Легкомысленные - С. Стивенс

Его руки скользнули мне под футболку и сомкнулись на пояснице, я вздохнула, почувствовав, как его кожа ласково соприкоснулась с моей. Он пошарил позади себя, желая узнать, к чему прижимался. Я услышала щелчок и наконец открыла глаза, чтобы взглянуть, где мы находились.

Келлан упирался спиной в закрытую дверь кофейной будки посреди парковки. Каким-то участком сознания я знала, что она где-то поблизости, мне просто было невдомек, что мы оказались так близко к ней. Келлан завел за спину руку, которую убрал с моей талии, и повернул дверную ручку. Дверь чудесным образом отворилась, будучи не запертой. Та часть меня, что еще могла разумно мыслить, задумалась, что было бы, окажись она на замке, но в целом мне было глубоко наплевать. Я лишь хотела попасть в место более укромное, чем открытое пространство парковки.

Келлан отпрянул от двери, чтобы распахнуть ее. Наши губы на миг замерли, и я отважилась взглянуть ему в глаза. Мое дыхание пресеклось от страсти, которая пылала в них. Я не могла думать. Не могла пошевелиться. Все, на что я была способна, – это смотреть в темно-синие горящие глаза Келлана. Он обнял меня, потом завел руки ниже и легко меня подхватил. Мы попятились в темноту.

Келлан осторожно выпустил меня и закрыл дверь. Какое-то время мы стояли во мраке: я обнимала Келлана за шею, он же, положив мне на талию одну руку, другой чуть прижимал створку. Было тихо, и наше дыхание оглушало. Что-то в этой темноте, в ощущении тела Келлана рядом с моим и в том, как мы задыхались, напрочь сорвало мне крышу, и я окончательно лишилась рассудка. Осталась только страсть – нет, необходимость… настойчивая, жгучая необходимость.

Затем Келлан пошевелился. Медленно, держа меня очень крепко, он опустился на колени сам и понудил меня.

Мои руки порхнули к его куртке, спешно снимая ее, прежде чем перейти к рубашке и чуть не в безумии сорвать с него всякую одежду. Глаза достаточно приспособились к слабому свету, проникавшему в высокие окна, чтобы видеть точеную грудь Келлана. Его мускулы были на удивление тугими, но кожа – поразительно нежной. Идеальной. Я провела по ней пальцами, задерживаясь кончиками в ямках. Он тяжело дышал, его грудь вздымалась и опадала, а я изучала каждую линию на его животе, задержавшись на удлиненном «V» внизу. Келлан издал глухой стон и быстро, со всхлипом вдохнул. Мое тело мгновенно отреагировало, наполняясь желанием, и я сама застонала от удовольствия, когда теплые губы Келлана коснулись моей шеи. Они устремились ниже, одновременно он снял с меня кофту и расстегнул мою рубашку. Я сорвала ее, едва он разделался с последней пуговицей, и наши обнаженные тела слились.

Он тяжело выдохнул и, пожирая меня глазами так, что я задрожала, провел ладонью по моей шее и ниже – по груди, животу. Моя кожа приятно вспыхивала от его прикосновений. Я застонала так громко, что если бы сохранила рассудок, то непременно сгорела бы от стыда. Он сделал очередной выдох и двинул руку обратно, вверх, задержав ее на груди: принял ее в ладонь и поласкал сосок через тонкую ткань лифчика. Почти задыхаясь, я выгнулась под его рукой. Больше мне было не выдержать. Я хотела его немедленно и вновь нашла его губы. Келлан дышал так же часто, как и я сама.

