Вуаль темнее ночи - Ольга Баскова

Она очень боялась, что на том конце ответят: Нели больше нет. Однако она услышала другое:

– Нелли Васильевна на пенсии. Позвоните ей домой.

– А вы не скажете номер? – с замиранием сердца поинтересовалась Катя.

– Разумеется, – откликнулась женщина и продиктовала нужные цифры.

Зорина положила трубку и повернулась к Самсонову:

– Она жива, а это главное. Если не будете против, я позвоню ей.

– Да звоните, – улыбнулся он. – Кто же вздумает возражать!

Журналистка кивнула в знак благодарности и набрала номер Нелли Васильевны. Трубку взяли сразу, и чуть дребезжащий голос отозвался:

– У аппарата.

– Вас беспокоит журналистка Екатерина Зорина, – представилась Катя. – Мне необходимо с вами встретиться.

На том конце усмехнулись:

– Хотите написать обо мне статейку?

– Статейка будет о другом, но вашу помощь я там отмечу, – пообещала Зорина.

– Тогда пишите адрес и приезжайте, – согласилась Нелли Васильевна.

Журналистка снова сжала в пальцах ручку. На ее счастье, секретарь суда жила неподалеку. Окончив разговор, Катя посмотрела на Григория Павловича:

– Спасибо вам за все. Мне пора.

Он все понял:

– Не буду задерживать. Но обещайте, Катюша, если можно, проинформировать меня о результатах расследования. Шутка ли сказать – снова черная вдова в нашем городе. И это после стольких лет.

Он тепло пожал ей руку:

– Заходите к старику.

– Постараюсь, – ответила Зорина.

Она вышла из подъезда в теплый весенний день. Весна все больше вступала в свои права. Снег на клумбах почти растаял, и кое-где пробивалась зеленая трава. «А в лесу, наверное, совсем хорошо, – подумала женщина. – Скоро мы с Костей и Полиной туда отправимся. А дело это мы обязательно раскрутим. Осталось немного, чует мое сердце». Журналистка села в машину и повернула ключ в замке зажигания.

Василий Кононов (по матери – Мирбах) вальяжно развалился на диване в маленькой комнатке. Окинув взглядом бедную обстановку, Петя сразу понял, почему парень вожделел бабушкину квартиру. Во-первых, проживать в одной комнате вместе с матерью молодому парню было не очень удобно. Мать наверняка не разрешала приводить друзей или подруг. Кроме того, хорошо поправить материальное положение можно было только с продажей чего-нибудь существенного, например все той же пресловутой бабушкиной хаты. Василий, почти такой же рыжий, как и Петя, смотрел на него вызывающе:

– И чего ко мне пожаловала дражайшая полиция? Я нигде не засветился.

– Хочешь сказать, тебя еще не должны хотеть поймать? – пошутил Прохоров.

Василий ощетинился:

– Вы прекрасно поняли, что я хотел сказать. А вообще догадываюсь, кто вас вызвал. Это все моя бабка. С недавнего времени она словно ополоумела. Ей стало мерещиться, что я хочу ее убить и завладеть ее квартирой.

– А это неправда? – поинтересовался Петя.

Парень хмыкнул:

– Разумеется, это полный бред. Ну, было дело, однажды я пришел к ней и попросил помочь мне материально. Я разбил мотоцикл, причем взятый в долг, и на мне висит кругленькая сумма. Бабка отказалась помочь и после этого совсем рехнулась. Ей, видите ли, померещилась какая-то баба в черном, и она решила, что это я хотел напугать ее до смерти.

– И у нее, наверное, были основания так думать, – заметил Петя.

Василий скривился:

– Расскажу как на духу. Да, при прощании я бросил ей парочку нелестных фраз. Даже пожелал смерти. Но одно дело – ляпнуть сгоряча, а другое – совершить. Клянусь, репликами все и закончилось. Для меня, во всяком случае. А она бог знает что себе нафантазировала.

