Коготь серебристого ястреба - Раймонд Фейст

— Отнеси ее к остальным и принеси мне пустую. Тогда мне не придется лишний раз спускаться и подниматься по лестнице.

Коготь послушно понес яблоки к большой груде из наполненных сумок. Издалека к ним неспешно приближался фургон, которым правил еще один ученик, поэтому Коготь предположил, что рабочий день идет к концу. Он отнес пустую сумку к лестнице, поднялся на несколько ступенек и передал ее Алисандре.

Волосы девушки были убраны под белую шапочку, что подчеркивало изящество шеи и плеч. Коготь впервые заметил, что у нее немного торчат уши, и нашел это очень милым.

— Почему бы тебе не помочь остальным? — через секунду сказала она. — Мы уже почти закончили.

Коготь спрыгнул вниз и прихватил с земли целую стопку сумок. Он начал менять пустые сумки на полные, и к тому времени, когда фургон подъехал к саду, урожай был полностью собран.

Ученики быстро загрузили фургон и отправились в обратный путь. Когда до поместья осталось совсем немного, Алисандра оказалась рядом с Когтем.

— Где ты в последнее время прячешься? Я почти тебя не вижу.

— Я рисую, — ответил Коготь. — Мастер Масеус учит меня рисовать.

— Чудесно! — воскликнула девушка, взглянув на Когтя огромными глазами. Она продела свою руку ему под локоть, и он вдруг ощутил, какая мягкая у нее грудь. Аромат ее кожи смешивался с всепроникающим запахом яблок. — А что ты рисуешь?

— В основном то, что учитель называет натюрмортом, — разные предметы, которые он раскладывает на столе. Иногда пейзаж. Завтра начну рисовать портрет.

— Чудесно! — повторила девушка. — А мой портрет нарисуешь?

— А-а… — Коготь начал заикаться, — если учитель позволит.

Алисандра привстала на цыпочки с грациозностью танцовщицы и легко поцеловала его в щеку.

— Ловлю тебя на слове, — сказала она и с этими словами поспешила вперед, а Коготь остался стоять как громом оглушенный. Несколько парней поодаль открыто расхохотались при виде его смущения.

Коготь медленно поднес руку к щеке, которую поцеловала Алисандра, и еще долго не мог думать ни о чем другом.

КОГОТЬ нахмурился.

— Не шевелитесь, прошу вас, — взмолился он. Еще несколько секунд Деметриус и Рондар пытались удержаться в своих позах, но в конце концов Деметриус не выдержал:

— Больше не могу!

Коготь с раздражением отшвырнул кисть.

— Ладно. Отдохнем минутку.

Рондар подошел к мольберту, где был установлен обработанный кусок дерева. Внимательно рассмотрев портрет двух молодых людей, он удовлетворенно хмыкнул.

— Неплохо.

Деметриус взял яблоко с маленького столика у двери и откусил большой кусок. Не переставая жевать, он поинтересовался:

— Ты хоть имеешь представление, зачем они это делают?

— Что именно? — не понял Коготь.

— Заставляют тебя рисовать. Коготь пожал плечами.

— Последние несколько лет чему они только меня не учили, но в чем тут дело — не пойму. Знаю лишь, что обязан Роберту де Лиесу жизнью, а он передал меня в услужение к мастеру Пагу, поэтому я делаю то, что мне велят.

— Но неужели тебе хотя бы не любопытно? — спросил Деметриус.

— Конечно, но они обещали мне рассказать все, что я должен знать, когда наступит время.

Рондар присел на кровать и заявил:

— Это просто.

— Что просто? — переспросил Деметриус, сморщив веснушчатый нос.

— Зачем ему рисовать, — ответил Рондар.

— Тогда, будь добр, объясни и нам, раз тебе все ясно. — Деметриус переглянулся с Когтем.

Рондар покачал головой, словно сокрушаясь, что приходится объяснять очевидное таким недоумкам. Потом он поднялся, пересек комнату и опустил руку на плечо художника.

— Коготь — мальчик с гор.

— Верно, — подтвердил Деметриус, и по лицу его было ясно, что он пока ничего не понимает.

— Коготь — ролдемский аристократ. — Сказав это, Рондар снова уселся.

Деметриус закивал, словно все понял.

— И что? — недоуменно спросил Коготь.

— Сколько языков ты сейчас знаешь?

— Шесть, включая родной язык оросини. Я бегло говорю на ролдемском, языке Королевства, общем языке, довольно сносно знаю кешианский. Неплохо продвигается и квегский, он очень похож на древнекешианский. Следующим я должен изучить вабонский.

— А еще ты лучше всех на этом острове владеешь мечом.

— Да, — без ложной скромности согласился Коготь.

— Ты играешь на музыкальных инструментах?

— На флейте. Накор показал мне, как ее вырезать.

— И каковы успехи?

— Весьма неплохие.

— Ты ведь играешь в шахматы, карты, кости?

— Да.

— И тоже хорошо?

— Да, — повторил Коготь. Деметриус усмехнулся.

— Рондар прав. Тебя хотят выдать за ролдемского аристократа.

— Готовить умеешь? — поинтересовался Рондар. Коготь заулыбался.

— Лучше, чем Бесаламо.

— Это еще ни о чем не говорит, — заметил Деметриус — Слушай, если тебя начнут учить играть и на других инструментах, а также разбираться в винах и других приятных вещах, значит, Рондар прав. Хозяева этого острова хотят сделать из тебя ролдемского господина.

— Но зачем? — удивился Коготь.

— Со временем узнаешь, — ответил Деметриус. Коготь подумал немного, а потом сказал:

— Ладно. Все по местам. Я обещал мастеру Масеусу показать ему работу еще до ужина.

Рондар и Деметриус приняли прежние позы, а Коготь перестал думать о том, к чему его готовят, и принялся за рисование.

Мастер Масеус рассмотрел портрет, после чего произнес:

— Сносно.

— Благодарю вас, — не очень уверенно ответил Коготь. Его расстраивали собственные погрешности в портрете: неестественные позы моделей, поверхностное сходство, не отражающее подлинного характера двух его друзей.

— Тебе еще стоит поработать над анатомией тела, — сказал наставник.

— Слушаюсь.

— Думаю, следующий эскиз ты должен выполнить с обнаженной натуры.

Коготь недоуменно вздернул брови. Самого его взрастила культура, в которой зрелище человеческого тела вовсе не являлось чем-то необычным, но с тех пор, как он спустился с гор, где обитало племя оросини, он понял, что многие народы относятся к наготе совершенно иначе. Некоторые ученики, например, купались в озере обнаженными, а другие за версту обходили компании, предпочитая плавать и купаться без свидетелей, или в крайнем случае надевали специальный купальный костюм. Третьи же, как Рондар, вообще сторонились воды.