Убить куклу - Надежда Черкасова

— Нет.

— Ну вот! Представляешь, каким это будет для твоего Петра Петровича потрясением, когда он узнает, что где-то на белом свете у него есть дочь, которая мыкается в нищете и нуждается в его помощи?

— А она действительно нуждается?

— Может, нуждается, а может, и нет. Да какая разница? Дело же не в этом. Наша сумасшедшая подружка тогда нам с Алусиком своего ребеночка подкинула. Записку написала, что именно нас считает виновницами ее искореженной судьбы. Вот ненормальная! А куда нам чужой-то, если свои есть: у Алусика сын болезненный рос, а у меня и вовсе вас двое — ты да братик твой, грудничок еще. Вот мы эту девочку ее матери назад и вернули. А когда бабка померла, девочку я забрала к себе в детдом.

— С чего ты взяла, что девочка — дочь Леонова? Может, ее отец — Сашок?

— Может, да. А может, и нет. Проверить-то некому.

— Что же подружка ваша не проверила?

— Как? Уехал командированный-то, ищи ветра в поле. Это, может, сейчас все гораздо легче, да при наличии мозгов в голове. А у подружки-то нашей мозги были совсем в другом месте, вот она и избавилась от ребенка. Где Мулечку носило — неизвестно. Однажды спросили у матери, так та сказала, что ее дочки уже нет в живых: погибла в автомобильной аварии. Так-то вот!.. О чем это я? Ах да! Про Леру. Ох и шкодливая она была в детдоме, просто ужас! После выпуска учиться пошла, теперь вот в банке работает.

— И зачем ты мне рассказала эту историю?

— Так к слову же пришлось… Как же ей повезет-то, если она Леонову дочерью окажется! А еще повезет тому, кто женится на ней.

— А если она не окажется его дочерью, жизнь себе ломать?

— Зачем же заранее жениться? Сначала надо как-то по-хитрому проверить, чтобы она не узнала и чтобы у Леонова не было возможности какое-то время с ней связаться. Если выяснится, что она не его дочь, то забыть об этой истории. Как ты считаешь, захочет Леонов проверить ее на родство?

— Понятия не имею.

— А я думаю, обязательно проверит. И тогда достанутся все миллионы после него тому умнику, который правильно поведет игру.

— Фантазерка ты у меня, мать.

— Да, было дело. Сейчас вот только уже нет такой прыти. Да и голова покоя хочет, потому что устала выворачивать мозги, пытаясь сообразить, где ухватить лишнюю копеечку. А тут эвон какие миллионы, да все мимо пройдут. Жалко!

— Понятное дело… — И Егор задумался над словами матери. Даже голова закружилась, стоило представить, как все деньги Леонова вдруг достанутся ему. Нет, у Егора ни ума, ни смелости не хватит провернуть такое великое дело! — Как там Павел поживает? — спросил он про своего старого приятеля, чтобы сменить тему, разбередившую разум. — Мы уже лет пять как не общаемся. В столицу не перебрался?

— Да куда там, в Москве своих писателей некуда девать.

— Так он все-таки стал писателем?! Вот молодец!

— Да, молодец. Пять книжек уже написал, прославился в нашей провинции, даже в районных книжных магазинах его романы продаются. Я не читала, но пресса хвалит. Пишут: «Подающий большие надежды». Хотя если бы я не попросила твоего отца уговорить его друга издать Пашины творения, сейчас бы ни одна живая душа не знала о нем. Теперь он известная личность, уважаемый житель города. В каждом доме есть его книжки с автографами. И у меня тоже есть, все пять. На всякий случай. Вдруг он и в самом деле станет таким знаменитым, что мы будем гордиться им. Хотя мы и сейчас его уважаем как писателя. Других-то в нашей глубинке нет, так нам и этот сгодится.

