Обитель Джека Потрошителя - Лана Синявская

– Педаченко его фамилия. Педаченко Николай Аркадьевич.

Пахомыч тихо крякнул и внезапно переменился в лице. Значит, понял, о ком идет речь, но вроде как насторожился. Крякнув еще раз, старик придвинул к себе стул и сел, уперев руки в колени.

– Ну дела… – покачал он головой.

– Что за дела-то, дедушка? – высунулась из-за моего плеча Наталья.

– Да не туда вас кривая вывезла, вот что я вам скажу.

– Как вас понимать? Вы про что? – спросила я, нахмурившись.

– У нас там людей убивают, а вы пословицы цитируете, – упрекнула старика Наташка.

Ее слова почему-то его не удивили.

– Заигрались вы, девки, вот что я вам скажу. Езжайте-ка домой подобру-поздорову да подыщите себе защитников понадежнее от греха подальше.

– Вижу, вы нам в помощи отказываете, – усмехнулась я мрачно. – Не хотите или просто струсили? В вашем-то возрасте… Чего вам бояться? Или в самом деле тут какая-то мистика? Вижу, понимаете, о чем я толкую. Значит, такое уже было, да? И убийства, и чертовщина всякая? И всему виной этот Педаченко…

– Да уж ясное дело, без него не обошлось, – проворчал старик недовольно.

– Значит, знаете о нем?

– Наслышан, – кивнул Пахомыч.

– Расскажите, а… – попросила я тихо.

– Даже не знаю, что и делать, – покачал старик седой головой. – Мне Тит Валерьяныч строго-настрого наказывал: ни одной живой душе не проболтаться об этом изверге. Больно дело темное.

Я поняла, что уговоры тут не помогут. Бесполезно. Если Пахомыч решит молчать, ничего мы от него не добьемся. Не пытать же его, в самом деле.

Мы ждали его решения.

– Ладно. Скажу вам, что сам знаю, – наконец произнес он. – Только предупредить хочу: после того, что услышите, легче вам не станет. А вот покой и сон потерять можете. Я и сам теперь места себе не найду, коли он за старое принялся.

– Мы не из пугливых, – буркнула Наталья недовольно.

– Посмотрим, – усмехнулся Пахомыч и вдруг спросил: – Кто такой Джек Потрошитель знаете?

– А то нет… – фыркнула Наталья.

– А кто он такой?

– В смысле конкретно, что ли? – уточнила она. – Так этого никто не знает. Его ж не поймали.

– Что верно, то верно. Оплошал Скотланд-Ярд. Хотя шуму было много. Шесть проституток, убитых за три месяца в одном районе, – это вам не шуточки.

– Ну и что? Про это во всех книжках написано, – пожала я плечами.

– А там написано, что после девятого ноября убийства вдруг прекратились сами собой, как отрезало?

– Точно не знаю. Вроде я слышала, что считали, будто убийца, окончательно сбрендив, покончил с собой. На этом дело и закрыли. Но я никак не пойму, при чем тут Джек Потрошитель? Нас-то интересует Педаченко.

– Торопыга ты, – пожурил меня старик. – А все оттого, что молодая еще, неученая. Терпенья нету, вот и дергаешься. Я к тому и веду, что Педаченко ваш – тот самый Джек Потрошитель и есть.

– Ну, это уже полный бред, – нервно хихикнула Наталья.

– В самом деле, глупость какая-то, – поддакнула я.

– Нет, правда, чистая правда. Он сам об этом рассказывал.

– Ага. Ну да, конечно, – скривилась я. – Что ж его Скотланд-Ярду не выдали? Была бы мировая сенсация.

– Да кто ж ему поверил бы? Он ведь сумасшедший был. А назовись он Наполеоном или Цезарем, так что, на него корону надевать, что ли?

– Вот я и говорю – бред, – согласилась Наташка.

