Моцарт - Андрей Белянин

Почему Папочка пользовался защитой? Чьё покровительство обеспечивало безопасность этого человека? Его слушались зомби, но в их пустые головы почти невозможно вбить больше одного приказа. Мозг умирает навсегда, остаётся жалкое подобие инстинктов. И если у зомби не бывает двух хозяев, получается, что ими управлял сам Папочка? Кто же научил его этому? Допустим, что саратовские вампиры поставляли ему свежие, неизуродованные трупы, но диктовал живым мертвецам, указывал цели и направлял их руку именно он. Сам, собственной персоной, не ставя в известность о своих планах местных кровососов. Он попросту презирал их. Более того, раз этот негодяй подложил в катакомбы бомбу, значит, он твёрдо знал — ему ничего за это не будет!

— Стоп, — остановил я сам себя. — Так можно договориться до того, что он сознательно заманил нас в Саратов, поскольку заранее планировал уничтожить местные вампирские общины. А это невозможно, потому что…

Почему невозможно? Кто сказал, что бородатый так уж любит вампиров? Быть может, как раз наоборот, он люто ненавидит их и старается сделать всё, чтобы одним махом уничтожить как можно больше. В таком случае он просто использовал меня как оружие, а моих друзей как приманку. И ведь мы все легко пошли на это…

— Ты оставил много загадок, Папочка, — сквозь зубы выдохнул я. — И всего одну подсказку.

Тот тип, который остался убить меня, был слишком похож на члена общины Алых Мантий. Один из «кольца» старейшин. Рост, внешность, оружие, манера боя. И вопрос не в том, почему он оказался в России. Вопрос в том, почему он подчинялся бородатому? Вампиры из «кольца», то есть ближайшей охраны, телохранители и убийцы, не подчиняются никому, кроме главы своего клана.

С этими размышлениями, где вслух, где про себя, я не сразу заметил, как наступил рассвет. Сон свалил меня одномоментно, как удар по затылку. Я просто провалился в него, словно в яму, а потом так же резко взлетел из неё вверх, просыпаясь от того, что тёплые девичьи губы мягко расцеловывали моё лицо…

— Сильвия…

— Да?

— Что ты делаешь?

— Заткнись и не умничай. — Она ни на минуту не прекращала своего занятия, а потом полезла стягивать с меня футболку.

— Стоп, — я успел перехватить её руку, — ты… ты ведь замужем?!

— Моцарт, мы это уже проходили. Мой муж давно съеден червями, я честная вдова и… Короче, чего тебе не нравится?

— Ну… просто… всё как-то быстро.

— Не смеши, мы уже неделю знакомы. Я ждала, ждала, но время вышло, приходится бедной девушке самой делать первый шаг.

— Может, не будем так торопиться?

— Будем! — Её лицо гневно покраснело, и я сдался…

— Только, пожалуйста, не всё сразу. Давай сегодня ограничимся поцелуями…

— Неглубокими и поверхностными? — недоверчиво сощурилась она, высвобождая руки. — Ну, если ты такой скромник, давай попробуем с поцелуев. Начинай.

— Я?

— Ох ты горе моё, ну я-то тебя уже целовала! Давай теперь ты, твоя очередь!

Я послушно обнял её за плечи, прикоснулся губами к щеке, пробежал поцелуями к розовому ушку и закончил на нежно вздрогнувшей шейке. Сильвия сказала «о-ох…» и обмякла. Её глаза остекленели, из ротика вывалился кончик языка, голова запрокинулась, а сердце стучало так, что его наверняка слышали на двух этажах сверху и снизу. Я осторожно встал, поднял её и, как была, во вчерашнем мятом платье, отнёс в ванную комнату. Убедившись, что она твёрдо стоит на ногах и не расшибёт голову о кафель, я погладил её по плечу и вышел, прикрыв дверь.

Быстро огляделся по сторонам, особо бежать было некуда, разве что в соседний номер, к нашим друзьям. Нет, там рыжая прелестница будет искать меня в первую очередь и, естественно, найдёт. Хотя только с любовью приставать постесняется… Возможно. А возможно, и нет, кто её разберёт, она герцогиня и привыкла получать то, чего хочет. Но тем не менее другого варианта не было. Я деликатно постучал в дверь. Мне почти сразу же открыла бодрая и сияющая Рита. На ней было лёгкое голубое платье в весёлых горошинках, а волосы ещё не высохли после душа…

— О, Моцарт! Заходите к нам, Вик, кажется, тоже просыпается. Я как раз хотела заказать из бара кофе в номер. А где ваша подруга?

— Э-э… там, в ванной, — не сразу нашёлся я.

— Она к нам не присоединится?

— Не знаю. Она… как это… в прострации.

— Господи. — Блондинка поправила очки и искренне схватилась за сердце. — Как вы могли оставить её одну? Ванная комната — самое травмоопасное место! Что с ней случилось?

Пришлось признаться, что я её поцеловал. Понимаю, сболтнул лишнее. Очень устал после вчерашнего, не подумал, виноват… В общем, побледневшая Рита оттолкнула меня, со слезами выбежав в коридор. Вик, зевающий в кресле у окна в сумраке задёрнутых штор, лениво признал, что я умею разговаривать с женщинами, а главное, отлично разбираюсь в их несложной психологии. Ладно, он прав, извинюсь позже. То есть в самое ближайшее время, но потом, так как сейчас есть более важные проблемы.

— Ты помнишь, о чём мы говорили вчера?

— О загранпоездке то ли в Сербию, то ли в Черногорию. Вроде ты там кого-то потерял и надеешься найти. Слушай, ангел, и вот с чего ты, вообще, взял, что Папочка рванёт в эту вашу Будву?

Я сел на диван напротив и доступно объяснил. Привёл факты, высказал сомнения, признал домыслы и допуски, как «за», так и «против», вывел логичное, с моей точки зрения, и единственно верное решение. Вик выслушал не перебивая, удовлетворительно кивая или саркастически кривя губы.

— Ну что могу сказать… Даже за большие деньги мне не сделают ваши паспорта в течение часа. Допустим, завтра? Билеты на…

— Подгорицу. Я узнавал, столица современной Черногории — Подгорица. Оттуда автобусом до Котора, дальше Будва.

— Почему не сразу в Будву?

— В Которе, в старом храме Святого Трифона, в своё время находился опорный пункт наших. Ангелы Девятого Легиона отправлялись туда на лечение. Быть может, в храмовых книгах осталась хоть какая-то информация о том, где они сейчас.

— Короче, ты боишься, что один не справишься?

— Не боюсь, — пожал плечами я. — Чего бояться? Я точно знаю, что в одиночку не справлюсь с Алыми Мантиями, но не боюсь их. Если эти кровососущие твари…

— …а вот можно не обобщать? Я, знаешь ли, тоже…

— Если эти твари, — не извиняясь, продолжил я, — сумели дожить до сегодняшних дней, если они посылают своих эмиссаров даже в Россию, то их позиции в Будве будут на недосягаемой высоте. Да, мне была бы нужна помощь. Но если в Которе ничего нет, я пойду один.

— Естественно! — Вик встал, потянулся и улыбнулся мне, намеренно демонстрируя клыки. — Уж я-то точно не попрусь с тобой стрелять из ракетной установки по своим же собратьям. Ладно, не парься. — Он подошёл к холодильнику, достал коробочку из-под молока и налил себе стакан крови. — Ненавижу холодную, но жизнь заставляет. Девчонок я тоже с тобой не отпущу. Хочешь героически погибнуть — умри один, а их не тяни.