упустил тебя.

Я вспыхиваю. Как сильно отличается сегодняшний комплимент Льва от скабрезных ухмылок, которыми он награждал меня в начале нашего знакомства.

К счастью слышу, как по лестнице спускаются дочки и прячу смущение за суетливыми сборами — подаю куртки, проверяю варежки… Рассовываю в мельтешащие руки остатки новогодних украшений.

— Вперед, показывайте, что там у вас. — Лев, не потрудившись даже набросить куртку, топает к выходу, девочки катятся следом, как два снеговика, обвешанных новогодней атрибутикой.

— Я скоро к вам присоединюсь, — машу им в открытые двери и тоже начинаю одеваться.

Через пару минут темень за окном