Эффект бумеранга - Александр Звягинцев

Раздолбаи… Ткни ножом в трубу у ворот, и горючка зальет все их подземные чертоги, отметил Сарматов.

Кроме того, он обнаружил, что исходящая смрадом фабрика по всему периметру опутана колючей проволокой, за которой возвышались смотровые вышки с пулеметными гнездами. Надписи на английском языке предупреждали: «Запретная зона. Стреляем без предупреждения!» Такие же вышки и надписи были на колючей проволоке, окружающей территорию вокруг взлетной полосы. Перед ангаром стояли два вертолета военной модификации и небольшой самолет, накрытые маскировочной сеткой.

«Если фабрику можно спрятать в зарослях, то как спрятать от радаров ПВО летающую военную технику? – подумал Сарматов. – Ясно, что у сатанинской фабрики, наверное, есть высокопоставленные покровители в этой стране. Этим, скорее всего, объясняется то, что фабрику столько лет не могут обнаружить».

Своих громил он нашел в полном составе на берегу северной оконечности острова. Они развлекались тем, что стравливали выползших на берег крокодилов. Перед самой мордой щелкающего зубами хищника они держали на длинном шесте кусок окровавленного мяса. Трехметровая рептилия, щелкая зубами, что есть силы ползла за ним, пока не натыкалась на другую рептилию. Между ними сразу возникала отвратительная кровавая разборка. Возбужденные этим зрелищем громилы делали на дерущихся крокодилов ставки. Намертво сцепившись друг с другом мощными когтистыми лапами, рептилии с неистовым бешенством рвали куски плоти друг из друга до тех пор, пока один из них не вырывался из объятий собрата и не спасался бегством в реке. Сарматов успел заметить одну странную закономерность: рептилии, даже истекающие кровью, возвращались в протоку только по тому следу, по которому они выползали на берег.

Отозвав в сторону серба Станко Ружича и китайца Фана, он поделился с ними своим наблюдением.

– А ведь точно! – загорелся серб. – Выходит, мерзкие твари знают в колючке проходы на берег.

– Вот и надо нарисовать схему острова и по всему периметру берега нанести эти проходы, а заодно не забыть про все огневые точки, – заметил Сарматов.

– Займусь этим, – понимающе кивнул серб. – Только придумать бы еще, как через протоку перебраться? Дня три назад два кхмера каким-то образом перебрались на ту сторону…

– Как им это удалось?.. – заинтересовался Сарматов.

– На стволе дерева ночью… Перебраться-то перебрались, да на той стороне так громыхнуло, что небо в овчинку свернулось, – вздохнул серб. – Сплошные минные поля у них там, братушка.

– Понятно… – задумался Сарматов. – Но уходить надо, и как можно скорее.

– Этой ночью надо, – подал голос Фан и пояснил, перехватив удивленный взгляд серба: – Я утром слушал радио материкового Китая. Их метеослужба обещает сегодня ночью бурю. – И добавил: – Мы с Ржавой Сукой по ночам в доте у пулеметов дежурим. С нами еще двое: пьяница-норвежец из «диких гусей» и еще какой-то странный араб…

– Странный? Чем?..

– Молится Аллаху только тогда, когда арабов нет рядом. Еще передает тайком беременным кхмеркам еду. Другие арабы ничего такого не делают и намаз не соблюдают.

– Это так, – подтвердил серб. – Я еще одну странность в этом чухлике приметил: при появлении Юсуфа о его зенки можно спички зажигать… Держу пари: при случае он из вонючего хорька точно кишки выпустит.

– Ты думаешь?..

– Без очков видно, как он его «любит».

– Этого нельзя допустить, – отведя серба в сторону, тихо сказал Сарматов. – Юсуф опять завел разговор со мной о какой-то очень важной работе в… Марселе. О каком таком грандиозном возмездии всей Европе толкует хорек, выяснить просто необходимо…

– Уж не о ядерной ли бомбе речь? – испуганно перекрестился серб. – Или о чем-то вроде русского Чернобыля?

– От их грязной шайки всего можно ждать… В общем, вам нужно рвать когти, а я пока останусь здесь. Нужно выведать, что они задумали. Когда прибудешь в Гонконг, найдешь в полиции комиссара Корвилла и расскажешь ему обо всем. И еще… Обязательно передай ему, что эта банда к ассасинам не имеет никакого отношения. Они специально прикрываются их символикой. Об этом я расскажу подробнее чуть попозже.

– Понимаю, – кивнул серб и хмуро уронил: – Тебе, выходит, действовать по обстановке, а нам – делать ноги с райского острова.

– В Пномпене идите сразу в английское или американское посольство или в их торговые представительства. Только оттуда связывайтесь с Корвиллом, – еще раз напомнил Сарматов. – И за три версты обходите полицию этой страны. Напоретесь на копов – обо мне язык за зубами.

– Думаешь, копы у них в доле?

– Уверен…

– Можем не дойти, – вздохнул серб. – Прожектора по берегам протоки… При малейшей оплошности для «диких гусей» мы будем отличной мишенью.

– Попытаюсь вырубить прожектора, – пообещал Сарматов. – Когда поймете, что мне удалось это, не теряйте времени.

* * *

Сумасшедшая буря, как и предсказывало радио континентального Китая, обрушилась на джунгли с наступлением темноты, когда серб и китаец Фан только что заступили на дежурство в заполненном вонючей жижей доте на западном берегу острова. Подернутую плесенью дощатую обшивку этой конуры освещала тусклая электрическая лампочка, бросающая на лица людей зловещие раскачивающиеся тени. Ветер все усиливался и усиливался. Пальмы по берегам реки, теряя широченные листья, раскачивались, как на шарнирах. Обычно спокойная протока вспенилась волнами, которые, разбиваясь о каменное основание дота, заливали амбразуру. Скоро на поверхности воды показались и вырванные с корнями деревья. Лучи прожекторов сразу скрещивались на них. Пулеметные очереди дежуривших в дотах «диких гусей» методично срезали с деревьев торчащие из воды ветви. Между тем зигзагообразные молнии полосовали небо над джунглями все ближе и ближе, и наконец, словно прорвав в небесах невидимую плотину, на остров обрушился всепоглощающий ливень.

– Армагеддон!.. Разверзлись хляби небесные за свальные грехи людские! Даже прожорливые твари болотные из воды носа не кажут, – еле ворочая языком, брюзжал норвежец Кнут Торстенсен и в который раз прикладывался к бутылке с виски. Скоро его храп уже не могли заглушить усиливающийся дождь и ураганный ветер.

Время шло, но лучи прожекторов, разрывая ливневую завесу, по-прежнему шарили по протоке.

Фан покосился на «странного» араба, отрешенно сидевшего у пулемета.

– Пора сматывать удочки, – сказал он сербу по-английски. – Видно, у Джона сорвалось дело с прожекторами…

– Его нельзя оставлять в живых, – кивнул тот на араба. – Да и пулемет в джунглях пригодится…

Фан незаметно вытянул из рукава нунчаки и сделал шаг к арабу. Но неожиданно тот пружинисто вскочил на ноги и направил на них ствол пулемета.

– Стоять! – властно скомандовал он на чистейшем английском и, оборвав провода настенного телефона, выбросил их за амбразуру. Туда же последовали автоматы китайца и серба. Отодвинув доску в обшивке, он вытащил из тайника туго набитый рюкзак и, держа их под прицелом, шагнул к выходу из дота.