Путешествие Хамфри Клинкера - Тобайас Джордж Смоллет

проектами и что она и Табби, без сомнения, заключили секретный договор, которого он не мог уразуметь.

Я сказал ему, что, по моему мнению, совсем нетрудно разгадать намерения мисс Табиты, которая хочет опутать сетями сердце Бартона, а миледи Грискин, вероятно, ей помогает; что это предположение объясняет их усилия обратить Бартона в методизм, ибо такое событие приведет к единению душ, которое легко может закончиться брачным союзом.

Казалось, дядюшку весьма позабавила мысль об успехе этого плана, но я сообщил ему, что сердце Бартона уже отдано другой, что накануне он подарил Лидди золотой футляр, который тетушка заставила ее взять, без сомнения для того, чтобы ей самой прилично было принять от него в подарок табакерку; что сестра рассказала мне об этом случае, и я потребовал объяснения у мистера Бартона, который заявил, что намерения у него честные, и выразил надежду не встретить с моей стороны никаких препятствий этому союзу; что, поблагодарив его за честь, оказываемую нашему семейству, я указал ему на необходимость посоветоваться с ее дядюшкой и тетушкой, под чьей опекой она находится, и если их согласие будет получено, я не могу возражать против его предложения, хотя и уверен, что сестру мою отнюдь не будут принуждать в деле, столь близко касающемся счастья всей ее жизни. Сказал я также, что, по уверению Бартона, он и не думал прибегать к влиянию опекуна, если чувства его не будут приятны самой молодой леди, и хочет тотчас просить разрешения у мистера и мисс Брамбл предложить Лидди руку свою и состояние.

Сквайр не остался равнодушен к выгодам такого брака и объявил, что всеми силами будет ему споспешествовать, но, когда я указал, что Лидди, кажется, к нему не расположена, он выразил намерение выведать ее чувства, и, если сопротивление ее окажется очень сильным, он учтиво отклонит предложение мистера Бартона, ибо думает, что при выборе супруга молодая девица, невзирая ни на какие соображения, не должна приносить в жертву сердечные свои чувства.

– Лидди не так уж худо живется, – сказал он, – чтобы она такой ценой добивалась богатства. Я же полагаю, что все это развеется, как дым, хотя, кажется, сейчас можно ждать грозы, ибо мисс Табби сидела за обедом в мрачном и величественном молчании, будто вот-вот разразится жалобами и упреками. Без сомнения, она наметила Бартона своею собственной добычей и потому не может отнестись благосклонно к его домогательствам руки Лидди, а потому я ожидаю, что его объяснение в любви к моей сестре будет сопровождаться какими-нибудь чрезвычайными событиями.

Это объяснение, конечно, будет сделано в надлежащей форме, как только влюбленный возымеет достаточно мужества, чтобы устоять против бури, которую вызовут обманутые надежды мисс Табби, так как ему, без сомнения, известно ее желание завладеть его особой. О развязке этого дела вы узнаете в свое время, а я пребываю

всегда ваш Дж. Мелфорд.

Лондон, 10 июня

Доктору Льюису

Любезный Льюис!

Недолго продолжалось обманчивое спокойствие. Снова я погрузился в бездну огорчений, боль в желудке моем и кишках снова воротилась, так что, кажется, не в состоянии я буду продолжать путешествие, которое задумал. Какого черта пустился я на эту проклятую охоту со сворой баб!

Моя драгоценная сестрица, которая, кстати говоря, недавно превратилась в отъявленную методистку, пришла вчера ко мне в комнату вместе с мистером Бартоном и с весьма торжественным видом выразила желание, чтобы я ее выслушал.

– Братец! – сказала она. – Этот джентльмен имеет вам кое-что предложить… Льщу себя надеждой, его предложение будет вам тем паче приятней, что избавит вас от спутника, который приносит вам много хлопот…

Потом мистер Бартон начал так:

– Я горячо желаю, мистер Брамбл, соединиться узами с вашим семейством и надеюсь, что в помеху мне вы не употребите своей власти…

Табби с жаром перебила его:

– Какой власти? Не знаю, какую власть он может употребить при сем случае! Я из учтивости говорю ему о своем намерении. И чего он еще может ждать? Так бы и он сам поступил, если б порешил изменить свою судьбу. Одним словом, братец, мне столь понравились отменные достоинства мистера Бартона, что это заставило меня изменить решение мое остаться навсегда в девицах и я желаю вручить ему мое счастье, признав за ним законные права на меня и мое состояние. Сейчас надо нам все это закрепить на бумаге, и прошу я вас, братец, приищите мне какого-нибудь законоведа…

Можете себе представить, какое действие произвело на меня сие открытие! Ведь я ожидал, что Бартон сделает признание о своих чувствах к Лидди, как уведомлял меня мой племянник! Я от удивления онемел и пялил глаза то на Табби, то на ее предполагаемого воздыхателя, который, повесив голову, стоял ужасно переконфуженный, а потом сказал, что у него закружилась голова, и удалился. Мисс Табита очень обеспокоилась и уговаривала его прилечь у нас в доме, но он заявил, что должен идти домой и принять капли, которые хранит у себя на случай таких припадков, после чего возлюбленная его успокоилась.

Я пребывал в крайнем недоумении и хотя догадывался об истине, но не знал, как себя вести с мисс Табитой; тут вошел Джерри и сказал, что сейчас видел мистера Бартона, который выходил из коляски у дома леди Грискин. Сия встреча сулила, по-видимому, посещение нас миледи, которым мы и были почтены менее чем через полчаса.

– Вижу, любезные мои друзья, – сказала она, – что у вас произошло маленькое недоразумение, и я приехала, чтобы все уладить.

С этими словами она протянула мне следующее письмецо:

«Дорогой сэр!

Как только я оправился от смущения, в которое повергла меня злосчастная ошибка вашей сестры, почитаю долгом уверить вас, что мое обращение с мисс Брамбл никогда не переступало границ обычной учтивости, но мое сердце неизменно приковано к мисс Лидди Мелфорд, как я имел честь сообщить ее брату, когда он у меня о том осведомился. Леди Грискин была столь добра, что взяла на себя не только труд передать эту записку, но и вывести из затруднения мисс Брамбл, которую я глубоко уважаю и почитаю; тем не менее мое сердце принадлежит другой особе и над ним не волен ваш покорный слуга

Ральф Бартон».

Пробежав сие письмецо, я сказал миледи, что не возражаю против дружеской услуги, которую она намерена оказать, после чего мы с Джерри удалились в другую комнату. Вскоре мы услышали, как разговор меж двумя леди становится все громче, и, наконец, послышались такие слова, что ради соблюдения благопристойности нам надлежало вмешаться не