– Если на вас висит долг, то желать смерти бабушке – довольно веский мотив, – бросил старший лейтенант.

Кононов кивнул:

– Возможно. Но я не думал пугать ее.

– Лидия Алексеевна говорила: вы плакались ей, что вас могут убить, если вовремя не вернуть деньги, – сказал Петя. – Как же вы выкручиваетесь?

Василий закусил губу:

– Помогли добрые люди. Я пообщался с друганами, и они выручили меня. Знаете, на досуге я подумал: а ведь мать и бабка правы. Я обалдуй, и мне нужно браться за ум. Для начала я устроюсь на работу и буду потихоньку возвращать долги. Потом собираюсь поступать в институт. В общем, сделаю так, чтобы бабка и мать мною гордились. А ее квартира мне не нужна. Постараюсь накопить на свою собственную.

Его слова показались Пете убедительными. Скорее всего, Василий действительно ни при чем. Тем более и участковый Иваныч, с которым Петя встретился утром, заявил, что никогда не видел этого парня в своем районе, особенно с Зинаидой.

– Она вообще не любит рыжих, – сообщил участковый и осекся, посмотрев на волосы Пети. – А по мне, рыжие самые симпатичные. Вашему новому коллеге я подготовил список тех ее подруг, которые проживают в моем районе.

– Да, наверное, он уже с поиске, – кивнул Прохоров и отправился к Василию.

– А вот эта девушка вам знакома? – он показал ему фотографию Зинаиды, взятую из квартиры Кораблевых.

Кононов внимательно посмотрел на снимок и покачал головой:

– Нет, никогда не видел. А вообще она не в моем вкусе. Не люблю конопатых. Кто она?

– Неважно, – ответил старший лейтенант и положил фотографию в портмоне. – Слушайте, Василий, сейчас я уйду. Но могу еще вернуться, и не один, если поступит какой-либо сигнал насчет вас.

– Не поступит, – заверил его Кононов. – Я же сказал: начинаю новую жизнь.

Именно в эти слова верилось с трудом. Петя по опыту знал: парни такого типа любят давать обещания и даже пытаются что-то выполнять, однако это у них плохо получается. Но одно то, что Василий вообще заговорил об исправлении, все же радовало.

– До свидания, – старший лейтенант направился к двери.

– Лучше прощайте, – усмехнулся Кононов.

Выйдя из подъезда, Петя неторопливо зашагал на остановку. Как и Катю, его переполняли мысли не только о деле, которое надо было завершить, но и о хорошей погоде, о весенних теплых днях и выезде на природу. «Чем лучше поработаем, тем быстрее закончим», – заверил он себя.

Если Пете не удалось выяснить ничего ценного, то Сомову повезло еще меньше. Сначала лейтенант добросовестно ходил по соседям и интересовался, не навещал ли кто-нибудь Анну Григорьевну. Соседи в один голос заявляли: «Нет». Кроме детей, они никого не видели. Леонид не стал унывать и отправился в парк, где, по словам Захаровой, она часто проводила время, но и тут его постигла неудача. Ему удалось отыскать несколько старожилов этого места, которые проводили время, гуляя с собаками или маленькими детьми, и старожилы тоже заверили: эта женщина здесь не появлялась, по крайней мере, лет пять. Лейтенант понял: в больном мозгу Анны Григорьевны перемешалось прошлое и настоящее. Вероятно, когда-то женщина действительно гуляла здесь, но в последнее время сидела дома. На деле выходило: кто-то, упорно внушавший ей мысли о черной вдове, все же приходил к ней домой. Леонид уселся на скамейку, улыбнулся карапузу, что-то сосредоточенно выкапывавшему из мокрой земли, и задумался. Вероятно, этот кто-то знал, когда приходить, чтобы не попасться на глаза соседям, или старался не сделать этого. И вдруг лейтенанта осенило. Надо поискать возле дома Захаровой камеры видеонаблюдения.