Дороти должна умереть - Даниэль Пейдж

именно, было неизвестно — говорили они слишком тихо. Я щелкнула пальцами, создавая подслушивающее заклинание, и почувствовала, как новый клинок собирает энергию и направляет в меня. С ним пользоваться магией было намного проще.

— Мы отдали все, что вы просили, — говорил человек. — Больше ничего не осталось. Пожалуйста, отпустите нас. Мы верные слуги Дороти и помогаем вам всем, чем только можем.

— О, вы мне еще много чего можете предложить, мистер мэр, — ответил Лев и лениво раскрыл пасть, словно зевая.

Толстые нити слюны стекли по его морде, когда зверь опустился чуть ниже, приближаясь к своей жертве. Мэр взмыл в воздух, стремясь навстречу ему.

Я не могла оторвать глаз. Поначалу казалось, словно Лев и мужчина целуются. Но нет, их губы не соприкоснулись, а замерли в нескольких дюймах друг от друга. Казалось, мэр сопротивлялся, но вскоре лицо его исказилось от боли, а рот приоткрылся, и оттуда исторглось нечто, напоминающее облако красного дыма. Я не могла сказать, что это было: кровь, рвота или что-то другое. Но Лев с жадностью поглотил красные извержения.

— Что он делает? — в ужасе спросила я, хватая Нокса за руку.

— Лев питается чужими страхами, — шепотом пояснил тот. — Так он теперь выживает. И подпитывает себя.

Словно в подтверждение слов Нокса, мышцы Льва задрожали и начали увеличиваться. Он менялся, он рос. Борода у мужичины из фиолетовой за пару секунд превратилась в серебристую, а круглые щеки обвисли. Закончив трапезу, Лев отшвырнул свою жертву в сторону. Мэр жадно вдохнул, мгновенно превратившись в иссохшего старика, но в то же время он улыбался. И вдруг я поняла: Лев съел весь его страх.

— Надеюсь, ты не встретишься с ним лицом к лицу, — подал голос Нокс. — Но, если такое случится, постарайся не испытывать страха.

«Это нереально», — подумала я, глядя на улыбающегося постаревшего мэра.

— Что теперь с ним будет? Его отпустят?

Нокс лишь печально покачал головой. Мы продолжали наблюдать. В это время гиена и гигантский кролик — ростом с меня, не меньше — выхватили из строя новую жертву и подвели ее ко Льву. Кролик, похоже, был правой рукой командира. Как и Лев, он ходил на задних лапах и мог похвастаться острыми передними зубами и огромными водянистыми, налитыми кровью глазами. Гиена, тоже передвигающаяся на двух лапах, оказалась ничуть не менее жуткой. Помогая кролику, она нервно оглядывалась по сторонам и вздрагивала от каждого шороха, доносившегося из леса. А с таким огромным зоопарком разнообразных шорохов было хоть отбавляй.

— Мы должны их остановить, — шепнула я Ноксу.

— Не в одиночку, — покачал головой он. — Я позову Момби. Но это не получится сделать, не раскрыв нашей маскировки, так что соберись.

Я глубоко вздохнула, морально готовясь, Нокс в этот момент наколдовал на руке еще один синий огонек и отправил его плутать во тьме. Заклинание призыва. Сфера со свистом устремилась между деревьев, а через мгновение волк-часовой, находившийся на краю поляны, навострил уши и, запрокинув голову, громко завыл, его зоркие глаза метнулись от шарика к его источнику. А источником были мы с Ноксом.

Лев осмотрелся, отвлекаясь от второй жертвы, в попытке отыскать причину беспорядка. Он махнул лапой, давая зверям добро, и те яростной волной устремились в нашу сторону. Я встречалась с солдатами из отряда Железного Дровосека, до ужаса организованными и послушными. Но войско Льва оказалось иным — звери были дикими и неуправляемыми, каждый действовал сам по себе. Волк галопом несся впереди стаи. Нокс сделал шаг и одним стремительным движением вытащил из-за спины меч, встречая зверя сильным ударом, вспоровшим ему живот.

А потом нас окружили. Нокс рубил и кромсал, уклоняясь от нападающих, за ним следовала волна синего огня, но каждый поверженный противник, оседавший на землю, замещался новыми и новыми. Я ничем не могла помочь Ноксу, а он — мне. Покинув невидимые среди ветвей насесты, к нам спустилась стая летучих обезьян, и теперь, подобно маленьким пушистым гимнастам, они кружили рядом со мной, царапая и кусая острыми маленькими клыками. Обезьяны были проворнее меня — даже когда я использовала магию, спасаясь от них, и сама не знала, где буду в следующий момент, они, казалось, предугадывали любое мое движение.

«Не сметь бояться!» — напомнила я себе и рванулась вперед, вытянув руку с клинком и стараясь быть бесстрашной. Одна из обезьян была заметно крупнее остальных. И злее даже на вид. Растопырив когти, она полетела прямо на меня. Вскинув нож, я приготовилась к бою, но на секунду засомневалась в правильности своих действий, вспомнив слова Индиго и Олли: Дороти полностью контролирует летучих обезьян. Плевать, насколько ужасны они сейчас, обезьяны атакуют меня не по собственному желанию, а потому, что должны.

Секунда сомнений и сочувствия сыграла со мной злую шутку. Обезьяна ухватила меня руками за шею, а ногами обвила талию. Она была сильнее, чем казалось, — я изо всех сил старалась вырваться из захвата, а она все сильнее и сильнее сжимала мне горло, что-то безумно бормоча. Ее омерзительно зловонное дыхание опаляло щеку. Я начала задыхаться, ощущая головокружение. Нокс подоспел как раз вовремя: он вырвал меня из лап обезьяны, не дав свалиться в обморок, и, свернув ей шею, отбросил на землю.

— Зачем ты это сделал? — закричала я. — Если обрезать крылья, заклятие спадет, и обезьяны перестанут служить Дороти.

Нокс глянул на меня, как на умалишенную.

— Эми, — сказал он. — Если ты вдруг еще не заметила, мы на войне. Сейчас не время заботиться о судьбе бедных обезьянок.

Я опустила взгляд вниз, на землю, где лежала бездыханная обезьяна, собственные крылья укрывали ее, подобно савану. Впрочем, сейчас было не время жалеть. Остальные обезьяны наступали на нас, постепенно окружая. Но я вытянула из воздуха клинок, надеясь, что смогу отбиться с наименьшими потерями. Насколько это возможно.

Когда на меня прыгнула следующая обезьяна, я почти инстинктивно замахнулась ножом, целясь ей в грудь. Она завизжала, оседая. Не знаю, убила ли я ее. Надеюсь, нет. Но и времени выяснять это у меня не было — очередная мартышка уже наступала. Эта успела подобраться достаточно близко, чтобы ударить меня, и только потом мне удалось отбиться. Обезьяна грохнулась на землю грудой меха и перьев. Остальные продолжали наступать, но из нас с Ноксом получилась хорошая команда: мы быстро справились с противником. Одни обезьяны корчились от боли, другие, казалось бы, сдались сразу, словно смерть стала для них облегчением.

Когда куча тел вокруг нас стала больше, я вдруг поняла, что Нокс прав. Выхода не было: они или мы. Я вскинула голову, встречая очередную волну чудищ, надвигающуюся на нас, — теперь