Одна осень одного королевства - Анари Хони

– Действительно не знаешь, вот так интрига, – усмешка маркиза растягивалась всё с большим предвкушением. – Дай-ка я расскажу тебе одну историю, случившуюся буквально на днях, но имеющую очень далёкие корни. С чего бы начать? – он наигранно задумчиво закатил глаза. – Пожалуй, с того, что мой отец, изрядно подустав от бесплодных поисков истины, заслал шпиона в одно небольшое графское имение. Думаю, тебе не сложно будет догадаться, в какое именно, – во взгляде маркиза вновь заплясали недобрые огоньки. – Шпион не принёс нам того, чего мы ждали, и такая желанная для герцога истина не нашла подтверждения, но он принёс один очень любопытный документ. В нём говорилось, что у графа Алоиса – нашего благородного оленя, есть внебрачная дочь. Она родилась почти шестнадцать лет назад и, судя по документу, живёт с опекуншей – своей тётей, в лесах Волдрена, где получает достойное графини образование и воспитание. А что самое интересное, она унаследует от покойного родителя второй Сэфланд – весьма лакомый кусок земель, которым владел граф, в королевстве Сэфпейс, – удовольствие в его усмешке, казалось, достигло высшего предела, Болдер подошёл ближе к решётке и, прищурившись, тихо добавил. – Попробуй теперь догадаться, как зовут эту чудесную лань.

– Что? Этого не может быть, – покачала головой Мари, отходя ещё дальше вглубь своей тесной камеры.

– Если не веришь, взгляни-ка сюда, – маркиз неторопливо развернул перед ней желтоватый лист бумаги.

Девушка нерешительно взглянула на документ издалека, затем почти крадучись подошла ближе, то и дело поглядывая на ухмыляющегося собеседника, присмотрелась.

В бумаге говорилось о ней: «Сей документ подтверждает, что Аннамари является дочерью графа Сэфландского Алоиса и Франчески… – о её родовитом отце и матери – простой прислуге, с согласия графини выносившей ребёнка от своего господина и погибшей через несколько часов после тяжёлых родов. – … Наследует титул, герб и всё графское имение в Ладлере и Сэфпейсе… – о неисчислимом количестве имущества, деревень и земель, принадлежащих её роду. – … Вступает в законные права с момента исполнения ей шестнадцати лет или в случае… – Мари читала строчку за строчкой с трепетным ужасом – всё вокруг и без того казалось страшным сном, а теперь этот кошмар стал ещё и быстро набирать обороты. – … Под опекой своей родной тёти Амелии… – вся жизнь готова была пронестись перед глазами и, в перевернувшемся смысле, раскрыться в новых гранях, но это вовсе не вызывало радости. – … При наличии сей бумаги или её дубликата… – недоговорки, былые недопонимания – всё могло сейчас встать на свои места, если бы правда не раскрылась так – в тесной камере темницы смертников, из рук чудовищно холодного и надменного пленителя. – … Пятнадцатого дня весны четыреста семнадцатого года».

Документ был составлен лично графом Алоисом, что подтверждалось его подписью и гербовой печатью – златорогим оленем. Символом благородства и богатства рода.

– Я вижу, теперь ты убеждена, – без всяких эмоций заключил маркиз, свернув бумагу, когда Мари снова сделала пару шагов назад, хмуро глядя в пол.

– Что вам нужно от меня? – спросила она тихо, отчаянно пытаясь привести в порядок растерянные и растоптанные мысли.

– Лично от тебя – ничего, – пожал плечами Болдер. – От твоего знатного рода мне нужны земли. К сожалению, у короля Сэфпейса Стефана одни лишь сыновья и нет дочерей. Я бы не стал изыскивать таких путей, коль мог бы сразу жениться на принцессе. Мой отец без двух недель король, а там и мой черёд не за горами, – маркиз усмехнулся ещё загадочнее. – Так что мне не помешает и дальнее родство с правящим соседом. Поэтому через три дня я даю бал в честь своей помолвки.

