Занудное попаданство: На север - Антон Ларионов

как жить святой. Есть ещё книга, много. Там писать что быть давно. Я знать их плохо. Читать их, думать, понимать что правильно.

— Ясно. Достаточно разумно, хоть и странно. Ладно, давай тогда попробуй перевести короткий вариант уклада.

Я вздохнул. Тут же каждая запятая и буква важна. У нас вроде как несколько ветвей православия образовались как раз из-за того, что в символе веры не там поставили запятую или поменяли окончание. Ну типа смысл другой, а значит и суть религии другая. И всё, вместо православия получается еще что-нибудь. Ладно попробую, с божьей помощью, своими силами тут точно никак.

— Я верить в один дух Отец, всё принадлежать ему, тот кто создать небо и землю, что видно и что невидно.

— Подожди. Значит ты веришь что дух, в которого ты веришь, создал всё?

— Да.

— И небо, и землю, и магию, и нас с тобой

— Да. Потому он Отец, и всё принадлежать ему.

— Твой орден даже более странный чем я думал.

Я посмотрел на Монга и вздохнул. Это ещё что. Мне сейчас нужно будет ему объяснять концепцию триединства и непорочного зачатия.

— Он ещё более странный, — я старательно повторил правильную форму слов за ремесленником.

Он пододвинул к себе дощечку для записей, которую я не видел за прилавком, и быстро набросал несколько предложений.

— Давай дальше.

— Ещё верить в целый, — я поморщился, ну не знал я в среднем слово единый, там смысл другой, — сложить вместе, но один дух Иисуса Христа, сын дух, один кто родился от дух Отец, раньше любой год. Свет от свет, дух правда от дух правда. Родился, не сделать. Один с Отец который создать всё.

— Ты понимаешь что ты сейчас сказал то, что вообще невозможно.

— Я понимаю, но это правда. Мой орден, он ещё более странный.

— Кажется я начинаю понимать. Ладно, не стой, иди сюда.

Я обошёл прилавок и за углом увидел массивный стол с тремя стульями. Монг сел за один из них, положил перед собой дощечку для записей, и плеснул чего-то в две гигантские кружки. Я нюхнул, и поняв что это обычная вода, промочил горло. Впереди предстоял очень непростой разговор.

— Ладно начнём с самого нелепого. Что ты имел ввиду говоря что твой дух, которого как я помню зовут Иисус Христос является сыном бога Отца, причём единственным, и он же, как ты сказал «один с отец».

Тут, на удивление, именно для этого мира у меня имелась замечательная аналогия. Я создал над столом огонёк, и ткнул в него пальцем.

— Магия?

— Конечно.

— В печень зверя тоже магия?

— Кажется понял. Этот дух отец приобрёл тело, и стал Иисусом Христом.

Я изобразил фейспалм.

— Нет, — тогда пойдём по классическим аналогиям из моего мира, — Солнце на небо один. Окно, свет на пол, солнце не видеть, свет видеть. Солнце?

— Ну да.

— Выйти улица. Закрыть глаза, солнце на небо не видеть, солнце свет не видеть. Чувствовать кожа. Солнце?

— Сложно, но что-то в этом есть.

— Дух один. На небо солнце — Отец. Видеть свет — Иисус Христос. Чувствовать кожа — святой дух.

Я сказал и задумался. Забавно, вот есть слово святой и есть слово дух, но они же имеют тут другой смысл.

— Какой святой дух? Ты про него не говорил.

— Это быть потом. Иисус Христос, человек. Святой. Другой четыре человек ходить с ним, и писать книга как он жить. Мы смотреть на книга и понимать как жить. Иисус Христос он один дух, но он человек. Он как свет солнце. Без свет мы чувствовать солнце, знать что солнце на небо, но не видеть что быть солнце. Это значит Иисус Христос один с дух Отец.

— Вроде понятно, хотя это звучит как сумасшествие. А что значит что он единственным сыном духа?

— Я называть дух Отец. Он меня сделать. Но я помнить папа и мама. Ты помнить папа и мама, но ты тоже сделать дух Отец. Он отец, я сын. И ты сын. И каждый человек сын. Но Иисус, отец не сделать он. Иисус нет папа кроме дух.

На этот раз фейспалм изобразил Монг. Вот он обмен культурой в действии. В итоге мы просидели немного за полночь, успели поесть, я трижды сломал мозг себе пытаясь перевести с русского, а точнее церковнославянского на средний без потери смысла, и неведомо сколько раз Монгу. Ну да, тут нет даже концепции единого бога и души, а я тут про вечную жизнь, про то что смерть это не смерть и прочую духовно-просветительскую ахинею с точки зрения адекватного жителя этого мира. Наконец Монг откинулся назад, и спинка стула обиженно скрипнула.

— Подведём итог. Вы верите в то, что всё сущее создал один единственный дух, и что других духов нет. Что ваш святой, которого зовут Иисус Христос тоже является этим духом, он был

Я кивнул решив не вдаваться в такие концепции как ангелы и бесы.

— Что ваш святой, которого зовут Иисус Христос тоже является этим духом, он был рождён женщиной к которой не прикасался мужчина при помощи другого духа, который тоже является частью духа который создал всё, но при этом это не он. Что ваш святой, который дух, был всегда, потом родился чтобы показать вам как жить, и умереть, причём именно таким мучительным образом. Что он был мёртв три дня, а потом стал живым, вернулся туда где был всегда. Что он вернётся чтобы судить всех людей, даже тех кто давно умер. Что тот дух от которого родила мать вашего святого, тоже нужно чтить, наравне с самим духом и святым. Что ваш орден является единственно правильной верой. Что для того, чтобы во время суда тебя не наказали нужно пройти обряд в вашем ордене. И что после всего этого будет жизнь, но совсем другая.

Я внимательно выслушал, а потом сокрушённо сказал.

— Это малый уклад, короткий, — активная беседа значительно обогатила мой словарный запас и дала богатую практику, поэтому я говорил хоть и с жутким акцентом, но уже хотя бы чуть более правильно.

В ответ на моё заявление Монг громко хлопнул ладонями по столу и прокомментировал это одним словом.

— Спать.

Он встал, и отправился в соседнюю комнату, вход в которую был занавешен. Именно оттуда он