Видок. Семена Злобы - Григорий Шаргородский

Еще одним доводом для смены места дислокации было то, что почти все остроги, особенно построенные в старые времена, негласно, втайне от церкви оснащались сильными природными оберегами. Уверен, бывший якутский острог начинен защитными артефактами, как пирог клюквой у щедрой хозяйки. К тому же ввиду моих подозрений ни на жандармов, ни на полицию полагаться уже нельзя. Конечно, казаки тоже могли попасть под влияние великосветской ведьмы, но в последнюю очередь. Вековые традиции скрытой непокорности и обереги, которые каждый казак таскает наряду с православным крестиком, давали пусть и призрачную, но все же надежду.

Для начала я все же заявился в крепость без чемоданов, оставив багаж в гостинице под присмотром Леонарда Силыча. Несмотря на ранний час, жизнь в бывшем остроге била ключом. К тому же все, кто был мне нужен, оказались на месте. Знакомство с таинственным беглецом состоялось в кабинете войскового старшины.

Явился он на пару с крестным и без какого-либо конвоя.

Внешность, типичная для сахаляра, — невысокий, широкоплечий, лишь разрез глаз немного выдавал в нем якутскую кровь. Серые, явно доставшиеся от отца глаза смотрели с настороженностью, но без враждебности. Одет он был в стандартную для казака форму — такую же, как и у его крестного.

В досье значился возраст — двадцать пять лет, хотя он выглядел моложе.

— Ну, голубь мой, поведай нам, как ты умудрился попасть в такую мутную историю? — спросил Засулич, взяв на себя роль медиатора.

Эргис лишь вяло пожал плечами и в точности повторил то, что я уже слышал от его крестного. Говорил он на правильном русском с едва заметным акцентом.

— И полицейский, перед тем как стрелять, ничего не сказал? — уточнил я.

— Ничего, ваше высокоблагородие, — четко ответил казак.

— Хорошо. Что было после того, как ты выпрыгнул в окно?

— А что мне было делать? — пожал плечами сахаляр. — Побежал к калитке. Перелезть через забор мне те якуты не дали бы.

— Стоп, — напрягся я. — Какие якуты?

— Там находились два охотника с ружьями. Они стояли над телом того жандарма, что был убит снаружи. Так вот, эти двое сразу начали палить по мне, даже не окликнули.

— И ты думаешь, что они пришли с заместителем полицмейстера? — уточнил я нюанс, который напрочь рушил предыдущую версию происходящего.

— Иначе никак, — опять с каким-то усталым равнодушием сказал Эргис. — Они явно ждали, что из дома кто-то может выскочить.

Оба казака продолжали стоять перед столом Засулича, а я пытался утрамбовать в голове все противоречия. Мысли все чаще возвращались к странным письменам на телах. Тот факт, что внезапно ставшего крутым ганфайтером заместителя полицмейстера поддерживали два якута, причем не городских, а из стойбищ, слишком уж хорошо соотносился с идеей о мистическом кукловоде. Причем мысль о главенствующей роли падчерицы наместника уже не казалась мне такой очевидной.

— Ты слышал что-нибудь о местных шаманах? — решил я уточнить еще один нюанс.

— Да, — кивнул сахаляр, причем с явным интересом, растеряв свою обреченную апатию. — Точно знаю, что трое из ближних стойбищ ушли от города. Один даже поднял все племя на кочевье раньше времени.

— Мне нужно найти грамотного шамана для консультации, — сказал я, глядя в глаза Эргису.

— Если позволите, ваше благородие, можно поспрошать людей.

— Хорошо, — кивнул я и повернулся к Засуличу. — Родион Захарович, могли бы вы выделить мне в помощь нескольких казаков, включая вот этих двоих. Приказ о снятии подозрений с Эргиса Сомова я напишу прямо сейчас.

— Конечно, Игнат Дормидонтович, — широко улыбнулся войсковой старшина и тут же посерьезнел. — Думаете, придется пострелять?

— Вполне возможно, — со вздохом ответил я. — Нехорошие мысли навеял рассказ вашего казака. Причем как бы не пришлось иметь дело с чертовщиной.

В ответ начальник городового полка понятливо кивнул и отдал приказ стоявшим на вытяжку казакам:

— Дуйте к Фролову и скажите, что весь его взвод вместе с вами переходит в подчинение господина коллежского асессора. И пусть еще прихватит с собой Сохатого. — Дождавшись, когда казаки, козырнув, выскочили из кабинета, он негромко пояснил: — Сохатый — это один из наших пластунов-характерников. Думаю, он вам точно не помешает.

— Премного благодарен, — так же тихо ответил я.

После недолгого обмена любезностями я договорился с Засуличем о переезде в крепость и вышел наружу. Там меня уже ждали три десятка казаков, причем на конях и в снаряжении, словно для похода. А ведь полк назывался пешим городовым, но сидящие в седлах казаки и большая конюшня неподалеку с этим были не согласны.

— Ваше высокоблагородие, — подскочил ко мне среднего возраста казачина с залихватским чубом под фуражкой и не менее лихими усами на задорной физиономии, — урядник Фролов прибыл по вашему приказанию.

— Вольно, станичники, — без официоза ответил я. — Пока можете расслабиться и вернуться в казармы, но будьте готовы к срочному выезду. Урядник, отправьте пару бойцов с Сомовым-младшим.

Упомянутого войсковым старшиной Сохатого я опознал сразу. Мало того что он смотрел на меня без малейшего почтения, так еще и форма его была не по уставу укомплектована дополнительными пряжками и какими-то висюльками. А еще он единственный пока не сменил папаху на фуражку.

Получив мой приказ, урядник отправился распускать напрягшийся взвод и отдельно выдавать инструкцию наверняка тяжелому в общении характернику. Небось уговаривает не грубить его высокоблагородию без надобности. Вот за такую прямоту мне казаки и нравятся, поэтому я доверяю им больше других.

Запрыгнув в пролетку, я попросил Артемия Даниловича отвезти меня обратно в гостиницу. Затем мы с помощью нанятой телеги перевезли мои вещи в крепость. Леонард Силыч, как и положено, восседал рядом с городовым, надменно поглядывая на прохожих и приковывая к себе всеобщее внимание. В крепости лишенные развлечений солдаты и казаки тоже собрались поглазеть, но не были удостоены даже взгляда моего усатого друга.

Войсковой старшина расщедрился и выделил мне небольшую комнату во флигеле. Там раньше жил один из его есаулов, сейчас находившийся на Камчатке. Обстановка в комнате была на грани убогости, но я еще не зажрался до такой степени, чтобы брезговать спартанскими условиями. Кровать есть, не холодно, на голову не капает — и слава богу!

Пока размещался, пришло время обеда и, что намного важнее, встречи с Осипом.

В этот раз точка рандеву находилась на заброшенной конюшне. Чиж, как и положено, остался в тени, обращаясь ко мне из проема ворот с одной перекошенной створкой.

— О младшем Сомове — только хорошие отзывы. Честен, не пьет, в свары не лезет, отличный охотник, — начал доклад Чиж. — Вчера я был у местных «иванов». Народ нервный, но все божатся, что к воровству камешков и тем более — к убийству чиновников никто из них не причастен. Сегодня вечером собираюсь наведаться к одному интересному субчику. Говорят, много знает, но очень скользкий.