Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора - Лестер Брукс

парламентской сессии. Кидо имел краткую беседу с премьером, он пытался рассказать ему о своем новом плане, однако Судзуки отложил более подробный разговор на вторую половину дня и быстро вышел, оставив после себя запах сигарного дыма.

Министр флота Ёнаи посетил его величество днем, а затем Кидо пригласил его в императорскую библиотеку. Во время обсуждения вопроса, каким образом можно «спасти положение», Ёнаи прямо заявил, что капитулировать необходимо немедленно. Кидо изложил ему свой план и подробно объяснил его. С кривой усмешкой на лице Ёнаи наклонил голову и спросил Кидо: «Это весь план?» Хранитель печати сказал, что это план в основных чертах. Адмирал заверил, что он тщательно рассмотрит его. «Но что думает об этом премьер-министр? — поинтересовался Ёнаи. — Я думаю, что он твердый сторонник продолжения войны».

Кидо ответил, что он намерен обсудить план с Судзуки в этот же день вечером, чтобы узнать его мнение.

Час спустя премьер заехал в офис хранителя печати. «Какое у вас ко мне дело, Кидо-сан?» — поинтересовался он.

Кидо объяснил свой план престарелому флотоводцу. Клубы синеватого дыма от сигары Судзуки наполнили комнату. Внимательно выслушав Кидо, он в основном согласился с ним, а затем заметил: «Все это просто замечательно, но мне необходимо тщательно это обдумать». И в заключение он произнес: «Вы знаете, мне кажется, что министр флота решительный сторонник продолжения войны».

Хранитель печати ощутил всю нелепость ситуации. «Это странно, — сказал он. — Министр флота говорил, что это вы поддерживаете продолжение войны. Вы когда-нибудь обсуждали этот вопрос между собой?»

Судзуки сделал неопределенный жест: «Нам не довелось сделать это».

На следующий день Ёнаи снова посетил Кидо. Хранитель печати пересказал ему заявление Судзуки. Ёнаи покачал головой: «Из того, что вы сказали, следует, по-видимому, что премьер готов принять ваш план. В таком случае я поговорю с ним лично». И он ушел.

15 июня министр иностранных дел Того встретился с Кидо и впервые ознакомил его с планом. По мнению Того, удалось преодолеть главное препятствие. В этом деле сошлись несколько факторов: согласие императора, самоотверженные и энергичные действия Кидо. Короче говоря, ради достижения поставленной цели объединилось все императорское окружение. «С того времени, как я вошел в кабинет, моим намерением стало скорейшее достижение мира, но военная фракция слишком могущественна, — с сожалением констатировал Того. — И поскольку на Императорской конференции было принято решение сражаться до самого конца, я как министр иностранных дел бессилен предпринять что-либо. Я изучу подробно пункты плана».

«Сделайте все, что в вашей власти, чтобы ускорить переговоры о мире и выяснить на практике, какой план подходит лучше всего для этого, — потребовал Кидо. — Намерение императора закончить войну как можно скорее окончательно и неизменно».

Ёнаи нанес визит Кидо 16 июня и сообщил, что он разговаривал с премьером и обнаружил, что он придерживается мнения поскорее закончить войну. Судзуки собирался посетить синтоистское святилище в Исэ, чтобы рассказать императорским предкам начиная от императора Тайсё до богини Солнца Аматэрасу о заседаниях парламента и других важных государственных делах. Ёнаи попросил Судзуки сосредоточиться прежде всего на вопросе, каким образом можно закончить войну и попросить у Аматэрасу ниспослать духовные силы для достижения поставленной цели. Это напоминало паломничество Агамемнона к оракулу в Дельфах в стиле XX века.

18 июня военный министр Анами посетил Кидо. Звезда генерала явно восходила. Он был весьма популярен в армейской среде, и новый закон о мобилизации придал ему больше веса в сравнении с начальником штаба армии, потому что исполнение закона относилось к ведомству военного министерства. Он отвечал за мобилизацию всего взрослого населения Японии для отражения вражеского вторжения.

Производя впечатление своей величественной внешностью, в парадной форме, украшенной орденами, с церемониальным мечом на боку, Анами стремительно вошел в кабинет Кидо с массой новостей. В приподнятом тоне он рассказывал о главных событиях с уверенностью человека, обладающего властью над окружающими его людьми.

Не было никакого сомнения в том, продолжать ли войну. Конечно, предстояло сражаться до последнего.

Хотя планировалось создать подземный командный центр в горах Мацусиро, императорский Генеральный штаб не собирался переезжать туда, так как было принято решение остаться для последнего сражения в Токио.

Заседания парламента проходили согласно намеченным срокам; и закон о мобилизации должен был быть поспешно принят.

Политику в отношении Китая следовало поменять, а также пересмотреть отношения с коммунистическим правительством в Яньани. Альтернативой отступления с китайских фронтов, предположил Анами, может стать заключение местных перемирий и взаимный отвод по договоренности вооруженных сил Японии и Китая в отдельных стратегически важных районах. Это было революционным решением; по сути, отказом от японских завоеваний в Китае. Но после того, как будет заключено перемирие и отведены войска, от китайцев вполне можно было ожидать, что они восстановят контроль над этими районами.

Анами сказал, что до него дошли слухи, что лорд-хранитель Малой печати подумывает об отставке в ближайшем будущем. Так ли это?

Кидо намеревался обсудить с военным министром составленный им план. Было ли это случайно оброненной фразой или хитроумным ходом, но Анами благодаря этому сумел перехватить инициативу. Прежде чем Кидо смог ответить, военный министр снова перешел в наступление.

«Если в нынешнем положении страны оставить все как есть, — предупредил он, — движение за мир окрепнет, и это вызовет дополнительные трудности».

Кидо перевел дыхание и решился на рискованный шаг. «Я как раз собирался об этом поговорить», — сказал он. Затем он объяснил ему суть своего плана и в заключение сказал: «Нет абсолютно никакой надежды, что мы победим в этой войне».

Анами слушал объяснения Кидо, которые, казалось, были легковеснее воздуха, и они, конечно, не могли остановить военную машину. Тем не менее военный министр оценил решимость и силу убеждения Кидо.

«В главном я согласен с вами, Кидо-сан. В вашем положении вполне естественно, что вы придерживаетесь данной точки зрения. Однако мы, военные люди, хотим дать решающее сражение на нашей земле. Возможно, мы окажемся в более выгодном положении, если начнем переговоры о мире после нашей победы в решающей битве».

У Кидо был дом в окрестностях Токио на берегу океана; если бы вражеские армии решились на вторжение, он оказался бы на их пути. Кидо видел, насколько несовершенны оборонительные сооружения для отпора врагу. Об этом поступали сообщения и из других областей Японии. К тому же возводились они крайне медленно, и было очевидно, что они не будут готовы ко времени наступления союзников.

«Надежда на решающую битву напрасна, — сказал Кидо. — Хотя вы и полны решимости дать последнее сражение, но надо подумать и о намерениях императора. Он проявляет вполне понятное беспокойство и