Уздечка для сварливых - Майнет Уолтерс

Джек прикинул.

– Пару часов.

– Хорошо, пусть поспит еще немного, а потом я к ней поднимусь. – Сара взяла мужа под руку. – Наверняка ты ничего не ел.

– Нет.

Она повела его к дому.

– Тогда пойдем. На голодный желудок все кажется еще ужасней.

– Что ты собираешься делать?

– То, что будет лучше для Рут.

– А как насчет других девушек, которым могут загубить будущее?

– Нужно действовать последовательно, Джек. – Она выглядела очень обеспокоенной.

Рут снова плачет, а меня это выводит из себя. Хочется схватить ее и трясти, пока не застучат зубы, отшлепать, сделать хоть что-то, чтобы прекратить раздражающее нытье. Моя злость никуда не уходит. Даже когда Рут молчит, я понимаю, что постоянно ожидаю новых приступов рыданий.

Это несправедливо, ведь я уже прошла через все это с Джоанной. Если бы она проявляла хоть немного интереса к собственной дочери, было бы легче, но Джоанна, наоборот, всячески избегает общения с ней. В отчаянии я пыталась надеть на Рут «уздечку для сварливых» этим утром, однако Джоанна забилась в конвульсиях. Я вызвала Хью Хендри, и ему хватило ума выписать успокоительное. Он сказал, это от переутомления.

Если бы тогда у меня был валиум. Нет, как всегда, пришлось справляться самой...

Не успел детектив Купер притормозить возле дома Блейкни вечером того же дня, как Джек подошел к машине, распахнул пассажирскую дверцу и уселся на сиденье.

– Сделайте мне одолжение, старина, развернитесь как можно тише и провезите меня милю-другую дальше по дороге. – Художник облегченно кивнул, когда Купер завел двигатель. – И в следующий раз, пожалуйста, звоните перед тем, как приехать.

Сержанта, по-видимому, не задело столь неуважительное отношение к представителю закона. Он проехал через ворота, осторожно поворачивая руль, чтобы не шуметь.

– Рут мне не доверяет? – спросил полицейский, переключая скорость и направляясь в сторону Фонтвилля.

– Не вам конкретно. Полиции. Через полмили будет небольшая стоянка для автомобилей. Притормозите там, и я выйду.

– Она что-нибудь сказала?

Джек не ответил, и Купер бросил на него взгляд украдкой. Лицо художника было плохо различимо в отраженном свете автомобильных фар, и выражение разобрать не удалось.

– Вы обязаны помогать полиции в расследовании, мистер Блейкни.

– Просто Джек. А как ваше имя, сержант?

– Угадайте, – сухо бросил Купер. – Томас, конечно. Старый добрый Томми Купер[27].

Губы Джека растянулись в улыбке.

– Тяжелый случай.

– Так и есть. Люди ожидают, что я буду вести себя как комедиант. Где тут ваша стоянка?

– Еще около сотни ярдов. – Он посмотрел в окно. – Вот сейчас, справа.

Купер пересек дорогу, остановил машину, заглушил двигатель и выключил фары.

– Подождите пять минут, – сказал он, положив руку на плечо Джека. – Мне нужно с вами поговорить.

Джек отпустил дверную ручку.

– Хорошо, только предупреждаю, мне нечего сказать, кроме того, что Рут безумно напугана и совершенно не хочет общаться с полицией.

– Возможно, у нее не останется другого выхода. Если мы решим выдвинуть обвинение.

– За что, Томас? За воровство у члена семьи, который даже не удосужился заявить о краже? В любом случае Сара в качестве наследницы будет настаивать на снятии всех обвинений. Ее положение и так непросто, чтобы еще обвинять ребенка, которого она, получается, лишила наследства.

Купер вздохнул.

– Называйте меня Купер. Почти все так делают. Томми – это наказание, а не имя. – Он достал сигарету, – Почему вы считаете мисс Лассель ребенком? Она молодая женщина, Джек. Ей семнадцать лет, и перед законом она отвечает за свои действия. Не позволяйте чувствам управлять вашими суждениями. Мы говорим о краже крупной суммы денег. Месяц назад Рут не моргнув глазом обокрала свою бабушку на пятьсот фунтов. А в день убийства похитила серьги стоимостью в две тысячи фунтов.

– Матильда заявила о краже денег?

– Нет, – признал Купер.

– Тогда Сара точно не будет заявлять. Сержант снова вздохнул.

– Должно быть, вы разговаривали с адвокатом, который посоветовал вам держать рот на замке и забыть о том, что Хьюз сделал с другими девочками. – Он чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете, посматривая на Джека в мерцающем свете. В каждой черте лица детектива – в агрессивной линии подбородка, сжатых губах и суженных глазах – угадывался едва скрываемый гнев. Казалось, он прилагает немалые усилия, чтобы держать себя в руках. Купер погасил спичку, и машина вновь погрузилась в темноту. Мерцал только кончик его сигареты. – Хьюз работает по отлаженной схеме. То, что мы смогли выяснить, я рассказал сегодня утром вашей жене. В сущности...

– Сара говорила об этом, – прервал Джек. – Я знаю, что он делает.

– Хорошо. Тогда вы понимаете, как важно его остановить. Будьте уверены, появятся другие Рут, и, что бы Хьюз ни делал с этими девочками, заставляя их работать на себя, со временем его методы станут еще более жестокими. Такова природа подобных подонков. – Купер затянулся. – Он ведь заставляет их, не так ли?

– Вы полицейский. Арестуйте этого парня и спросите у него.

– Как раз это мы и планируем сделать. Завтра. Но у нас было бы больше шансов, если бы мы знали, о чем его спрашивать. Сейчас мы блуждаем в потемках.

Джек молчал.

– Я мог бы получить ордер на арест мисс Лассель и привезти ее в участок. Как вы думаете, она выдержит допрос с участием наших психологов? Может, вы и не понимаете, однако она отличается от других девушек, которых использовал Хьюз. У тех есть родители, готовые защищать...

– Сара и я сделаем это, – резко ответил Джек. – Сейчас мы in loco parentis[28].

– У вас нет на то законных оснований. Можно было бы потребовать присутствия на допросе матери, хотя, если вам интересно, миссис Лассель вчера вечером поинтересовалась лишь одним: связано ли исключение Рут из школы с убийством миссис Гиллеспи? Она сама вместо нас расколет Рут, если решит, что это поможет ей в получении наследства.

Джек усмехнулся:

– Не блефуйте, Купер. Вы слишком милы, чтобы сделать что-либо подобное, и мы оба это понимаем. Не сомневайтесь, вас совесть замучает, если вы усугубите тот вред, который уже нанесен этому надломленному ребенку.