– Не все так просто, девочки, – возразил Пахомыч. – В тот год, в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом, когда те убийства в Уайтчепеле случились, Педаченко служил в Лондоне. Фельдшером. Работал он в одной маленькой клинике в Ист-Энде и выглядел совершенно нормальным. Только вот не знали пациенты, которых он пользовал, что во Франции, откуда он перебрался в Лондон, Педаченко подозревался в жестоком убийстве молодой девушки. Убийство было с расчлененкой. Точь-в-точь как потом у Джека Потрошителя. Улик у французов не хватило, и они отпустили его на все четыре стороны. Он выбрал Лондон. Что там произошло, вы сами знаете. Но вот что интересно: лондонские убийства прекратились девятого ноября, а в декабре Педаченко объявился в России. Года три он сидел тихо, как мышка, но в девяносто первом не выдержал – зарезал скальпелем и расчленил женщину. Тогда его арестовали прямо на месте преступления. Он и не отпирался, сразу назвался Джеком Потрошителем, а его объявили сумасшедшим и сослали в нашу психиатрическую клинику на пожизненное заключение.

– Не могу поверить. Неужели так оно и было?! – ужаснулась я.

Скальпель, убитые и расчлененные женщины – все совпадало. Я начинала понимать, какие страшные перспективы имеет наше открытие. Нет, все слишком невероятно, чтобы оказаться правдой. Пусть Педаченко был хоть самим сатаной, но ведь он умер сто лет назад! Нельзя вернуться в мир живых с того света!

Боже мой, как я была наивна! Это стало ясно пять минут спустя, когда я услышала историю до конца. Иногда лучше поверить в сверхъестественное. Хотя бы для того, чтобы не сойти с ума. Хм, забавные мысли для человека, находящегося в стенах психиатрической лечебницы.

Пахомыч подошел к шкафу, порылся на его полках и извлек оттуда дореволюционный журнал, посвященный проблемам психиатрии.

– Прочтите сами, – сказал он, раскрыв журнал на нужной странице.

Набранный непривычным для нас шрифтом текст статьи гласил, что пациент Педаченко пережил клиническую смерть еще до всех этих событий. Он рассказывал своему лечащему врачу, что побывал в аду и вернулся оттуда мертвым, похожим на живых лишь внешне. По словам Педаченко, владыка преисподней даровал ему вечное существование на грани жизни и смерти и сделал одним из своих слуг, готовящих скорое пришествие сатаны в мир. В качестве знака своего благорасположения дьявол указал своему новобранцу место, где было спрятано волшебное зеркало – вместилище мудрости древних магов, способное творить чудеса, наделяя своего хозяина невиданной силой и сверхъестественными способностями.

Сам Педаченко должен был создавать места темной силы, что-то вроде алтарей во славу сатаны, на которые возлагаются органы только что убитых жертв. Сквозь такие места князю тьмы легче всего проникнуть в человеческий мир…

Вот, собственно, и все содержание статьи. В ней ни слова не говорилось о лондонских похождениях Педаченко, зато об этом было много написано в истории болезни. Было очевидно, что врач считал слова больного параноидальным бредом. Он добросовестно записывал их, но не принимал всерьез. Здесь же содержались и рекомендации по содержанию пациента. Его предписывалось держать в полной изоляции от других больных, на прогулку выводить в полном одиночестве. За ним также велось круглосуточное наблюдение, а пищу ему приносили два санитара. Это последнее правило ввели после того, как один из санитаров, разносивших кормежку, бесследно исчез. Последний раз его видели заходившим в палату Педаченко, а после этого он как в воду канул. В палате – никаких следов. На острове – тоже. Думали, не выдержал мужик тягостной атмосферы клиники и сбежал. Да куда сбежишь с острова? Единственная лодка оказалась на месте, а вплавь до берега не добраться. Среди утопленников его тоже не обнаружили. Пришлось закрыть дело. Только с тех пор пищу Педаченко стали приносить по двое, для подстраховки.