Опершись на руку, он уложил меня на пол и лег сам. Мне было наплевать на грязь. Аромат кофе будоражил меня. Он столь волшебно смешивался с пленительным запахом Келлана, что я знала: отныне они станут неразрывными в моей памяти. Чуть царапнув спину Келлана, я едва не сошла с ума от его глубинного горлового стона. Забыв себя, я оттолкнула его бедра, чтобы добраться до джинсов. Он замычал от желания и со свистом втянул воздух сквозь зубы, я же расстегивала пуговицы и молнию его ширинки. Я сдернула его джинсы и чуть помедлила, любуясь Келланом. У него уже стоял как штык, выпирая сквозь материю, и я наполнилась истомой при мысли, что приму его в свое тело. Я тоже была полностью готова и легонько провела пальцами по его пенису, и Келлан осторожно прижался ко мне губами. Наши лбы соприкоснулись. Стиснув его член рукой сквозь трусы, я вспоминала, каково мне было в прошлый раз, и отчаянно желала ощутить это вновь. Его губы атаковали меня, а руки вдруг принялись задирать мою свободную юбку и стаскивать трусики. У меня не осталось мыслей. Я до боли хотела Келлана.

– Боже… Пожалуйста, Келлан… – простонала я ему в ухо.

Он проворно избавился от лишней одежды и вторгся в меня, прежде чем мой смятенный мозг сумел осознать случившееся. Мне пришлось чуть закусить его плечо, чтобы не взвыть от наслаждения. Он зарылся лицом мне в шею и помедлил, восстанавливая дыхание. Я в нетерпении подалась к нему бедрами, и он со стоном вошел в меня сильнее и глубже. Мне было мало. К своему удивлению, я так и сказала ему, и Келлан повиновался грубо и неистово.

– Боже, Кира… – расслышала я слабый голос. – Господи… да.

Он прошептал мне в шею что-то невнятное. Его слова, интонации и жаркое дыхание, обжигавшее мне кожу, потрясли мое тело, подобно девятому валу, и я еще крепче вцепилась в него.

Внутри меня вспыхнуло пламя, и я вздрогнула от его ярости. Чувство было знакомым, однако новым. Все было сильнее, напористее, грубее, чем в первый раз, но в то же время и слаще. Он входил в меня глубоко и жестко, и я упоенно впитывала каждый толчок, и никто из нас не заботился о продлении действа – лишь о потребности унять желание, нараставшее с каждым мигом. Все мои чувства обострились, и я, ощутив приближение финала, лишилась остатков контроля. Я не могла сдержать звуков, которых требовало тело, и испытала великий восторг оттого, что и он дал себе волю: его стоны и крики слились с моими.

На пике экстаза, когда моя плоть сомкнулась вокруг его, засевшей во мне на всю длину, я вновь впилась ногтями ему в спину… на сей раз сильно – очень, очень сильно. Я ощутила кровавую влагу, разодрав кожу, и он задохнулся… От боли? Удовольствия? Меня это лишь подстегнуло, и я издала долгий вопль, когда внутри меня разлилось тепло. Келлан ответил тихим стоном и так вцепился в мои бедра, что я поняла – останутся синяки, он же протолкнулся в меня последние несколько раз, изливаясь.

В тот самый миг, когда всякая страсть покинула мое тело, пробудился рассудок. С ледяной ясностью, которая заставила меня содрогнуться с головы до ног, я в ужасе осознала, чтó мы только что натворили. Что я натворила. Я закрыла глаза. Это был сон, всего-навсего яркий сон. В любую секунду мне вольно проснуться. Одна беда: то был не сон. Я прикрыла рот трясущимися руками в тщетной попытке проглотить рыдания, которые теперь было не остановить.

Келлан отвернулся. Чуть отстранившись, он нащупал свои джинсы и сел на пятки. Глядя в пол, он подобрал рубашку и вяло держал ее в руках, дрожа от холода.

Живот у меня свело, и я боялась, что меня стошнит, покуда я натягиваю трусы и оправляю юбку. Я нашла свою футболку и ухитрилась надеть ее, застегнувшись одной рукой, так как другой зажимала рот. Мне было страшно, что если я отниму ее, то проиграю битву с желудком. Все мое тело сотрясалось от рвавшихся наружу всхлипов. Келлана трясло куда больше, но он не шелохнулся, не оторвал взгляд от пола, ничем не попытался мне помочь.

Я ничего не соображала, не понимала, что произошло и как мое тело столь вероломно подвело разум. Почему я позволила Келлану дотронуться до меня? Почему я сама так рьяно касалась его, хотела его, умоляла? И господи – Денни… Я даже не могла додумать эту мысль.