— Надо его проведать. Заодно и историю ему твою пересказать. Сюжетов-то в нашей глухомани да при его небольшом жизненном опыте, поди, кот наплакал. Мам, а как у нас с деньгами? Мне позарез нужны.

— А когда они тебе не были нужны? — вздохнула Антонина Семеновна.

— Хочешь сказать, что на этот раз ты мне не сможешь помочь?

— Ну почему же, смогу, накопила кое-что. Но если ты и на этот раз распорядишься деньгами не с умом, то в следующий раз придется продавать квартиру. Поэтому у меня к тебе только один вопрос: ты хочешь, чтобы мы с твоим отцом стали бомжами?

— Не говори глупости, мам!

— А это не глупости, сыночек. Тебе уже тридцать два, а ты никак от мамкиной сиськи не можешь оторваться. Почему твой братик с меня ничего не требует? Почему он в состоянии зарабатывать на жизнь, а ты нет? — Антонина Семеновна полезла в карман за платочком, пряча невольные слезы.

— Хорошо-хорошо, извини меня! Больше я у тебя не попрошу ни копейки. Сам буду выкручиваться. Только не плачь, пожалуйста!

Егор тогда уехал от матери с пятьюстами тысячами в кармане, а квартира уцелела. Что дальше? Надолго ли ему хватит этих денег? Неужели всю жизнь придется заниматься чужими садами за неимением своего? Ведь именно из-за того он и пошел учиться на ландшафтного дизайнера, что мечтал обустроить свой собственный рай на земле: купить дом в престижном месте, посадить волшебный сад и жить в нем счастливо и спокойно.

Перед отъездом Егор заглянул к Павлу, единственному другу, с которым в последнее время почти не общался. А ведь когда-то они были неразлейвода. Вот только какая дружба может быть на таком расстоянии? По телефону о многом не поговоришь. Поэтому скоро и звонки прекратились. У каждого своя жизнь и свои заботы, и никому никакого дела нет до чужих проблем.

Павел встретил Егора радушно, его мать Вера Павловна кинулась в кухню что-нибудь приготовить на скорую руку. Хорошо, что Егор прикупил продуктов и вина, иначе и на стол нечего было бы поставить. Как же они здесь бедно живут, в провинции. Не все, конечно, ясное дело. Хоть Павел и стал писателем и даже пять книжек уже издал, достаток его увеличился ненамного. Как нуждался всегда в деньгах, так и по сей день нуждается.

Они тогда хорошо выпили, и речь зашла о творчестве Павла — о чем же еще-то говорить с писателем?

— Чувствую, что мне жизненного опыта не хватает, — жаловался Павел, задумчиво ковыряя вилкой в салате. — Нет живых историй, интересных образов, с которых можно списать. Тебе хорошо, ты легкий на подъем. А потому везде успел побывать, все посмотреть. Я же — книжный червь, люблю на диване полежать и книжку поперелистывать. Может, потому и писателем решил стать, что из дома не нужно никуда выходить. Но оказалось, что без жизненного опыта и романы мои мало чего стоят.

— Слушай, а вот я тебе завидую. Если бы у меня так хорошо работала голова, я бы обязательно придумал, как мне разбогатеть. Ты, наверное, попусту тратишь свое воображение, если до сих пор не стал миллионером. Расскажи, как ты пишешь свои романы? Может, и у меня получится придумать сценарий собственной жизни?

— Я верю в то, что слова обладают магической силой. Нужно только правильно расставить буквы, подобрать подходящие сочетания слов. Однако магия слов подчиняется не каждому. Да и мне порой не дают покоя мысли: а не зря ли я мараю бумагу? Надоело писать третьесортные книжонки на потребу капризной и недалекой публике. Пишешь романы, стараешься, а все равно гораздо больше усилий тратится на то, чтобы их издать. Из пяти написанных за шесть лет книг одну пришлось издавать за собственные деньги. Четыре других увидели свет благодаря местному издательству, директором которого оказался знакомый. Так что зря ты мне завидуешь.