Две Дианы - Александр Дюма

– Отпустим тебя? Вор, свинья, висельник!.. – сжимая кулаки, сверкнул глазами начальник отряда.

– Что такое? Что с тобой, приятель? – изумился Мартен-Герр. – Уж не перестал ли я вдруг быть Мартеном Корнулье?

– Ты и не был никогда Мартеном Корнулье! Мы все тебя знаем и можем запросто изобличить во лжи. А ну-ка, друзья, скажите этому мошеннику, как его зовут, сорвите с него личину.

– Это Арно дю Тиль! Это же мерзавец Арно дю Тиль! – повторил хором десяток голосов.

– Арно дю Тиль? Это кто же такой? – спросил, бледнея, Мартен.

– Да, отрекайся от самого себя, подлец! – воскликнул начальник. – Но вот, по счастью, десять человек могут опровергнуть твои враки. Неужто у тебя хватит наглости отрицать, что в день святого Лаврентия я взял тебя в плен и что ты состоял в свите коннетабля?

– Да нет же, нет, я Мартен Корнулье! – бормотал Мартен, совершенно растерявшись.

– Ты Мартен Корнулье? – переспросил начальник, презрительно смеясь. – Так ты не хочешь быть тем негодяем Арно дю Тилем, который посулил мне выкуп, снискал мое расположение, а прошлой ночью сбежал, захватив с собой и те небольшие деньги, что были при мне? Каналья!

– Вы уверены, что не ошибаетесь? – пролепетал подавленный Мартен. – Вы могли бы все поклясться, что мое имя… Арно дю Тиль? Что в день святого Лаврентия этот бравый молодец взял меня в плен? Вы могли бы присягнуть, что это так?

– Могли бы, могли! – энергично воскликнули солдаты.

– Ну, так это меня не удивляет, – понурился Мартен-Герр, который, как мы помним, всегда городил вздор, когда заходила речь о раздвоении его личности. – Поистине это меня не удивляет. Я мог бы вам без конца повторять, что меня зовут Мартеном Корнулье, но раз я знаком вам как Арно дю Тиль, то я умолкаю, я больше не спорю, я примиряюсь со своею участью. Раз дело обстоит так, то я связан по рукам и ногам… Этого я не предвидел… Ну что ж, прекрасно, делайте со мною что угодно, уведите меня, заприте, свяжите!

После этой покаянной речи бедняга сознался во всех своих грехах, в которых его обвиняли, и принял сыпавшиеся на его голову ругательства как воздаяние свыше за свои новые прегрешения. Только об одном он жалел – о том, что не успел выполнить поручение, с которым был послан к барону Вольпергу. Но кто мог бы предвидеть, что ему придется держать ответ за якобы новые злодеяния, которые обратят в ничто его прекрасное намерение блеснуть ловкостью и присутствием духа?

«Утешает меня лишь то, – размышлял связанный Мартен-Герр, валяясь на сырой земле в темном чулане, – что Арно дю Тиль, быть может, вступает сейчас в Сен-Кантен с отрядом Вольперга. Но нет, это тоже пустая мечта. Судя по тому, что мне известно об этом мерзавце, вернее будет предположить, что теперь он вовсю мчится в Париж».

Хотя мечта Мартен-Герра казалась ему совершенно несбыточной, она тем не менее осуществилась. Когда Габриэль, миновав множество опасностей, вошел в лес, где ждал его барон Вольперг, первым, кого он увидел, был его оруженосец:

– Мартен-Герр! – воскликнул Габриэль.

– Он самый, монсеньор, – ухмыльнулся оруженосец.

Но этому Мартен-Герру наглости было не занимать.

– На сколько ты меня опередил? – спросил Габриэль.

– Я здесь уже с час, монсеньор.

– Да что ты?! Но, кажется, ты переоделся? Когда мы расставались три часа назад, на тебе был другой костюм.

– Это верно. Я поменялся одеждой с одним повстречавшимся на пути крестьянином.

– И у тебя не было ни одной неприятной встречи?

– Ни одной.

– Ну хорошо…

– Если не возражаете, виконт, – сказал подошедший к ним барон, – мы выступим только через полчаса. Ведь еще нет и полуночи. Я считаю, что мы должны быть у Сен-Кантена около трех часов ночи. Кстати, в это время ослабевает и бдительность часовых. Вы согласны, виконт?

– Согласен. И ваше мнение полностью совпадает с инструкциями господина Колиньи. Он будет ждать нас в три часа утра. К этому времени мы должны быть уже у города. Но дойдем ли мы до него, неизвестно…

– Непременно дойдем, монсеньор, позвольте вас уверить в этом, – вмешался Арно-Мартен. – Проходя мимо лагеря валлонов, я хорошенько рассмотрел его расположение и проведу вас мимо него хоть с завязанными глазами.

– Что за чудеса, Мартен? – воскликнул Габриэль. – Чего ты не успел за два часа! Отныне я буду полагаться не только на твою верность, но и на твою смекалку.

– О, монсеньор, полагайтесь только на мое усердие, а главное – на мою скрытность. Выше этого мое честолюбие не метит.

Случай и дерзость так благоприятствовали плутням пронырливого Арно, что с момента появления Габриэля этот обманщик имел полную возможность говорить лишь правду.

И пока, уединившись, Вольперг и Габриэль обсуждали план экспедиции, негодяй тоже заканчивал разработку своего собственного плана, доверившись удивительному стечению обстоятельств, которое до сих пор всегда выручало его.

На самом же деле произошло вот что. Вырвавшись из плена, Арно полтора суток бродил по окрестным лесам, не решаясь выйти из них, так как боялся снова очутиться в плену. Под вечер он разглядел в Анжимонском лесу следы конских копыт; по-видимому, тут прятались всадники, а коли они углубились в чащу, следовательно, это французы. Арно постарался к ним присоединиться, и это ему удалось. Первый же солдат Вольперга, поздоровавшийся с Арно, назвал его Мартен-Герром, и тот, разумеется, не отрекся от такого имени. Прислушиваясь ко всем разговорам, весь обратившись в слух, он вскоре узнал, что в эту же ночь сюда должен вернуться виконт д’Эксмес, отправившийся в Сен-Кантен, а вместе с виконтом и Мартен-Герр. Поэтому-то Арно и приняли за Мартена и, естественно, стали расспрашивать его о виконте.

– Виконт придет, просто мы пошли разными дорогами, – отвечал он, и тотчас же сообразил, что непредвиденная встреча с Габриэлем сулит ему немало выгод.

Во-первых, можно не заботиться о собственном пропитании в столь трудное время. Во-вторых, он знал, что пленного коннетабля Монморанси не столько угнетает позор поражения и плена, сколько мысль о своем ненавистном и всесильном теперь сопернике, герцоге де Гизе, обретшем полное доверие короля. Увязаться же за одним из друзей де Гиза значило бы приобщиться к источнику всех сведений, которые Арно дорого продавал коннетаблю. Наконец, Габриэль был личным врагом Монморанси, главной помехою для брака его сына Франциска и госпожи де Кастро.

Но если вернется настоящий Мартен-Герр, размышлял Арно, то это может начисто расстроить такие прекрасные планы. Поэтому, дабы не раскрылся обман, нужно во что бы то ни стало подстеречь простака Мартена и устранить, а то и просто убить его. Какова же была его радость, когда виконт д’Эксмес вернулся один и сразу же признал в нем Мартен-Герра! Арно, как оказалось, сам того не ведая, сказал правду Вольпергу и его людям. Тогда уж он окончательно доверился своей звезде, полагая, что дьявол, покровитель его, вверг беднягу Мартена в плен к испанцам.