Офицер разведки - Владимир Геннадьевич Поселягин

одной дивизии, так там две девушки были, за которыми я приударил, еврейка, художница в штабе полка, и ефрейтор. Динамили меня просто по-черному, так что я плюнул и нашел другую. Так вот, ефрейтор еще ничего, сошлась с одним офицером, даже поженились. Тот правда погиб, а беременную вдову сослали домой. Это все что о ней знал. А еврейка потом по рукам пошла, та самая – «пулеметчица».

Это я к чему все, просто в санчасть неделю назад прибыл новый медик, лейтенант медицинской службы. Настоящая казачка, красотка каких поискать. Я со стороны глянул и понял, не мой вариант, такая только для серьезных отношений. А та вот отбивается от наглых ухажеров. Даже за то, что старшего по званию ударила, ей ничего не будет. В таком деле шум не поднимают. Правда, если руки тянут, тот видимо полапать хотел, вот и получил. Сам я проблем с постельными утехами не имею, купил у местного торговца двух девушек шестнадцати и семнадцати лет, живут со мной, переезжая с места на место. Договорился с ними так, до конца войны те со мной живут, я им дома покупаю, и расстаемся. Для местных это нормальные торговые отношения, даже богатое предложение. И те отрабатывали от и до. Правда, Политуправление вчера узнало, настучали, я как раз день рождения отмечал. Намылили шею. Велели убрать их с территории военной части. Убрал. Теперь сам ночую в соседней деревушке, где снял дом.

Сегодня прямо день сюрпризов. Не успели мы закончить партию нард, Пегов ушел, его место тут же занял комполка, отыграть свою сотку решил, как в клуб зашло знакомое лицо.

– Демин? Черт, неужели ты, котяра?

– Это кто? – спросил мой партнер по игре, обернувшись к дверям.

– Демин, мой подчиненный бывший, с конца зимы сорок второго не виделись. Тогда старшиной был, из разжалованных командиров, сейчас, смотрю, майор уже. Позывной боевой – Кот.

Причем зашел тот не один, еще три офицера с ним, похоже его подчиненные. Тоже погода их здесь задержала.

– Командир, – привлеченный моим возгласом, он двинул ко мне. – Давно не виделись. Как твои колокольчики?

– Еще рас спросишь, у тебя останется восемь жизней.

Тот захохотал, и мы крепко обнялись, хлопая друг друга по спине. Да, неожиданная и приятная встреча. Извинившись перед комполка, потом партию сыграем, за нарды уже другой офицер сел, их на клуб немного, мы отошли пообщаться. Что по колокольчикам, это только нам двоим понятная хохма. В той дивизии меня еще одна девушка динамила. Причем с другими спала, не с одним, а мне отворот поворот. И прям вся в моем вкусе. Вот я, когда у нее интим, колокольчиками и привлекал внимание, звон по всей округе шел. Плюс небольшие колокольчики. Патрули уже привыкли бегать на звон. У той никакой личной жизни. Правда и парни, что к ней ходили, недовольны были, но это можно пережить. Догадалась та быстро, чья это работа, да я особо и не скрывал, и пообещала оторвать мои… колокольчики. Я серьезность обещания понял и отстал. Но эта хохма еще долго гуляла по дивизии. Тут же согнав пару офицеров из-за стола, я стал доставать из карманов бутылку коньяка, закуски. Демин круглыми глазами смотрел, что я делаю. Правда, не сплоховал, ловко вскрыл первую бутылку и разлил по рюмкам. Осмотревшись, я сказал офицерам, что за нами следили:

– Что? Мы три года не виделись… Ну, за встречу.

Не напивались, тем более другие офицеры натащили закуски и спиртного, и пошла стихийная гулянка. Так что на всех не так много спиртного было. Все-таки такая встреча. А к своим девчатам я шел твердой и уверенной походкой, пусть от меня и попахивало. Там и вырубился. Как раздевали, уже не помнил.

– Жуков жив, только сильно ранен! – забежавший в столовую при аэродроме дежурный офицер своим громким криком заставил многих офицеров поморщиться, массируя виски.

Начавшаяся вчера пьянка продолжалась дальше без меня, и многие были сейчас в плохом состоянии. Хотя командование сильно не ругалось, людям тоже отдых нужен, да и погода все так же нелетная, но вот продолжить уже не дали, поэтому многие приходили в себя, пусть и не все выползли к обеду. Другие еще спали. Когда я еще шел к себе, включил автодоктора сети, так что проснулся бодрячком и похмельем не страдал. Хотя тоже поморщился и сказал сидевшему напротив Коту, что со своими офицерами задержался на аэродроме:

– Слышат звон, а не знают где он. Погиб, погиб…

– Бывает, – пожал тот плечами, продолжая мешать ложкой кашу. Первое блюдо тот почти все съел, а на рисковой каше встал, все же тоже похмельем страдал.

Сам дежурный, сообщив эту новость, сразу покинул зал столовой, а офицеры и сержанты, что получали пищу, стали обсуждать услышанное. Поднялся легкий гул от разговоров. Девчата-официантки тут же унесли информацию на кухню, но продолжали носить тарелки, забирая грязные. Люблю на аэродромах жить, тут шикарные условия, лучшие. Это если брать другие рода войск, летуны впереди планеты всей. Уж я знаю. Ну кроме моряков, с ними как-то мало пересекался. Было один раз, в Крым нашу дивизию доставляли, но это не опыт, так, мелочь. Да и шел на гражданском судне, временно переделанном в транспорт, и кормили там сухпаем. Хотя чаю было вдосталь, постоянно матросик с чайником бегал. Есть с чем сравнить, поэтому, когда приказали жить на аэродроме, я не возражал. Хотя конечно же Политуправление и тут на мозги капает, то не делай, туда не ходи. Им вообще какое дело как я живу и с кем? Тем более жизнь свою личную я не выставляю напоказ и не бахвалюсь. Если бы случайно не спалили моих девчат, никто бы и не узнал. А так размышляя, я пил чай. На самом деле погиб Жуков или нет, для меня все едино, план не сработал. Да и не сработает. Нужно искать кого-то другого, чтобы прошение об отставке подтвердил, а то в последнее время начались странные телодвижения вокруг меня. В основном старшие офицеры, комиссары подходили, говоря, что служба в армии дело почетное, высокая зарплата, и все такое. На мозги капают, как я понял. Не знаю, в армии остается много достойных офицеров и им нужны места для службы. Я хочу на гражданку и занимать чужое место также не желаю. Те же не хотят упускать дважды Героя, прямо говоря о шикарных возможностях карьерного роста и остальное. Какая карьера? Мне двадцать два года, и я подполковник. Покажите мне еще одного офицера, что достиг таких