Строптивая невеста - Арнетта Лэм

Надеясь отвлечь его еще больше, она потерлась носом о шею Малькольма и просунула ногу между его ног. Она почувствовала, что он зашевелился.

— Погоди, — он придержал ее за бедра.

— Зачем ждать?

— Прошло слишком мало времени. Тебе наверняка еще больно.

Получить от него информацию было ей гораздо важнее, чем заботиться о своем удобстве.

— Ни капельки не больно, — соврала Элпин.

Он недоверчиво фыркнул, но, кажется, мысль об очередном совокуплении вдохновила его. Элпин никак не могла заставить себя называть то, чем они занимались, и то, чем они собирались заняться, любовью: уж слишком подозрительным казалось ей поведение Малькольма.

— Посмотрим, — он положил ее рядом, встал с постели и подошел к умывальному тазику.

Элпин следила, как он смочил в воде лоскут ткани, а затем выжал его. Мускулы на его руках заиграли. Помимо своего желания Элпин восхищалась его мужественной красотой, широкими плечами, тренированными многолетними упражнениями с мечом, и мощной шеей. Ее взгляд опустился ниже, к тонкой талии и узким, мускулистым бедрам, задержавшись на той части тела Малькольма, которая недвусмысленно свидетельствовала о том, насколько он заинтересован ею.

Элпин вздрогнула в предвкушении наслаждения. Пока Малькольм был на охоте, она заходила в его комнату по несколько раз на день, убирая, изучая, отыскивая доказательства его нечестности. Она не нашла ни писем, ни бумаг, касающихся плантации «Рай», но зато наткнулась на несколько предметов личного характера. Один из них Иланна определила, как противозачаточную губку. Любовница Малькольма забыла ее во флакончике с розовой водой.

Малькольм неторопливо вернулся к ней, лениво улыбаясь, и Элпин задумалась, скоро ли ей удастся забеременеть. А может, это уже произошло? Скажет ли она ему об этом? Нет, если это заставит ее остаться в Шотландии. У нее слишком много обязательств. Необходимо освободить рабов на плантации и обеспечить собственное будущее.

— Ты витаешь в облаках, — упрекнул он, опускаясь на кровать и закрывая Элпин свет. — Неужели твой муж так быстро наскучил тебе?

Странно, но эта ситуация отнюдь не обеспокоила Элпин. У нее есть время, чтобы вызнать все тайны Малькольма, но, если у него проснутся подозрения, она потеряет последний шанс на собственную независимость. Потянувшись, она ответила:

— Только если я наскучила моему мужу. Малькольм опустил глаза и посмотрел на себя:

— Если тебе кажется, что этот парень заскучал, то тебе еще многое предстоит узнать о мужской анатомии.

Его смелость поколебала уверенность Элпин.

— А зачем тебе эта мокрая тряпка?

— Вот зачем, — он раздвинул ее ноги.

Поняв, что он намерен сделать, Элпин ухватилась за спинку кровати. Резкое движение заставило ее поморщиться.

— Я могу помыться сама.

— Правда. Но ты не можешь не признать, что кое-где, — он указал пальцем, — тебе все еще больно.

— Ну, ладно, ладно, но тебе ни к чему так занудствовать и лезть ко мне с этой холодной тряпкой.

— А тебе незачем так упрямиться. Я твой муж, Элпин, и мне очень нравится смотреть на тебя.

Возможно, он считал, что имеет полное право по-хозяйски смотреть на нее. Элпин и самой нравилось, как она чувствует себя в его присутствии, нравилось, как он обнимает ее. Но она скорее откажется от «Рая», чем признается в этом.

Собравшись с силами, она расслабилась и легла, закинув руки за голову.

— Если тебе нравится развлекаться, изображая горничную, то почему я должна спорить?

— Ты очень мудрая женщина, — похвалил он ее. За эту дьявольскую улыбочку и жизнерадостный тон он заслуживал мести! Пристроив мокрый кусок ткани у себя между ног, Малькольм улегся на постель.

— Что ты делаешь? Я думала…

— Тише! — он укоризненно погрозил ей пальцем. — Ты снова споришь, моя прелестная невеста. Я одновременно убиваю двух зайцев: грею полотенце и остужаю свой пыл.

Она не могла придумать достойного ответа. Украдкой глянув на его «пыл», она увидела, что он несколько присмирел.

— А-а-а…

— Однако я уверен, что, если в промежутке я, как ты метко выразилась, буду развлекаться, возражений не последует.

Элпин подняла глаза. Во взгляде Малькольма светился вызов. Ему не удастся шокировать ее: в конце концов, она уже рассталась с девственностью. Стараясь выглядеть спокойной, она махнула рукой.

Это был последний жест равнодушия в эту ночь. Он целовал ее грудь до тех пор, пока Элпин не обезумела от нового прилива желания. Он пробовал на вкус ее всю. начиная от мочек ушей до пупка и продолжал бы дальше в том же духе, не прекрати она эту вакханалию.

— Ну и ладно, — задорно заявил Малькольм. — Этот десерт я оставлю на потом.

Затем он достал теплое полотенце, и Элпин поняла, что испытала еще далеко не все. Она стиснула зубы под напором первобытных, звериных желаний. Ей удалось сохранять неподвижность, пока Малькольм не проговорил:

— Спасибо тебе, Элпин, за то, что ты подарила мне свою невинность.

Его искренность грела ей сердце, и Элпин — что бывало в ее жизни редко — почувствовала, что ее ценят. Она удивилась, что чувствует такую гордость в столь щекотливой ситуации, да еще рядом с таким человеком, как Малькольм Керр. Ведь именно он лишил ее спокойной жизни. Но сейчас она не могла презирать его. Ее тело жаждало его ласк, и за это он заслуживал всяческих похвал.

— Ты обещал быть нежным. И сдержал слово.

Он притянул ее к себе.

— Тогда была нежность. А теперь — все остальное.

Вне себя от возбуждения, она отдалась его страсти. Она знала, что ей будет хорошо. К тому времени, как несколько часов спустя Элпин уснула, она осознала, что «все остальное» привело ее в самое блаженное состояние…

Руку пронзила боль. Элпин проснулась. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на самом краю постели и глядит в пол. Рука онемела оттого, что она лежала на ней. Боясь упасть с кровати, Элпин попыталась повернуться, но что-то помешало ей. Малькольм лежал на животе, широко раскинув руки и ноги. Он занимал большую часть постели и все одеяла.

Элпин взяла его за руку и попыталась подвинуть. Он заворочался, обхватил ее за талию, повернулся на бок и прижал ее к себе. Ее смущала их нагота. Из опасения разбудить Малькольма Элпин притворилась спящей, изучая обстановку сквозь полуприкрытые веки.

Лампа все еще горела, но уровень масла в стеклянном резервуаре значительно понизился. Солнце еще не встало, за занавесками было темно. Элпин слышала тиканье каминных часов, но высокие спинки кресел, стоящих перед камином, загораживали циферблат.

Усталость угрожала снова погрузить ее в сон, но Элпин не могла не думать о теплом обнаженном теле спящего рядом с ней мужчины.