Отряд - Олег Артюхов

провалилась, озверевшие олигархи сбросили маски благодетелей украинского народа.

Но помимо всей этой гнусности выяснилась и иная грань этих событий, под названием «проект Израиль», завершение которого было запланировано на декабрь 2024 года. Согласно этому проекту на территории от Днепра до Дона, включая всё Причерноморье, а в идеале вплоть до Каспиядолжно возникнуть некое экстерриториальное образование Новая Хазария. Авторы этой грандиозной аферы планировали расселить в этом псевдогосударстве от 10 до 15 миллионов еврейских переселенцев из ставших опасными для жизни ранее благополучных стран Европы, Америки и особенно Ближнего Востока.

Начало воплощения этого плана пришлось на распад Советского Союза в начале девяностых годов. Потом были Северный Кавказ и Крым, а затем пришёл черёд Украины. Инструментами осуществления этого чужого плана стали нацистские террористические организации и карательные батальоны «Айдар», «Украина», «Днепр», «Азов» и другие. Те же задачи должны были решать территориальные нацистские батальоны, набираемые на Западной Украине: «Львов», «Сечь», «Таврия», «Винница». В иные карательные батальоны набирались продажные милиционеры, преступники-рецидивисты и нацисты из разных городов гетманской Украины: «Киев», «Чернигов», «Полтава». Все эти вооружённые банды убийц и карателей предназначались для массового террора и тотальных зачисток захваченных городов и сёл.

Потрясённые этими сведениями, мы долго обсуждали новости и размышляли о нашем месте в этих и грядущих событиях, но судьба решила всё за нас, когда вражеская армия начала наступление на юге.

ГЛАВА 8.

На другой день после ознакомления с сенсационными данными следствия, от нас ушли корреспонденты. Я их понимал и не осуждал. Всё на свете рано или поздно кончается, кончилась и их командировка. Взятые за горло обстоятельствами, рамками времени, бесчисленными звонками и окриками редакционного начальства они торопились избавиться от жгущего руки материала и от избыточных впечатлений. И хотя мы расстались добрыми друзьями, пришлось напомнить им о тайне личной брони. Они клятвенно обещали, чтоо том даже заикаться не станут, отлично понимая размер проблемы, и, что только их молчание может обеспечить покой и сохранить жизнь не только им, но и их близким. Напоследок я предупредил Ополя, вернее уже Евгения о необходимости избегать публикации лиц и имён бойцов отряда и подробностей рейда. Он меня успокоил, но я сильно подозревал, что он увёз в Москву немало сомнительного материала. Да, и бог с ним.

Последующие две недели к нам зачастили борзые ребята от больших местных командиров. Они появлялись чуть ли не по два-три раза на дню, ходили, как на работу с большим желанием конфисковать танк, трясли перед моим носом разными невозможно важными бумагами с россыпью круглых печатей, страшно пучили глаза, скандалили, брали на горло, хоть всех святых выноси, и даже пару раз пытались распустить руки. Но все получили от ворот поворот, а также по рукам и ягодицам. Нашего бронированного красавца, или, как мы его называли «Булю» (от названия машины «Булат»), я никому отдавать не собирался. И, тем не менее, как бы я ни хорохорился, в осиротевший танк пока сажать было некого. Но, слава богу, подтвердилась общеизвестная истина, что свято место пусто не бывает, и новый экипаж собрался как-то сам собой и подозрительно быстро.

Первым появился Лунь, видимо получивший свой позывной из-за совсем белой головы, хотя на вид ему и сорока не было. Его привёл Рокки. Они когда-то пересекались в Чечне и встретились здесь в Донецке. Этот крепкий жилистый мужик, свитый из боевых мышц с острым взглядом тёмных глаз, твёрдым подбородком, упрямым ртомс печальными складками в уголках сразу вызвал уважение выдержанным характером, знаниями, богатым боевым опытом и умными суждениями.

Мы проговорили с ним целый вечер и половину ночи. Он многое видел и многое пережил. Лунь служил в тамбовской бригаде спецназа, потом закончил курсы повышения, где его натаскали на разведку. Прошёл Кавказ. В Донбассе оказался добровольно в звании подполковника в секретном подразделении минобороны. После завершения спецоперации группу отозвали, а он, не смотря на невероятный бардак в здешнем ополчении, самовольно остался. Сидя за рюмкой чая, мы с ним неспешно обсудили и разобрали по косточкам нынешнее положение дел:

– У них нет грамотных командиров, нет согласия, взаимодействия и взаимовыручки. Технику им поставляют, и пользоваться они ей могут, а вот грамотно применить – нет.

С этими суждениями я полностью и безоговорочно согласился. Чего греха таить, Россия начала потихоньку поставлять ополчению бронетехнику, стрелковку и боеприпасы, но всё без толку. Немного утешало, что хохлы тоже были никудышными вояками, и среди резервистов и добровольцев-нацистов редко встречались толковые воины. Сильные, злые, упёртые и жестокие – да, опытные – нет. Иностранные наёмники – другое дело. Эти хладнокровные алчные убийцы были достойными противниками, к тому же в некоторых карательных батальонах таких как «Тернополь» или «Донбасс» их насчитывалось до трети состава. И, хотя ополченцам иногда удавалось подстреливать и ловить тех наёмников, показывать их было нельзя, иначе укры в ответ тут же могли предъявить десятки пленных из России. Политика, мать её! Война спецслужб.

Сам Лунь и все его знакомые добровольцы-россияне офигевали от размаха местного бардака и мародёрства. И особенно в этом отношении отличались ополченцы «Оплота». О каком фронте можно говорить, когда и с той, и с другой стороны в нарушение всех писаных и неписанных законовв полный рост торговали оружием и наркотой. Новое оружие из России по пути на фронт будто куда-то испарялось, а половина ПЗРК и вовсе исчезала сразу после пересечения границы, хотя по строжайшему приказу они должны выдаваться под личную расписку исключительно комбатам или ответственным безопасникам.

И мы опять безоговорочно согласились с Лунём, что, если бы не бешеные прибыли торговцев оружием и не корыстные интересы политиканов самого верхнего уровня с обеих сторон, то войну на Донбассе можно было бы закончить за пару недель.

– Жаль, что в Новороссии нет авторитетного командующего, который бы навёл порядок и собрал силы в единый кулак, – закончил рассказ Лунь, полыхнув гневом в глубине карих глаз.

Пообщавшись с Лунём, мы единогласно решили, что он вполне вписывается в отряд. Быть ему командиром нашего «Були».

Как по заказу, на другой день мы встретили интересного человека, который сам пришёл и долго дожидался на КПП, желая поговорить с кем-нибудь из нашего отряда. За обеденным столом мы выслушали его историю.

Этого чернявого тридцатилетнего парня из Липецка с сизым от густейшей щетины лицом судьба тоже помотала по горячим точкам. Срочную он служил в артиллерии наводчиком, потом по контракту в Чечне командовал самоходкой. В Донбасс приехал по убеждению, а оказавшись на месте, попал в такой бардак, что не мог говорить о тех похождениях спокойно.