Обрученные затмением - Анастасия Маркова

– Эх, Лия. Наступаешь на мои же грабли. Неужели я глупее тебя? Мне тоже в истории Саманты изначально многое казалось странным. Я не один год провел в поисках улик, следил за ней какое-то время. Ничего. Ни одной зацепки, ни одного подозрительного шага. Тогда, как и ты, решил напоить отваром. В итоге наше чаепитие закончилось аналогично сегодняшнему вечеру – поездкой в больницу, – папа успокаивающе поглаживал меня по голове и совершенно не злился.

– Ты по-прежнему считаешь, что в нападении замешаны… полукровки? – в последнее время у меня язык не поворачивался называть их подобным образом.

– Честно говоря, я уже ни в чем не уверен. Просто стараюсь свыкнуться с мыслью, что никогда не узнаю до конца всей правды. И тебе давно пора это сделать, иначе полжизни потратишь на расследование, а в итоге можешь ни к чему не прийти.

Я немного отпрянула от папы и виновато выговорила:

– Прости меня. Знаю, что из-за нападения ты лишился возможности еще раз стать отцом.

– Вспомни, что я сказал тебе как-то в кабинете, – он улыбнулся. – Что бы ни узнала в будущем, я тебя ни в чем не виню. Кажется, так звучали мои слова. И это правда, Лия. Мое мнение неизменно. Я любил, люблю и буду тебя любить, что бы ни случилось.

– Спасибо, – прошептала я и снова уткнулась лицом ему в грудь.

– Раз ты завела об этом речь, следовательно тебе стало известно о центре репродуктивной медицины. Ни о чем не хочешь меня спросить?

– Нет, папа, не хочу, – устало отозвалась я и покачала головой. – Это ваше личное дело. Не нам, детям, осуждать родителей или указывать, как поступать. Если вы так надумали, значит, так было нужно.

– Тем не менее я хочу прояснить один момент, чтобы ты не искала ответы на стороне, вовлекая в наши семейные дела посторонних, – его замечания не щадили моих чувств, и я вспыхнула, краснея от корней до кончиков волос. – К принятию нелегкого решения нас подтолкнула Мия. В десять лет она начала завидовать тебе, ябедничать что ни день. Мы с мамой наблюдали за ней и понимали, что дальше будет только хуже. В семье непременно произойдет разлад или трагедия, если не родится мальчик, который со временем возглавит манаро. К тому же Кейт считала, что выдавать родную дочь замуж за нелюбимого человека недопустимо в двадцать первом веке. В силу своей любви к вам, я полностью был солидарен с ней, поэтому не стал давить в отношении Эллиота. Но хочется тебе того или нет, Лия, выбор все равно однажды придется сделать.

«Мое сердце уже сделало его», – безмолвно ответила отцу, вслух же произнесла:

– Папа, скажи, пожалуйста, мама и тетя соперничали между собой за твое внимание?

– Нет, – категорично ответил он. – Я говорил ранее, что между мной и твоей мамой не сразу возникли теплые чувства и притяжение. Наши отношения поначалу были очень напряженными. Помню, в какой-то момент мне показалось даже, что мы вообще не уживемся. Но со временем все наладилось, – последнюю фразу отец произнес с такой нежностью, что на сердце стало тепло.

Он скучал по маме и по тем временам, когда им было хорошо вместе.

– Если она тебя не любила, зачем вышла замуж? – сам собой родился новый вопрос.

– Кто интересовался ее мнением? Саманта не обрела волчицу, поэтому ответственность за будущее клана легла на плечи Кейт. Твой дед просто привел в этот дом меня и Хизера. Он вовсю обхаживал тогда Кейт, и сказал ей: «Выбирай! Один из них станет тебе мужем!» Твоя мама терпеть не могла назойливого Хизера, поэтому указала на меня. На том и порешили.

– Какой ужас, – я ощутила, как от лица отхлынула кровь.

– Так было принято, Лия. Если мальчик не рождался, другого выхода, кроме как выдать дочь за подходящего кандидата на роль главы, у альфы не оставалось. Раз мы завели об этом речь, давай поговорим об Эллиоте. Не знаю, какая кошка пробежала между вами, но он очень извиняется и просит о встрече. Дай ему шанс! И прошу, Лия, перестань встречаться с Форестером, – с нажимом проговорил отец. – Как бы вы ни шифровались, не заметали следы, вам не удастся утаить от меня свои свидания. Еще запомни, дочка, никакая рыба, никакие духи не перебьют запах, который долгие годы вызывает зубной скрежет.

– Почему молчал, если знал?

– Надеялся на твое благоразумие. И опять-таки же не хотел давить. Ведь чем больше запрещаешь, тем больше хочется. Признаюсь, мне до сих пор непонятно, почему Форестер не склонил тебя к близости. Этот факт несомненно добавляет ему плюс в копилку, но ничего, по сути, не меняет. Свое слово я сказал, тебе осталось сделать выводы. А теперь давай отвезем Саманте вещи, узнаем, как она, и поедем домой.

Я кивнула с натянутой улыбкой, и мы отправились на второй этаж собирать пакет для тети.

* * *

Время было позднее, начало одиннадцатого, следовало готовиться ко сну, но я нервно расхаживала по комнате. В душе царил полнейший разлад. Тетины слова, подобно попавшему в кровь яду, отравляли мое доверие к Деррену. Мне не терпелось развеять сомнения на его счет, перестать мучиться. В какой-то момент я не выдержала и написала «жениху» сообщение: «Где ты?». Ответ пришел мгновенно. Деррен находился в собственном доме на окраине Дулута. Дорога неблизкая, но ради успокоения сердца я готова была проделать ее. Помчаться на машине? Не вариант. Отец не отпустит меня в такой час да еще к Форестеру. Значит, придется оборачиваться.

Я отыскала в шкафу леггинсы, длинную майку, сложила их в пакет, крадучись, вышла на задний двор, превратилась в укромном месте в волчицу, перепрыгнула через забор и умчалась с ношей в зубах в сторону Дулута.

Предполагаемый час пути обернулся гораздо большим временем. Сколько именно его ушло, не представляла. Однако я была похожа на взмыленную лошадь, когда оказалась у двери сказочного бревенчатого дома, в окнах которого горел свет. Я не сразу приняла человеческий облик. Сначала отдышалась, привела мысли в порядок и только потом обернулась, наспех надела крохи одежды, что захватила с собой, и постучала.

Дверь открылась через считаные мгновения, разгоряченные босые ноги даже замерзнуть не успели.

– Лия?! – изумленно воскликнул хозяин дома, не веря своим глазам, и замер.

Холод постепенно проникал под одежду, забирая тепло, а Деррен не торопился впускать меня, пришлось напроситься:

– Я могу войти?

– Конечно! Прости, – спохватился он и широко распахнул дверь.

Я осторожно вошла и прислушалась. В доме звучала тихая приятная музыка. Она доносилась из гостиной, куда я проследовала за Форестером. На столе лежали чертежи, на диване – ноутбук, в камине горел огонь. Губы невольно расплылись в улыбке. Какая-то часть меня боялась заявиться к брюнету без предупреждения и застать его в компании шикарной блондинки. Но он не развлекался в столь поздний час, а преспокойно работал.

Широкие мужские ладони легли мне на плечи. Я закрыла на миг глаза от удовольствия и повернулась лицом к Деррену. Сейчас, глядя в голубые, как арктический лед, глаза, я не сомневалась в своей любви к оборотню.