Чехов. Книга 4 - Гоблин MeXXanik

— Мальчик, — рявкнула Серафима. — Какая я тебе матушка. Покинь мой кабинет, а то не ровен час…Мне показалось, что женщина потянулась привычным движением к странной палке, что висела у нее на поясе.

— Матушка, — с нажимом повторил кустодий. — Я вырос в таком же заведении. И был очень беспокойным подопечным. Поэтому прекрасно знаю способы превращения человека в сломленного раба. Или как вы выразились в послушного подданного Империи. На меня пытались воздействовать комнатой покаяния, розгами, подвалом, работой с лекарями и у них не вышло. Но это оставило отпечаток на моем характере. Сделало меня чуточку сильнее.

Серафима побледнела. Потянулась к трубке стоявшего на столе телефона, но кустодий быстро пресек этот порыв. Резкое движение ледяного лезвия рассекло провод пополам, и отсекая трубку от аппарата. Серафима вздрогнула и отдернула ладонь.

— Матушка, не нужно меня злить, — устало произнес кустодий. — Ещё одна такая попытка и я прибью вашу ладонь ножом к столешнице. И вы никогда больше не сможете избивать детей раздвижной дубинкой, что висит у вас на боку. Я даже отсюда чую кровь, которая на ней осталась. Неужели не вычистили после последней душеспасительной беседы?Лицо Серафимы заострилось и сделалось особенно неприятным. Она скривилась в высокомерной презрительной гримасе, и воздух задрожал от нарастающего жара.- И даже не пытайтесь задействовать силу. Иначе все закончится ещё хуже. Убить вас я не могу, пока не узнаю нужную мне информацию. А вот измотать и допросить — легко. Вы все расскажете, я вас уверяю. Вопрос в том, по хорошему, или по плохому. Имя, матушка. И я уйду. А вы навсегда обо мне забудете. Имя, матушка! Имя!

Он страшно выпучил глаза, хлопнул ладонью по столу, и женщина вздрогнула, подпрыгнув в кресле. Видимо, только сейчас она поняла что кустодий не шутит. И ее окончательно покинула бесноватая смелость.

— В папке, — послушно указала женщина на шкаф. — Нижняя полка.

Я присел рядом со шкафом, открыл дверцы, вытащил папку с пометкой "Борисова". Распахнул её и уточнил:

— Лена приходила к вам совсем недавно?

— Да, — тихо промямлила Серафима.

Я кивнул и начал читать характеристику с первой страницы:

"Имя: Лена Борисова.

Отец: не установлен.

Мать: Вольга Брумская, бастард двадцати лет.

Цвет силы: светлый".

— Ага, есть, — довольно ответил я, закрыл папку и вернул ее в шкаф. Встал и обратился к бледной как лист бумаги настоятельнице, которая сидела вжавшись в спинку кресла и со страхом смотрела на нас. И попросил:

— И ещё. Большая просьба не звонить Борисовой на этот раз. И не предупреждать ее о нашем визите. Этим вы можете сделать её судьбу только хуже. Правда. Она может из-за вас погибнуть.

— Ну вот, матушка, — довольно заключил кустодий. — Видите, можно же договориться, если обе стороны имеют интерес к бескровному разрешению конфликта. Идёмте, Павел Филиппович? Или у вас есть ещё вопросы?

— Вопросов больше не имею, — покачал головой я.

Зимин довольно кивнул:

— Тогда давайте покинем это заведение. Находиться здесь мне очень неуютно. С таким же кабинетом у меня связаны дурные воспоминания. Прощайте, матушка Серафима, — не оборачиваясь, произнес он и направился к двери.

— Простите, настоятельница, — развел руками я, обращаясь к сидевшей в кресле перепуганной женщине. — Но…

Я не нашел слов, чтобы закончить фразу. Развернулся и последовал за Зиминым к выходу. Сейчас кабинет Серафимы уже не казался мне светлым.

Чужие дети и букеты

Как только мы вышли с территории храма, Зимин обернулся и уточнил:

— Вопрос решен?

— Да, — просто ответил я. — Благодарю вас, мастер.

Кустодий только усмехнулся:

— Для этого и нужны друзья. Да, Павел Филиппович? — произнес он. — Помогать друг другу.

— Думаю, вы поняли, для чего мы ходили к матери настоятельнице и кого в итоге нашли, — возразил я, понимая, что Зимин пытается загнать меня в долги. — Так что беседа с матушкой была выгодна для обеих сторон.

— Ну, имя матери Борисовой мы смогли бы узнать и без настоятельницы, — парировал Стас.

— При условии, что сумели бы связать Райскую и одного из мимиков, — не согласился я.

— Тоже верно, — нехотя сдался Стас и недовольно скривился. — Идёмте в машину, Павел Филиппович. Обсудим, как поступить с информацией дальше.

Он вразвалку направился к припаркованному авто, я последовал за ним. В этот раз, кустодий не стал открывать для меня дверь. Обошел машину и распахнул водительскую дверь. Я же забрался в салон и сел на заднее сиденье.

— Как прошла беседа с настоятельницей? — уточнил Морозов, оценив кислую мину подчиненного.

— Хорошо, — ответил я. — Благодаря харизме Стаса, мы узнали имя матери Райской. Недавно, Лена вдруг принялась искать родителей, и пришла с этим вопросом к матушке Серафиме.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Александр. — Осталось ее найти, и… Стас, займись пожалуйста, вопросом.

Зимин послушно достал из кармана телефон. Открыл дверь и вышел из машины.

— Спасибо за помощь, Павел Филиппович, — поблагодарил меня Александр, когда мы остались одни. — Кто знает, может быть ваша информация будет полезна в поиске мимика быстрее.

— Мимиков, — поправил я кустодия и напомнил. — Их двое.

— Да, — рассеянно пробормотал Морозов. — Двое. Выросли как грибы после дождя.

Я же вдруг вспомнил о разговоре с Серафимой. Настоятельница сказала, что девица работает в лекарне святого Николая. И я был уверен, что Лена сообщила об этом не просто так. Девушка была слишком хитра, и скорее всего, в рассказе Серафиме она смешивала ложь и правду. Так бы звучало правдоподобнее. И назвала она эту лекарню неспроста. Интересно, почему она выбрала именно дом скудоумия?

Самым очевидным ответом на вопрос было: Райская попала в лекарню в результате какого-нибудь журналистского расследования. И в результате узнала что-то про биологического отца. Но! Папенька-аристократ вряд ли попадал в лекарню. Тогда пострадала бы репутация семьи.

— Мастер Зимин, давайте доставим Павла Филипповича домой, — попросил Морозов, когда водитель вернулся за руль.

Голос Александра вырвал меня из раздумий. И я рассеянно кивнул:

— Да, если это будет несложно.

Младший кустодий завел двигатель и машина выехала с парковки.

Всю дорогу до офиса мы ехали молча. Лишь когда авто подъехала к арке, в кармане Зимина зазвонил телефон. Не отрываясь от дороги, кустодий вынул аппарат, нажал на кнопку приёма вызова и поднес устройство к уху:

— Алло.

В динамике что-то тихо забормотали. Стас молча слушал. Лишь в конце разговора он коротко произнес:

— Ага, спасибо.

Нажал на кнопку, сбросив звонок, остановился возле крыльц и обернулся к нам:

— В Петрограде оказалась не одна Вольга Брумская. Удивительно, но это имя героини какой-то заграничной книжки. И потому псевдоним оказался популярным. Но под нужный возраст и