– Помолвки? – всё ещё непонимающе повторила девушка, едва улавливая суть разговора в бешеном биении поверженного в хаос сердца.

– Не будь дурой, – бросил мужчина. – Ты скоро станешь маркизой, затем герцогиней, а потом уж и королевой.

– Но я… не хочу, – прошептала заключённая, не успев ещё осознать, что сейчас без всякого участия и возможности выбора, по прихоти маркиза решилась её судьба.

– Тебе не давали права голоса, – Болдер отвернулся. – Его просто нет. Да и не долго придётся мучиться. Мне не нужна жена, которая так много знает. Скорее всего, ты умрёшь, рождая нашего наследника. Ведь без наследника я могу утратить права на земли в Сэфпейсе.

– Лучше остаться гнить в этой темнице! – вдруг осмелев, повысила голос Мари. Отбросив все переживания об окружавшей её лжи и превратностях жизни на потом, она поняла, что нужно хотя бы попытаться сопротивляться, не сдаваться так легко на волю беспощадной судьбы.

– Открой камеру, – тут же раздражённо приказал охраннику Болдер, тот поспешил повиноваться. Стальные петли противно скрипнули, маркиз вошёл к заключённой. Девушка забилась в самый дальний угол, прижалась к стене, всё ещё пытаясь не опускать глаза. От мужчины почти осязаемо веяло леденящим холодом, заставлявшим сердце в страхе замирать. – Если ты так глупа, – произнёс маркиз, подойдя почти вплотную, – то можешь оставаться здесь сколько угодно. Но за каждый день промедления, я буду находить и убивать тех, кто был тебе дорог. А может и не был, почём мне знать? – он задумчиво потёр подбородок. – Я бы начал с твоей опекунши. Амелия. Кажется, так её зовут? Видел её недавно в компании всеми уважаемого советника Северина. Они искали тебя, – он чуть наклонился, с усмешкой глядя прямо в глаза пленнице. – Жаль, ты не могла наблюдать лица своей тёти, когда она узнала, что доверенная ей наследница графского рода умерла позорной смертью от рук палача, и даже тело её было сожжено по нашим строгим законам. Что ж, ты всё ещё жива, какая удача. А ей вряд ли так повезёт. Она сгорит заживо, если…

– Подождите, – Мари закусила губу, из широко раскрытых глаз её покатились невольные слёзы. – Я поняла, – прошептала девушка, отводя наконец отчаянный взор.

– Вот и славно, – маркиз отошёл чуть дальше. – Жаль, что так долго пришлось объяснять тебе все прелести жизни при дворе. Пожалуй, теперь я должен спросить, согласна ли ты стать моей женой? Обречённой, – он злорадно усмехнулся, – «мёртвой невестой».

– Тогда, – она проглотила слёзы в новой бесплодной попытке взять себя в руки. – Тогда никто другой не умрёт?

– Если не станут совать нос слишком глубоко в мои дела. А это, пожалуй, будет зависеть от того, насколько убедительно ты сыграешь счастливую невесту. Так что?

Мари прерывисто вдохнула, пересиливая желание разрыдаться в голос, до боли сжала кулаки.

– Я согласна.

– На рассвете за тобой придут стражники, – лицо маркиза стало абсолютно непроницаемым, холодным. – У тебя осталась последняя ночь, можешь наслаждаться своим пением и болтовнёй, с завтрашнего дня ты не должна будешь произносить ни единого слова без моего на то разрешения. Поняла?

– Поняла…

Болдер вышел из камеры, бросив ещё один презрительный взгляд на свою заключённую.

– Полагаю, тебя придётся отмывать весь день от вони этого подземелья. Мерзость.

Девушка молча глядела в пол, роняя беззвучные слёзы и едва скрывая нервную дрожь, бьющую тело.